Андрей Ефремов - Кавказ в воде

17.30 ч. Хозяин арбузов ругается с нарядом КПП. Юго-запад: трактор самостоятельно покинул поля. Перистые облака — редкое явление для этих мест — приобрели красивый розовый оттенок. Водитель фуры приступил к погрузке арбузов. Наблюдается отсутствие трудового энтузиазма у водителя фуры. Предположительно водитель — не из местных.

18.21 ч. 1-й взвод[3] выдвинулся на канал стираться. КПП: проверка автобуса. Водитель фуры продолжает грузить арбузы.

18.43 ч. Водитель фуры пререкается с нарядом КПП. Судя по богатому словарному запасу, водитель точно не из местных. КПП: проверка ЗИЛ-130.

18.52 ч. Восток: у моста остановилась а/м ВАЗ-2105, син. цв., вышли два подозр., гражд-х чел. Вошли в кусты. Доложено начштаба. Водитель фуры загружает арбузы.

18.56 ч. В сторону моста выехал отважный 2-й взвод с командиром.

18.58 ч. От моста отъехала а/м ВАЗ-2105, син. цв.

19.00 ч. Пост сдал:…

С этого исторического момента тетрадь пошла по рукам и канула в вечность. Но, по некоторым туманным сведениям, документ нашёл пристанище в г. Ленске, в фамильном серванте супруги командира, в данное время уже в звании полковника.

Поползновений повторить передовой эксперимент командир до конца командировки более не предпринимал.

Наверное здесь не всем понятна ситуация с арбузами. Дело в том, что в битком набитых машинах с продуктами, либо другими товарами народного потребления, часто провозят оружие и взрывчатые вещества: в большой фуре это легко спрятать. И если у наряда КПП поведение водителя вызывает подозрение, для более тщательной проверки транспорта товар полностью выгружается. В большинстве случаев, конечно же, догадки не подтверждаются, но каждый случай обнаружения — это десятки и сотни спасённых жизней. Большинство из проверяемых людей это понимают и не возмущаются.

Но ведь и хозяева арбузов тоже люди наблюдательные, один из них, представитель одной из многочисленных дагестанских народностей, мужчина лет под сорок по имени Саид, рассказал такой коротенький, но значимый эпизод из своей жизни:

Всё своё сознательное бытие Саид прожил в горной местности Чечни, вблизи с Дагестанской границей. В том же посёлке проживала и семья старшего брата. Всё было прекрасно до тех пор, пока в село не вошли бандиты. Всех «нечеченцев» они стали выселять из своих домов и экспроприировать, проще говоря — грабить их имущество. Настали смутные времена: вся страна следила за событиями, происходящими на Кавказе, а Саид не просто следил — он был непосредственным свидетелем того, как под влиянием непонятной для него политической игры, бывшие его добрые земляки, друзья, которых знал не один десяток лет, прямо на глазах превращаются во врагов. Был и свидетелем, и потерпевшим.

Во двор к Саиду вошёл один из бородатых по имени Живодёр Омар, окинув оценивающим взглядом красивый двухэтажный особняк с зелёной кровлей, крепкое хозяйство, коротко процедил сквозь зубы:

— Выметайся, я здесь буду жить.

— Куда же я пойду, куда семью дену?..

— Меня это не касается, — не стал ломать голову над ответом бандит, — ты не чеченец, — надо полагать, он имел в виду — ты не человек!

— Так хоть справку какую-нибудь дайте, — стал просить Саид с надеждой на получение будущей компенсации от властей.

На другом конце посёлка раздалась короткая автоматная очередь, и тут же последовал отчаянный женский крик. Бородатый демонстративно выразительно посмотрел в ту сторону, и, выдержав многозначительную паузу, ответил:

— Этот дом сейчас не твой дом, это — «достояние республики»! Скажи спасибо, что не пристрелил… — что тут ответишь? Саид не стал благодарить, просто собрались всей семьёй и ушли.

Так Саид оказался без дома и без брата. Горячий по натуре старший брат пытался отстоять свой дом с помощью вил, но бандиты его застрелили. С тех пор Саид стал за гроши батрачить на бахче у зажиточного дагестанца, чтоб хоть как-то прокормить и свою семью, и семью своего брата.

Но и это ещё не всё.

Мотаясь по охваченной войной земле в поисках приюта, Саид, как впрочем, и все гражданские, заметил, что на всех дорогах блокпосты федеральных войск перемежаются с бандитскими постами. И политика поведения в отношении мирного населения у всех почему-то одинакова — либо внаглую ограбить, либо потребовать взятку за проезд. Бывали и случаи «задержания» людей, с целью последующего выкупа. Часто этих людей после этого никто из родственников не мог найти. Не знаю, не проверял.

Но вот ведь какая несуразица получается, проводит красную черту Саид: в количественном отношении бандитов перед Армией, что клоп перед танком, ну очень мало. И давит, давит танк этого клопа, годами давит, а раздавить не может. А в итоге страдает народ. Да, клопа танком не раздавишь.

К чести Российской армии следует пояснить следующее: война, которую ведут исламские экстремисты по всему миру, относится к виду, который называется «войной с сильным противником», что подразумевает количественное и техническое превосходство врага. Война с сильным неприятелем строится на нескольких правилах: не вступать во фронтальные боевые столкновения; избегать затяжных боестолкновений; не давать противнику возможности локализовать малые отряды муджахидов. То есть — партизанские действия, диверсии, саботаж, поощрение банального бандитизма. В таких условиях долговременных боевых столкновений попросту не может быть, но сама война затягивается надолго.

Подобных историй, рассказанных разными людьми и в разное время, я слышал великое множество. Самая запоминающаяся оказалась от многострадального Саида. Вероятно потому, что он был первым из тех, кто рассказывал мне про свою жизнь. Рассказывал просто: не жаловался, не искал сочувствия. Просто. Как разговор о погоде во время перекура. Главной задачей своей жизни он поставил — найти Омара и убить. У детей тоже была мечта: чтобы у родителей, наконец, появилась достойная работа.

Однажды нашему отряду пришлось заночевать в одной разгромленной военной комендатуре Кизляра где тоже было сделано наблюдение: во всех комнатах стояли железные кровати без единого матраса, и самая характерная черта — все разбитые двери комнат сверху донизу были расписаны шариковыми ручками и фломастерами. Все надписи, кажется, сводились к одной мысли — «семь раз подумай и не заходи», или — «Ну, что встал? Проходи мимо!». Понравилась одна — «Заходи, наливай, выходи»! Причём ни одной похожей записи, при всём моём желании, я так и не нашёл. Надписи, как автографы того времени, оставляли бойцы отрядов, которые имели счастливую возможность скоротать ночь в этом мрачном заведении.

Кстати, густо расписан был и туалет, стоящий где-то на задворках комендатуры но, так как, полагая, что ничего нового я там не увижу, на «автографы времени» уже не обращал абсолютно никакого внимания. Во все времена на стенах таких заведений одни и те же произведения. Да и смотреть на эти стены было как-то неприятно: ладно бы только одни надписи, как в родимой России, так ведь и пальцами ещё зачем-то мажут, — вредители!

До сих пор жалею, что в ту ночь не переписал все эти шедевры с дверей комендатуры в свой блокнот. А вот с внутренней стороны дверей, были надписи или нет, — хоть убей, не помню. Также не помню — были ли там названия городов, с которых прибывали отряды. Помню, что спать без матраса было весьма неудобно. По этому поводу, ворочаясь перед сном на плащ-палатке, возникло две версии: a) в матрасах, в своё время закупленных на деньги добросовестных налогоплательщиков, завелись блохи с клопами и их сожгли — это самый эффективный и кардинальный способ избавиться от врагов человеческих; b) в комендатуре завелись крысы, и матрасы по дешёвке продали. Вариант «b» более правдоподобен: в любой частной сауне Кизляра, тех же простыней с пятикопе… пятиконечным штампом Министерства Обороны — хоть пруд пруди.

Итак, дневник…

Вошь обыкновенная

«Если придет в гости дурной человек — хорошо накорми его,

а хорошего достаточно угостить, чем сможешь».

Один священник как-то сказал, что у человека на одном плече сидит ангел, а на другом бес. И чем бы человек ни занимался, в оба уха они одновременно постоянно что-нибудь да талдычат. В одно: «Давай-давай, дело нужное, полезное, действуй!», в другое: «А на хрена тебе это нужно, завязывай, тебе что, заняться больше нечем?». Вот и автор, бедолага, тоже разрывается, кропает что-то непонятное, в надежде, что Читатель поймет, о чём идёт речь. В оба уха одновременно: «Кропай, пиши!.. Не пиши!..»

А сейчас — о серьёзном. В этой главе речь пойдёт о вредных существах. Ведь как бывает: с виду водичка вроде чистая, прозрачная как слеза невинного дитяти, а взболтнёшь, со дна муть подымается, а сколько там вредных существ — ужас! В связи с этим вспомнился один случай, как я по осени в тайге заблудился. Вышел вечером в лес буквально на пару часов, дичи настрелять, да и увлёкся: как-то стемнело быстро: ни звёзд, ни луны не видно, тьма кромешная.