Богдан Сушинский - Французский поход
– Будем называть его замком. Видеть это строение мне не довелось. Говорят, довольно мощный, но сейчас он в руинах. Время, знаете ли. Тем не менее документ свидетельствует, что поместье Грабово было куплено князем Одар-Гяуром у шляхтича Борейского, а следовательно, должно принадлежать его наследникам. Другой, не менее важный, документ утверждает, что Грабовский замок вместе с принадлежащим князю небольшим полем лесом и мельницей – все это сейчас в запустении – передан во владение дворянке Закревской. Причем обратите внимание: замок может принадлежать ей, а также ее наследникам, до тех пор пока не объявится прямой наследник князя и не востребует свои права на это достояние. Проще говоря, вашмосць, отец пани Закревской, пан Вальдемар Закревский, являлся управляющим этим имением.
– Когда это все происходило! – покачал головой Гяур. – Со времен пребывания здесь князя Гяура прошло более ста лет.
– Сто лет для имущества рода, выяснения прав на него, как и для нас, нотариусов – не время. Нам приходится иметь дело с имущественными тяжбами, которым по четыреста лет. И ничего, дела эти суды рассматривают. Были бы в сохранности хоть какие-то документы. К чести вашего предка, передавая замок в пользование пани Ядвиги Закревской, – это происходило тогда, когда отец ее уже погиб в бою, – он позаботился, чтобы бумаги были помещены на хранение в королевский архив, но под опекой моего деда, тоже нотариуса. Должен сказать, что господин, посоветовавший ему поступить таким образом, был мудрым человеком, знающим судьбу и нравы этой терзаемой врагами и огнем державы.
– Значит, сейчас в Грабове хозяйничает один из наследников тех самых Закревских? И мне тоже предстоит тяжба?
– Вашими фамильными руинами владеет сейчас некто Януш Корчак. Человек, говорят, не из достойных. Хозяйство окончательно привел в запустение. Но, к вашему счастью, наследников он не имеет. Стар. Болен. Век его, судя по всему, короток. Сегодня же подготовлю документ, которым удостоверю, что вы, вашмосць, являетесь князем Одар-Гяуром III, прямым наследником Одар-Гяура I, бывшего владельца сего поместья. И завтра же пошлю в Грабово своего курьера. В присутствии местного старосты он уведомит пана Корчака о вашем вступлении во владение всем, что там еще осталось. Вы даете мне такое поручение?
– Естественно, пан Горонский, естественно. Сейчас напишу расписку о возмещении всех ваших расходов, а также расходов курьера. Точнее, ваши расходы я готов возместить сию же минуту.
– Этим вы избавили бы меня от щекотливых напоминаний, – сухо поблагодарил нотариус. – Замечу, что руины, доставшиеся нам от предков и хранящие их следы, так же святы, как и роскошные дворцы. Извините, кажется, опять похоже на проповедь. Эти свитки я вручу вам завтра, вместе с документом, который составлю. Но только после того, как побываете в Грабове и засвидетельствуете свою власть над руинами и землей собственным присутствием. И еще: все бумаги советую хранить так же бережно, как хранил их ваш предок.
– Ради тех Одар-Гяуров, которые окажутся в Варшаве еще через сто лет, – почтительно склонил голову князь.
– Господи, куда и зачем ты уводишь времена нашей жизни? – вздохнул Горонский и, поспешно откланявшись, ушел.
* * *Несколько минут полковник нервно прохаживался по комнате. Он, конечно же, посетит Грабово. Иначе и быть не может. Сообщение взволновало его. Правда, перспектива стать владельцем руин, среди которых доживает свои последние дни их последний хранитель, совершенно не радовала Гяура.
– Куда более трогательным казалось то, что через столько лет удалось напасть на след князя Одар-Гяура. Да еще на какой след! Он ведь даже не догадывался о существовании Грабово, которое князь зачем-то купил буквально в последние дни своего пребывания в Польше. Причем держал это в таком секрете, что весть о замке так и не дошла до Тайного Совета Острова Русов. Не дошла, иначе он, Одар-Гяур III, знал бы о его существовании.
– Жаль, что слишком мало времени… Как только представится хоть малейшая возможность… Нужно побеседовать с Корчаком. Если он является потомком той Закревской, значит, должен знать кое-что такое, о чем не может поведать ни один нотариус.
– Чего хотел от вас этот человек? – прервал его раздумья Хозар, снова неслышно появившись в комнате. – Мы уже кому-то задолжали и здесь, в Варшаве?
– Все наоборот, гнев Перуна. Оказывается, мы становимся владельцами. Пока не совсем понятно чего, но владельцами. Если так пойдет и дальше, окажется, что твой князь – самый состоятельный человек из всех, кто населяет нищенские окраины Варшавы, – рассмеялся Гяур.
Рассказывая ему о том, что удалось узнать от нотариуса, он продолжал посмеиваться над всей этой историей, в то время как Хозар все больше и больше мрачнел.
Хоть на полчаса, но Гяур все же умудрился уснуть. Помогло умение «отключать» поток сознания, отрекаясь от каких-либо мыслей, тревог, эмоций; умение, которому его обучали еще с раннего детства. Проснувшись, увидел у двери Улича и Хозара. Они стояли в полном вооружении, словно явились арестовывать его, да решили дождаться пробуждения.
– Откажись от этого поместья, князь, – безо всякого вступления ринулся в атаку Улич. – Совсем откажись. Не нужно нам наведываться в Грабово, или как его там.
– Да, ты так решил? Вы с Хозаром посоветовались и решили, что имеете право приказывать мне, что делать.
Князь протер глаза, помассажировал лицо и принялся обуваться.
Хозар и Улич угрюмо наблюдали за ним.
– Последнее слово за тобой, князь, – безропотно признал Улич. – Я лишь советую.
– Совершенно забыл, что ты – мой верховный советник, – иронично заметил князь. – Такой титул могли выдумать только старцы из нашего Тайного Совета Острова Русов. Специально для тебя. Они знали, на кого полагаться. Как считаешь, Хозар?
– Не езжай туда, князь, – еще мрачнее пробубнил тот. – Дом, земля, слуги… Ты же воин. Ты – воин, князь, а тут замок, руины; сеять нужно, косить… А ты – воин…
– Хозар правильно говорит, – поддержал своего товарища Улич.
– Ты – воин. И мы должны идти на Дунай. Не стоит тебе думать о поместье. Пока не стоит. Побываешь в этом Грабове, понравится… как-никак свое, родное, предками завещанное…
– Я – князь, други-воины мои, – саркастически осмотрел их Гяур. – А князь не может существовать на этой земле, не имея ничего, кроме коня, меча и двух верных оруженосцев. И вообще, прошу запомнить, что я – князь и полковник, гнев Перуна! Не заставляйте меня лишний раз напоминать об этом! – повелевающим жестом выставил их обоих за дверь.
53
Узнав, что король не просто принимает графиню де Ляфер по ее просьбе, но вызывает к себе, Мария-Людовика была крайне встревожена. Кто сообщил ему о появлении графини в Кракове? Кто ходатайствовал перед ним о беженке? Почему де Ляфер решила устроить для себя эту аудиенцию, ни словом не обмолвившись о встрече с королем ни с ней, ни с поручиком Кржижевским? А главное, что она собирается поведать ее мужу? Уж не желает ли графиня с милой улыбкой на устах посвятить больного короля в те гадания-предсказания, благодаря которым королева пытается сосчитать его дни, хотя считать их волен лишь Господь Бог?
– Графиня де Ляфер уже во дворце? – вызвала она к себе камердинера.
– Ее ожидают с минуты на минуту.
– Кто это ожидает ее с минуты на минуту? – раздраженно поинтересовалась королева. Из окна, у которого Мария-Людовика стояла, открывалась лишь часть двора; следить за тем, прибывают ли ко дворцу какие-либо кареты, она не могла.
– Помощник каштеляна [26] .
– Да? Почему не сам каштелян? Почему не управитель королевского замка? С какой стати подобные почести?
– Простите, ваше величество, мне казалось, что вы рады появлению у нас этой дамы. Еще раз простите, что осмеливаюсь говорить это…
– Я действительно была рада ей. До тех пор, пока она была нужна, – простодушно призналась королева, – пока отвечала на мои вопросы, а не на вопросы короля. Вам трудно понять это?
– У иностранцев всегда находится много просьб. Король просто вынужден выслушивать их, – с чувством вины в голосе оправдывался седовласый камердинер, подслеповато щурясь и стараясь держаться как можно ближе к королеве, чтобы вовремя разглядеть выражение ее лица, уловить интонацию, настроение, а значит, и желание. Он вел себя так, словно вся вина за появление графини в краковской ставке короля ложится именно на него.
– Поручик Кржижевский тоже прибыл? Его тоже ждут? – О гусаре она спросила скорее по привычке. Но как только его имя вырвалось из уст, сразу же усомнилась: «А почему ты считала, что Кржижевский ничего не знает о причинах аудиенции? Только потому, что этот ловелас не сообщил о ней? Но, возможно, он и не собирается сообщать. В конце концов, несколько дней поручик провел в обществе Дианы де Ляфер. А что… – поймала она себя на страшной догадке, – закипала в ее сознании мстительная подозрительность. – и теперь решил, что в состоянии служить сразу двум королевам».
