Дмитрий Лелюшенко - Заря победы
Воейков уточнил задачу полкам: захватить неприятеля в клещи. Все тщательно замаскировал. Гитлеровцы и не подозревали, что их разведотряд полностью уничтожен. Полагая, что он благополучно прошел Дагду и движется дальше на северо-восток, они направили по этой же дороге авангард из двухсот автомашин, пятнадцати транспортеров, восемнадцати орудий и десяти танков. Примерно через полтора часа немцы появились у Дагды. Не дав авангарду войти в городок, 42-я дивизия внезапно атаковала его с фронта и флангов. В течение часа все было кончено. Чисто сработали войска комдива Воейкова[3].
Умело действовал в этом бою офицер Тезиков. Он терпеливо выждал время и в нужный момент ударил своей ротой по фашистам с тыла, смял их боевые порядки, уничтожил до сотни солдат и офицеров.
Вспоминая о боях на северном берегу Западной Двины, Манштейн писал относительно дивизии «Мертвая голова»: «В ходе боев я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не мог предотвратить ее сильно возрастающих потерь. После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два».
Наша 42-я танковая удерживала рубеж в районе Дагды до исхода дня 3 июля. Но на правом фланге 27-й армии крупные силы гитлеровцев прорвали оборону и овладели городом Резекне (шестьдесят пять километров северо-восточнее Даугавпилса). Положение осложнилось. Попытка выбить противника из Резекне успехом не увенчалась. Группа генерал-лейтенанта Акимова (части воздушно-десантного корпуса) с боями вынуждена была отступать в направлении Карсава — Остров. К вечеру мы получили письменный приказ командарма: немедленно начать организованный отход корпуса, занять новый рубеж Лудза — Лаудери и удерживать его до исхода дня 4 июля.185-я и 46-я дивизии отходили, отбиваясь от наседающего врага. Особенно доставалось 42-й танковой дивизии. Противник стремился во что бы то ни стало окружить и уничтожить ее.
Прикрывать отход дивизии Воейков поручил полку Горяинова. Тот занял оборону северо-западнее Дагды. На рассвете 4 июля гитлеровцы потеснили боевое охранение и начали приближаться к переднему краю обороны полка.
Когда неприятель оказался как на ладони, последовал шквал огня из всех видов оружия. Несколько вражеских танков и орудий сразу же были подбиты. Гитлеровцы остановились. Воспользовавшись замешательством, Горяинов контратаковал и прорвался к командному пункту 121-й пехотной дивизии 16-й немецкой армии. В ходе боя был убит командир этой дивизии генерал-майор Ланцелло. Полк Горяинова нанес удар тем же вражеским частям, которые громил в местечке Краслава, идя на Даугавпилс.
Обстановка оставалась сложной. Воейкову не удавалось связаться с Горяиновым (радиосвязь работала с большими перебоями), а нужно было срочно отдать ему приказ об отходе на следующий рубеж, иначе полк попадал в окружение.
Начальник связи корпуса подполковник А.Я. Остренко, большой мастер своего дела, принимал все меры, чтобы связаться с полком, но тщетно — Горяинов не отвечал. Да и нельзя было во всем винить связистов. Радиостанции у нас в то время не отличались надежностью, и с зарядкой их дело обстояло неважно. Чисто нарушалась и проволочная связь. Нередко мы вынуждены были посылать с приказами офицеров связи на самолетах, автомашинах, мотоциклах.
Чтобы быстрее связаться с Горяиновым, теперь тоже нужен был смелый и находчивый офицер, который сумел бы пробраться по территории, занятой врагом. Переглянулись мы с Воейковым: кого послать? Оба знали: большинство штабных офицеров сейчас в полках.
— Кто возьмется передать Горяинову устный приказ? — спрашиваю трех офицеров, стоящих рядом с Остренко.
— Я! — неожиданно для нас вызвался следователь корпуса военюрист 2 ранга Савелий Григорьевич Новиков.
Я несколько усомнился, сумеет ли военюрист выполнить столь ответственное поручение, требующее военных навыков. Но выбора не было, а время поджимало. Решил послать Новикова. Дал ему чистую карту, рассказал, где искать Горяинова, предупредил, чтобы никаких пометок на карте не делал.
За шесть часов Новиков пробрался в полк, выполнил поручение и вернулся. Увидев военюриста, я просто глазам не поверил. Обнял его и от души поблагодарил[4].
Наступление превосходивших сил противника заставило нас 4 июля оставить рубеж Лудза — Лаудери и с боями отойти к Себежу и Опочке. А на следующий день генерал Берзарин приказал отвести все войска армии на старую государственную границу СССР, заняв оборону по рекам Лже и Синяя на участке Пустошка — Красногородское — Мозули.
В ночь на 6 июля к нам в штаб прибыл член Военного совета Северо-Западного фронта генерал-лейтенант В. Н. Богаткин, обаятельный, высокой культуры человек. С Владимиром Николаевичем я познакомился еще в 1940 году, когда он был начальником политуправления Московского военного округа, а я командовал Первой Московской Пролетарской дивизией.
Перед тем как начать разговор со мной, Богаткин решил заслушать доклад начальника штаба об обстановке. Асейчев[5] все детально доложил. Он точно знал, где и что делается в любой час. Владимир Николаевич поблагодарил начальника штаба за службу.
— Мне хотелось бы из первых уст услышать, как складывается обстановка на Северо-Западном фронте в целом и создаются ли оборонительные рубежи позади нас, на ленинградском направлении? — обратился я к члену Военного совета.
— Немного погодя отвечу, а сейчас слушайте. Командование фронта высоко оценило действия вашего корпуса. Награждено более шестисот человек, в том числе вы, Дмитрий Данилович, награждены орденом Красного Знамени. Поздравляю! — он крепко пожал мне руку. Я опешил:
— У нас награды отбирать надо… Отступаем же!
— Может, кое у кого и следовало бы отобрать, — спокойно возразил Владимир Николаевич, — но не у всех. — И продолжал: — Обстановка, прямо скажем, сложная. Противник нажимает по всему фронту. И особенно в направлении Остров — Псков. Здесь он создал сильный танковый кулак в три, а может быть, и в четыре дивизии и совместно с мотопехотой при поддержке авиации лезет напролом.
Вы спрашиваете насчет оборонительных рубежей? Их строят не только наши инженерные войска, но и многотысячные отряды рабочих ленинградских предприятий. И вы неплохо им помогаете тем, что сдерживаете натиск врага.
А теперь, товарищ Лелюшенко, расскажите, как дела у вас?
— Сильно напирает противник, товарищ генерал-лейтенант. Бьем, а он продолжает лезть, особенно в направлении Опочка — Новоржев.
— Да, это одно из важных для него направлений, — подтвердил Богаткин.
Наутро мы с Владимиром Николаевичем выехали в 46-ю дивизию. Неприятель наступал здесь двумя танковыми и одной моторизованной дивизиями. На месте нас встретил комдив Копцов. Он доложил, что сегодня противник уже два раза танками с пехотой при поддержке тридцати бомбардировщиков пытался прорвать оборону, что атаки отбиты.
Владимир Николаевич с нескрываемым восхищением смотрел на Копцова. Дважды раненный за эти дни, Василий Алексеевич оставался в строю. Правая рука подполковника была аккуратно подвязана и вложена за отворот комбинезона, на голове темно-синяя, под цвет танкистского шлема повязка.
Побеседовали с В. А. Копцовым[6] и военкомом В. И. Черешнюком о задачах дивизии. Побывали в танковом полку И. П. Ермакова. Прощаясь, Богаткин[7] сказал:
— Нужно стойко держаться, скоро придет подкрепление, и тогда, вероятно, появится возможность дать вам передышку. Командование знает, что корпус находится в непрерывных боях и понес тяжелые потери. Есть решение вывести вас в резерв фронта, пополнить личным составом, вооружением, боеприпасами.
В те тяжелые минуты всем нам было очень приятно, что член Военного совета фронта нашел время побывать в полках, ведущих бои в сложной обстановке. Надо ли говорить, как это подняло наше настроение.
Вечером 6 июля гитлеровцы начали наступление на Опочку. Их встретили контратаками стрелковые полки Б. С. Маслова, Г. И. Чернова и особенно батальон майора К. И. Рогатеня и подразделения лейтенанта С. Т. Коровина из 185-й дивизии при огневой поддержке полка Т. Н. Вишневского. Артиллерийским огнем здесь руководил лично начальник артиллерии корпуса полковник Г. И. Хетагуров. Этот замечательный офицер и отличный специалист был тяжело ранен под Опочкой, но после излечения возвратился в строй, и мы еще встретимся с ним на страницах книги.
В районе Опочки врагу был причинен большой урон. Дивизия Рудчука остановила неприятеля. Петр Лукич и здесь показал конармейскую хватку.
Большую помощь комдиву все время оказывал заместитель начальника политотдела дивизии полковой комиссар Алексей Иванович Шмелев[8]. Неутомимый труженик, он настойчиво проводил партийно-политическую работу в сложных условиях. В атаках, обороне и при отходе Шмелева всегда можно было видеть на самых ответственных участках, о чем не раз говорил сам Рудчук.
