Михаил Поликарпов - Русские волки

«Международное право» сейчас — воля Запада. Ради прибылей американских банкиров, ради индекса Доу-Джонса, хорваты и сербы, русские и мусульмане должны резать и уничтожать друг друга, превращая в руины свои страны, дичая и деградируя.

Что разумно, то действительно. Что действительно, то разумно. Процесс, наверное, объективен, но я — человек, сохранивший совесть, я не продажен, я не приемлю такого Мира.

Глава № 10. Еще один выстрел в Cараево

Oh, East is East, and West is West,

and never the twain shall meet,

Till Earth and Sky stand presently

at God's great Judgement Seat…

Redyard Kipling. «The ballad of East and West.»

(*О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

И с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей

На Страшный Господень суд.

Поэт никогда не был здесь. В этом городе в гордиев узел сплелись даже не две — Запад и Восток, а как минимум три цивилизации, и они сошлись, и сошлись в кровавой схватке. Предстали на страшный суд.

Я привез из Югославию довоенный цветной альбом «Sarajevo». Если в нашей стране слова Война и Победа стали именами собственными и обычно относятся к Великой Отечественной, то здесь рубеж истории — девяностые… И «война», по-сербски — «рат», означает именно эту, современную нам бойню. Цветные фотографии альбома открывают виды города в разные времена года. Здания окрашены краской и погодой в белый, желтый, зеленый цвета. Средневековые кварталы, рынок, мечети, православные церкви, синагога евреев-сеффардов… Католический собор в готическом стиле… Современные кварталы, стадионы…

Но мне больше запомнилось фото девушки в осеннем парке. Нет, скорее на заросшем деревьями старом кладбище. Под ее ногами лежат желтые листья и… осколки старых надгробий. Фото полно грусти, звенящей тоски, навевает какие-то русские мотивы… Комментарий к этой иллюстрации въелся в мою память: «Zemlja je smrtnim sjeme№m posijana» («Смертным семенем земля засеяна.») Пророческие слова. Семена, посеянные зубы дракона, взошли.

Еще несколько лет назад, столица Боснии Сараево ассоциировалось у всех с роковым выстрелом летом 1914, послужившим сигналом к Первой мировой Бойне, ну и с Олимпиадой-84. Теперь все — в прошлом. История добавила новые краски в историю города. Спортивные сооружения стали военными объектами. Храмы мишенями для пристрелки орудий. Но выстрел в Сараево… Колесо истории повернулось вспять, карта Европы, расклад сил навевает мотивы начала века. Сараево — снова символ войны, хотя она началась и не здесь. Что ж, символ Олимпиады — Вучко, волчонок, вымахал в матерого волка и показал зубы.

Напомню, Загреб поднял восстание против Белграда, а местные сербы, населявшую Сербскую Краину, ответили восстанием против Загреба. Расчленив Югославию в 1991-м, Запад увидел новую угрозу — непокорные сербы, взявшись за оружие, могли соединить свои разорванные по бывшим союзным республикам земли в одну Великую Сербию. Или — в новую Югославию. Как если бы русские, например, после распада СССР, присоединили бы к себе населенный русскими Северный Казахстан (то есть — Южный Урал и Южную Сибирь), ныне украинскую Новороссию и там еще что-то.

Тыл Сербской Краины — это Босния. Именно через нее Краина связывается со своей «большой землей» — Сербией. И очень многие силы постарались выломать этот камень из фундамента Югославской Федерации, чтобы здание это окончательно рассыпалось и обратилось в прах. Встала задача: во что бы то ни стало не допустить сохранения Боснии в составе Югославии или победы там сербов, не дать выстроить «мост» к Сербской Краине в Хорватии. Любыми способами не допустить!

Но для того, чтобы удержать Боснию, сербам нельзя позволить захватить Сараево, ее центр. И потому от исхода борьбы за Сараево зависел исход Балканской войны 1990-х годов.

В начале марта 1992 г. в Сараево на пороге православного храма мусульманами была расстреляна сербская свадьба. Это было только начало. Переговоры не привели к достижению согласия между общинами. Через месяц, после провозглашения правительством Боснии (во главе с Алией Изетбеговичем) независимости республики и серии актов антисербского террора, в том числе убийства в Сараево начальника полиции (серба), вспыхнули бои между сербами и мусульманами. ЮНА придерживалась принципа невмешательства — и сербы были выбиты из Сараева. Как ответная мера, 7 апреля была провозглашена Республика Сербская, с временной столицей в Пале, деревне около Сараева.

В последних числах апреля 1992 года начинается вывод ЮНА из Боснии. Он проходил не бескровно. В начале мая ее солдатами был захвачен в плен Изетбегович. Но — на горе сербам! — его освободили в обмен на снятие мусульманской блокады казарм. Конвой все же был обстрелян.

В мае же в Сараево взрывом в очереди за хлебом было убито двадцать два человека. Огульно обвинив в этом сербов, новый мировой судья — Совет Безопасности наложил санкции на Малую Югославию, в тот момент — торговое эмбарго. Сербы считают это провокацией и возлагают ответственность за взрыв на мусульман. Санкции же были попыткой сбросить президента Милошевича.

Бутрос Б. Гали предпринимает все усилия, чтобы Сараево оставался в руках мусульман. Находясь под сильным политическим давлением, 29 июня 1992 сербы оставили ключевую позицию, аэропорт.

Около Сараево шла позиционная война. Временами обстановка обострялась. Так, в конце мая 1993 года мусульмане провели в этом районе наступление, поставив на время под свой контроль дорогу Сараево-Пале.

А что же Запад? Я листаю американские журналы «Тайм» за 1993–1995 годы. Обычное дело — в рубрике «Письма читателей» первые места отводятся гневным призывам покончить с врагами рода человеческого — сербами, разбомбить их, поставлять оружие мусульманам. Очень напоминает наши собрания доярок с гневными осуждением американского империализма в брежневские годы.

Я разговаривал с несколькими иностранцами в Боснии. Я помню их изумление и шок. В их промытые и затуманенные пропагандой мозги вместе с ужасом и изумлением дошло, наконец, что сербы — это не монстры, не людоеды. Это обычные люди, которые сражаются за право жить на Земле.

Игман

В июле 1993 года сербы вели успешное наступление на Игман — горную гряду, через которую шла дорога на Сараево. В ходе боев сербские ударные подразделения потеряли шестьдесят четыре человека убитыми и около двухсот ранеными.[46] Игман пал. В той битве дрались и несколько русских. Крендель участвовал в наступлении в составе сараевской бригады, а еще один доброволец — Леша — в составе полиции республиканского подчинения. Этой частью командовал Чена. Сараево — главный нервный узел мусульман в Боснии, здесь сосредоточены правительственные учреждения и их крупнейший гарнизон. Судьба Сараева висела на волоске, там царила паника — конец войны, казалось, близок, но глава мусульманского правительства Алия Изетбегович призвал НАТО на помощь. Перед угрозой массированного авиаудара сербы приняли ультиматум и 5 августа 1993 года попятились, пропустив на гряду «голубые каски» ООНовские войска. Тогда же, в августе, сербы отбили часть Сараево — район Еврейская Гробля. Это название, «Еврейское Кладбище», учитывая дальнейшее развитие событий, я считаю шуткой судьбы. Во время боев за Игман к сербам попали несколько их соотечественников, долгое время до этого просидевших в мусульманской тюрьме, где им отбивали мозги. Теперь мусульмане их использовали как пушечное мясо, живой щит.

Пожалуй, осень 1993-го — неиспользованный сербами шанс. Ведь навались они тогда покрепче на Сараево, не испугайся Запада — и город пал бы под их ударами. Тем более, что в нем начались межмусульманские усобицы, и правительственные войска Изетбеговича тогда начали уничтожать непокорных полевых (а вернее — городских) командиров. Но сербы не смогли сделать этот шаг. И Сараево стало одним из очагов позиционной войны. Именно в этот момент там появляется РДО-3 — третий русский отряд добровольцев. На какой же «сцене» пришлось ему выступать?

Чаша, которую не испили

Город раскинулся в чаше Сараевской котловины, вытянутой с востока на запад километров на двенадцать. В том же направлении по нему течет мелкая речушка Миляцка, по российским меркам — большой ручей, закованный в гранит набережных. С севера на юг ширина города где-то километра четыре. Довоенная административная единица, Большой Сараево, представлял из себя сам город плюс близлежащие деревни и поселки (в том числе Пале и Яхорина) общим населением около шестисот тысяч, из них мусульман было немногим больше сербов — двести восемьдесят и двести двадцать тысяч соответственно. Восемьдесят тысяч душ насчитывала хорватская община.