Чтобы помнили - Алия Амирханова
Одному из мостов в Амстердаме после войны было присвоено имя человека, спасшего триста пятьдесят еврейских детей во время Холокоста. В тысяча девятьсот сорок втором году Меербург возглавлял подпольную антифашистскую организацию в Амстердаме. Одной из задач было спасать еврейских детей. Группа шла на хитрость. Женщины группы приносили детей, которых якобы родили от неизвестных отцов, и передавали парам, желающим усыновить ребёнка. Женщины, да и вся группа рисковали жизнью, выискивая такие пары. При любом подозрении на содействие евреям полагался расстрел. Меербургский мост – символ человеческой смелости и жертвенности во имя жизни.
Иду дальше. В небе ястреб завис, значит, куропатка, где-то рядом. Тёплый ветерок траву ласкает. Кузнечик верещит…. Всё бы хорошо, если бы не холмики! А под ними – смерть! Наклоняюсь и спрашиваю.
– Кто здесь?
– Это я, Лёня Голиков.
Говорил серьёзно, старался с хрипотцой. Мужчине не полагается звенеть. Что говорить – парню четырнадцать лет.
– Как война началась, я сразу ушёл в партизаны.
– А что мамка?
– Что, что… Не пускала! Всё причитала: «Отец погиб, брат, и ты туда же?!»
– А ты что?
– Что, что… Не послушал.
– Мать не жалко было?
– Жалко, оттого и ушёл. Хотелось быстрее день победы приблизить.
Прав был Лёня. Много он для победы сделал. Участвовал в двадцати семи боевых операциях. Лично уничтожил семьдесят восемь солдат и офицеров. Принимал участие в подрыве четырнадцати мостов и девяти машин с фашистами.
– Расскажи, за что Героя получил?
– Да вроде, как всегда, сходил в разведку…
– Ну, тогда я расскажу.
Как всегда, Лёня пошёл в разведку один, в соседнее село. Что-то там фашисты активизировались. Понаблюдал за селом – вроде как обычно. Никаких новых пополнений не заметил. Нужно было возвращаться. Вдруг он услышал шум мотора. Затаился. Не узнав, что к чему, уходить не привык. Вскоре показалась легковая машина, да ещё без сопровождения. Пригляделся – в машине офицер. Раздумывать было некогда. Бросил гранату. Водитель умер сразу. Офицер пытался вылезти из машины, охваченной огнём. Автоматная очередь Лёни помешала ему это сделать. Действовать нужно было быстро. Взрыв услышали в селе, через несколько минут здесь будут фашисты. Лёня кинулся к машине, дым разъедал глаза, не хватало воздуха, и тиски страха вмиг сжали горло, стало ещё труднее дышать. Несколько секунд, и охваченный паникой Лёня разрывает железную хватку смерти и, уже обуреваемый жаждой жизни, готовый всё перевернуть на своём пути, несуразно размахивая руками, в одной из которых, он держал портфель офицера, выскакивает из машины и что есть мочи, бежит в лес. Бежит, пока хватает сил, пока несут ноги, и лишь споткнувшись о пень, упав навзничь, лежит какое-то время ещё не веря, что спасся, что успел. Успокоившись, насытившись тишиной леса, лежит ещё некоторое время, затем встаёт. Отряхивается и идёт дальше, к своим, крепко сжимая в руке портфель, осознавая силу своего характера и проникаясь уважением к себе. Ведь смог! Выполнил! И уже подходя к своим, по-мужски степенно, серьёзно, на вопрос” стой, кто идёт?” сурово отвечает: ” Свои!”. Офицер, которого убил Лёня, был генерал-майор инженерных войск. В портфеле находились чертежи новых образцов немецких мин, карты и схемы полей, которые были заминированы и другие важные документы. За этот подвиг Лёня Голиков был удостоен звания Героя Советского Союза. Погиб он при исполнении очередного боевого задания. Вечная память тебе, боец!
Сколько их, ещё мальчишек и девчонок, вставших плечом к плечу со своими отцами и дедами на защиту Родины? Низкий поклон вам, ребята!
Иду дальше. В небе ястреб завис, значит, куропатка где-то рядом. Солнце высоко в небе… Жарит! А мои зубы дрожь отбивают. Кровь в жилах стынет от ужаса, услышанного…
Всякий раз малыши вновь и вновь просят меня рассказать им сказку, и я соглашаюсь.
Жила была, семья: мама, папа, дочка и сынок. Жили они в большом светлом доме. По вечерам все собирались за столом, пили чай с баранками. И вот однажды….
Меня перебивает, кто-нибудь из малышей и продолжает….
– Мы уже спали, когда к нам в дом ворвались фашисты. Они избили папу. Мама пыталась их остановить, но её ударили прикладом по голове и застрелили. Затем убили папу. Нас – меня с братишкой – посадили в машину и привезли на вокзал. Было холодно и страшно. На перроне еще были дети. Нас всех затолкали в вагон. Сколько дней ехали, не помню. Со всех щелей дуло. Братик мой простыл, у него поднялась температура. На одной из остановок его вытащили и положили на скамью на перроне. Я плакала, просила меня оставить с братиком, укусила руку фашисту. Он рассердился и расстрелял – сначала братика, а потом меня.
Я, сдерживая слёзы, продолжаю сказку.
…И тут прилетела добрая фея. Она ударила своей волшебной палочкой всех фашистов по голове. Сильно ударила! И превратились они в мышей. Понабежали кошки и съели всех мышей.
Детишки смеются, радуются, а я продолжаю.
…Фея легонько так, ласково погладила детишек, и они стали здоровыми и весёлыми. И повела она их в царство, где нет войны, где их ждут родители, близкие, где светит солнце, много игрушек и еды….
Так мы и ходим по Земле. Детишек становится всё больше и больше. Кого-то я держу за руку, кто-то держится за мой подол….
Так и идём мы, но не можем дойти! Ищем, но не можем найти – страну, где не страшно жить!..
Как же так? Почему такое стало возможным? Что за порождение – род человеческий? Может и не люди мы вовсе?!
Так и брожу я по Земле нашей – ищу ответа. Чечня, Афганистан, Ливия, Иран, Сирия, Украина… И везде слёзы детские!!!
Счастливые детские глаза – они и только они и есть та лакмусовая бумажка с помощью, которой должно проверяться общество на право называться человеческим. И ещё очень важный момент, пожалуй, самый главный – дети не бывают свои и чужие.
Вот и солнце взошло, небо синевой своей радует и так хочется верить, что взрослые люди одумаются и остановят войну, а значит будет звучать детский смех, звенеть школьный звонок и будет мир во всём мире.
