Эрих Людендорф - Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918
Осенью 1916 г. пополнение в войска из Германии поступило лишь в очень ограниченном количестве. Пока это еще никак не отразилось на их боеготовности. Несмотря на понятную усталость и перенесенные страдания, солдаты сохранили хороший боевой настрой. Существовала самая тесная связь между фронтом и глубоким тылом. Широко практиковались отпуска с передовой на родину, хотя и гораздо меньше, чем хотелось бы мне и фронтовикам. Я бы с удовольствием отправил в краткосрочный отпуск значительно больше солдат и офицеров, однако препятствовали не только общая военная обстановка, но и проблема с транспортом. В периоды усиления напряженности на оборонительных рубежах число отпускников приходилось сокращать до минимума.
Хорошо работала служба доставки писем, посылок и газет. Заказать можно было газету любого политического направления, за исключением официального рупора Независимой социал-демократической партии.
В первое время войска получали достаточно живой силы, которая использовалась не только для восполнения потерь в уже существующих воинских формированиях, но, к сожалению, и для создания новых дивизий. Организационная структура всех родов войск постоянно совершенствовалась. Многократно возросла потребность в артиллерии.
Устройство передовых позиций на Западном фронте происходило в соответствии с новыми правилами распределения и эшелонирования взаимно связанных отдельных сооружений и с максимальным использованием особенностей рельефа конкретной местности. На Восточном фронте большей частью остались прежние формы окопной войны. На Западе, помимо возведения двух стратегических оборонительных линий, приходилось выполнять много другой строительной работы. Так, например, во Фландрии восточнее Арраса и у Вердена значительно углубили, а в Эльзас-Лотарингии усилили существующие системы траншей. Солдаты старательно укрепляли и улучшали свои позиции, ведь от этого зависела их жизнь и повседневный быт.
Для подготовки войск к предстоящим крупным оборонительным боям было издано наставление «Оборонительное сражение». Прежние застывшие и легко обнаруживаемые защитные линии заменила гибкая подвижная и глубоко эшелонированная оборона. Разумеется, после окончания боев прежние позиции должны были оставаться в наших руках, но пехотинцу больше не нужно было стоять насмерть на одном месте, ему уже дозволялось двигаться – в ограниченных пределах – в любом направлении, чтобы выйти из-под интенсивного вражеского огня. Контратакой следовало потом вернуть утраченные позиции.
В пехоте низшим боевым звеном признавалось так называемое отделение, одновременно повышалось значение должности унтер-офицера, возглавлявшего отделение. Тактические приемы продолжали индивидуализироваться.
Наставление «Оборонительное сражение» дополнили «Боевой устав пехоты» и целый ряд инструкций и предписаний для различных родов войск, а также инструкции, касавшиеся сооружения разнообразных боевых позиций.
По всем направлениям в войсках кипела напряженная умственная работа. Мы постоянно советовались и обменивались мнениями с нижестоящими командирами. Армия получала все самое лучшее из того, что вообще можно было достать.
Во всех родах сухопутных войск основой высокой боеготовности являлась строгая воинская дисциплина, и мы заботились о ее поддержании на должном уровне. Без нее никакая армия не может существовать. Дисциплина и теперь должна сыграть роль противовеса нежелательным явлениям в войсках. Из-за частых перебросок воинских частей с места на место и замены одних подразделений другими условия быта солдат резко ухудшались. В результате возникла угроза самовольных экспроприаций. Размывалось значение понятий «мое» и «твое». Экипировка и вооружение постепенно приходили в негодность, их ремонт был связан с определенными трудностями. Многие причины, и не в последнюю очередь отсутствие света в блиндажах и землянках, способствовали пренебрежительному отношению к собственной внешности. Солдат медленно, но верно терял выдержку, менее охотно соблюдал требования воинской дисциплины. Война влияет на человека, сильные характеры только укрепляются, но такие встречаются не часто; мораль большинства людей серьезно подрывается, и тем значительнее, чем дольше длятся военные действия. Ни один мыслящий солдат не может этого не замечать. Так было во всех войнах. В подобных условиях закономерно возрастала потребность в духовной поддержке со стороны родного края (где жизнь требовала не меньше мужества), в укреплении чувства долга и воинской дисциплины. Верным внешним признаком боевых качеств воинской части служили поведение ее солдат в общественных местах и манера отдавать честь старшим по званию. И не все нравилось из того, что приходилось видеть.
Обучение всех родов войск никогда не прекращалось как на передовой, так и непосредственно в тылу. Ежедневно одолевали почти те же заботы, к которым мы привыкли еще в мирное время. Каждый начальник старался изо всех сил подготовить армию к выполнению тяжелой миссии с меньшими потерями.
В Германии народ работал, руководствуясь теми же основными принципами, но условия заметно ухудшились: опытные рабочие кадры достигли предельного возраста, продовольствия не хватало, поступавшее в войска из Германии пополнение больше тяготело к домашнему очагу, чем к воинской службе. Я всегда утверждал, что обучать новобранцев, по возможности, нужно не в прифронтовой полосе, а в учебно-сборных центрах, подальше от передовой. Начало этому процессу было положено, затем последовали другие меры.
Разумеется, я и другие военачальники старались, чтобы практическая деятельность не утомляла солдат чрезмерно. Физическое здоровье являлось непременным условием для поддержания воинской дисциплины. Только хорошо отдохнувший солдат был в состоянии после тяжких психических испытаний по-настоящему расслабиться. В качестве развлечений использовались охотно посещаемые концерты военной музыки, различные спортивные игры, кинофильмы, спектакли и библиотеки.
Ряды унтер-офицеров довоенной выучки заметно поредели: большая часть пала на поле брани, другие были откомандированы во вновь формировавшиеся части, некоторые остались в Германии обучать призывников. Произведенным в унтер-офицеры фронтовикам недоставало опыта командования подчиненными и заботы о них. Повседневная окопная жизнь стерла в ущерб дисциплине различия в воинских званиях. И все же большинство унтер-офицеров оставались образцовыми младшими командирами и надежными помощниками офицеров. Они честно исполняли свои нелегкие обязанности, и родина многим обязана им.
Офицеры прекрасно сознавали всю серьезность стоящей перед ними задачи – быть учителем и воспитателем своих солдат. И этому тоже нужно было научиться. В мирное время командиром роты офицер становился после двенадцати-пятнадцати лет действительной службы. Во время войны молодым людям нередко приходилось командовать ротой уже после одного года или двух лет фронта. Одни великолепно справлялись со своей задачей, у других это получалось хуже. Жалобы рядового состава на неопытность некоторых ротных командиров, к сожалению, были нередко вполне обоснованны. Нам грозила серьезная опасность утраты традиционных отношений между офицерами и солдатами.
Остро ощущалась нехватка офицеров довоенного образца, они покоились в сырой земле. За короткий период невозможно было воспитать офицерскую смену с такими же личными качествами, знаниями и чувством ответственности за своих подчиненных, какими обладали кадровые офицеры мирного времени. Лучшего оправдания, чем ссылка на войну, наша армейская система и придумать не могла. Один известный социал-демократический депутат, посетивший меня в Ковно в качестве корреспондента газеты, в беседе со мной признался, насколько он изменил свое мнение о кадровых офицерах.
Из-за слабой общей подготовки и недостаточного практического опыта ротных в вопросах внутренней службы соответственно возросла роль батальонных командиров. Но этот контингент во многом состоял из офицеров запаса, которые, по понятным причинам, не обладали глубокими знаниями устава, хотя, будучи, как правило, уже в возрасте, они вызывали больше доверия у солдат. И эти уже довольно пожилые люди терпеливо сносили все тяготы войны, находясь на передовой линии во время ожесточенных оборонительных сражений. От них тоже потребовалось напряжение всех физических и душевных сил. Батальонные командиры, призванные из запаса, зарекомендовали себя в бою ничуть не хуже кадровых офицеров.
Полковым командирам приходилось решать чрезвычайно многообразные и сложные проблемы; они непосредственно и всегда отвечали за свою часть и были обязаны отчитываться перед вышестоящим руководством за поведение и настроение, за успехи и неудачи, за подвиги и гибель каждого отдельного военнослужащего своего формирования.
