Владимир Воронов - Морские истребители
С ходу делаю горку, выбираю цель - крытую большую автомашину в голове колонны и атакую с пикирования пулеметно-пушечным огнем. Первая очередь легла рядом. Видно, не учел ветер. Уточняю наводку по разрывам и даю вторую очередь. Пули и снаряды попадают в цель. Проношусь над головами фашистов и вижу, колонна остановилась. Из автомобилей выскакивают немецкие солдаты и разбегаются по обочинам. Быстро выполняю маневр для повторной атаки. На этот раз прицелился более точно. Одна автомашина вспыхнула, а затем появились черные клубы дыма. Опять проношусь на бреющем вдоль дороги. Но что это? Вокруг меня закружились, как рой пчел, светлячки, следы трасс от автоматного огня. Мгновенно взгляд схватывает лежащих в кювете немецких солдат, ведущих огонь по самолету. «Вот как! Еще и пытаются сопротивляться! Сейчас я вас угощу очередной порцией…»
Выполняю третий заход. На пикировании успеваю дать несколько очередей вдоль кювета. Снаряды легли точно. «Ага! Забегали фрицы!» Вижу, как немцы пытаются уползти подальше от дороги. «Сейчас еще раз поддам огонька, чтобы надолго запомнили…» Снаряды у меня еще есть. Вывожу свой «як» у самой земли на высоте 20-30 метров. Проношусь бреющим над колонной. Опять вокруг меня закружились, забегали, обгоняя друг друга, светлячки автоматных очередей. И в этот момент слух ловит металлический звук: «Дзи-и-и-нь!» Все-таки попали, сволочи! Куда?…
Ничего не попишешь, приходится прекратить штурмовку. Впервые так близко, лицом к лицу, я встретился с врагом. С неистовой злостью поливал огнем фашисг-ских захватчиков, мысленно приговаривая: «Помните, как вот так же в сорок первом вы на «мессершмиттах» расстреливали беззащитных женщин и детей, гонялись буквально за каждым человеком? Помните? Ну так получайте! Пощады не будет!»
Куда же все-таки попали пули? Только бы не в радиаторы. Беру курс к Керченскому проливу по суше, чтобы где-нибудь приткнуться в случае остановки мотора. Внимательно слежу за температурой воды и масла. Проходит несколько томительных минут. Стрелки приборов на месте, все нормально. Пересек и Керченский пролив. Теперь наверйяка дотяну и до своего аэродрома.
После посадки обошел вокруг самолета. В правом моторном капоте обнаружил небольшую цробоину от нули и несколько таких же пробоин в фюзеляже за кабиной. Слышу голос Гриля:
- Володя, ты, наверное, родился в сорочке. Опять тебе повезло. Посмотри, куда попала пуля.
Действительно, повезло. Одна из пуль попала в гайку болта крепления нижней части картера мотора, начисто срезала ее вместе с концом болта и срикошетировала вниз. Попади она на один сантиметр в сторону, пробила бы картер и пришлось бы садиться па вынужденную где-то на крымской земле.
О пробоинах узнал Румянцев и пришлось от него выслушать несколько «ласковых» слов. Но сказаны они были больше для порядка. Чувствовалось по тону, что в душе он одобряет мои действия.
- Ты почему самовольничаешь? Тебе поставлена задача вести разведку, а ты занимаешься штурмовкой.
- Так бегут же фашисты. Нельзя позволять им безнаказанно смываться, - оправдывался я.
- Подожди. Успеешь. Тебе еще не раз придется летать на штурмовку, - закончил разговор командир звена.
Штурмовать противника на земле или на море было самым интересным и захватывающим боевым заданием. Летчик выбирает цель. открывает, огонь и тут же сам видит результаты атаки. Эффективность, понятно, была выше у тех, кто лучше владел машиной и оружием.
В первые дни наступления нам несколько раз пришлось вылетать на разведку порта Ялта с полной заправкой топлива. Мы удачно выбирали маршрут полета над Крымскими горами и появлялись над целью неожиданно для противника.
Раннее утро. Лучи только что появившегося над горизонтом солнца скользят по причудливым очертаниям гор. Тихо, кажется, что пет никакой войны. Летим бреющим над ущельями, огибая вершины и сопки, хотя высотомер и показывает более тысячи метров. Вот и плато Ай-Петри. Левым разворотом бросаем машины вниз и пикируем в направлении Ялтинского порта. Вглядываемся в его очертания, нельзя упустить малейшей детали. На выходе из пикирования оглядываюсь назад и вижу несколько черных разрывов зенитных снарядов. Поздно, проспали фрицы. Задание выполнено. Прижимаемся вплотную к воде и на бреющем идем вдоль берега. Солнце, спокойное лазурное море, живописные очертания берега и гор, приподнятое настроение. По такие, скажу откровенно, лирические минуты выпадали редко.
14 апреля нашей паре была поставлена необычная задача - обнаружить в море группу наших торпедных катеров, которые совершали переход из Геленджика в Скадовск. С катерами была потеряна связь, и командование флота беспокоилось за их судьбы. Особенностью этой задачи было то, что катера находились на значительном удалении от берега и был известен лишь предполагаемый район их местонахождения на маршруте. Решили сначала лететь курсом в центр района возможного нахождения катеров, а затем продолжать поиск «расходящейся коробочкой», расширяя осматриваемую акваторию.
На первых же минутах полета мы столкнулись с непредвиденным обстоятельством, усложняющим выполнение задачи: море до горизонта было закрыто плотной пеленой тумана. Что делать? Как поступить в такой обстановке? Попытаться «подлезть» под нижнюю кромку тумана? Слишком большой риск: морской туман обычно стелется до самой воды, без просвета. Этот вариант не подходит. Возвратиться назад и доложить, что пробиться не удалось? Нет. И этот вариант неприемлем. Надо использовать любую возможность, даже ничтожно малый шанс, чтобы найти катера. Каково им там, далеко в море, на малых суденышках.
Решаем идти по рассчитанному маршруту над верхней кромкой тумана. Прошли тридцать пять минут, внизу без просвета. Начинаем поиск. На одном из галсов совершенно случайно в небольшом разрыве тумана я увидел два катера в дрейфе, без хода. Тут же передал Акулову по радио:
- Тридцатый, внизу катера, - и сам энергично развернулся, чтобы не потерять их, промелькнувших в просвете тумана. Акулов последовал за мной. Плавно, с небольшим углом планирования идем вниз, к воде. Момент ответственный, ошибка недопустима.
У самой воды вывожу машину в горизонт, уцепившись взглядом за катера. Бреющим проносимся над ними и сразу же влетаем в плотную пелену тумана. Быстрее вверх, дальше от воды. Моряки нас увидели, замахали руками. Они, видно, не ожидали такой встречи. Выскакиваем наверх, пытаемся определить место катеров. Связаться с ними по радио не удалось. Естественно, не удалось узнать, что с ними случилось и почему они застряли в тумане.
Берем курс к Кавказскому побережью, чтобы обратной прокладкой маршрута определить место катеров. Летим над белым «морем» - ровным слоем тумана, простирающимся кругом до горизонта. Вскоре впереди появились подернутые дымкой очертания гор и берега. Через тридцать пять минут полета выходим на береговую черту в районе Новороссийска, запоминаем время и летим на Анапу.
Аэродром почти полностью затянут туманом с моря и только северо-восточный угол остается открытым. С ходу идем на посадку. Медленно, по памяти, подруливаем к своей стоянке и выключаем моторы. Подбежавшие техники удивлены.
- Как же вы умудрились сесть в таком тумане? - спрашивает Юдин.
- А нам все нипочем, - шутит Борис. - Уметь надо. На КП полка по карте мы доложили место обнаружения торпедных катеров. И тут же пошли доклады в штаб ВВС флота.
- Молодцы, орлы! - не сдержался командир полка и обратился к начальнику штаба.Пекинскому:
- Видишь, как здорово они воюют. «Мессеров» сбивают, па разведку летают. Надо представить их к очередным наградам.
Наступление успешно развивалось. 16 апреля войска Отдельной Приморской армии вступили в Ялту, 17-го овладели Балаклавой и вместе с войсками 4-го Украинского фронта вышли к оборонительным рубежам противника на подступах к Севастополю.
Немецко- фашистское командование рассчитывало на длительное время остановить па этих рубежах наши войска. Но события развивались не так, как планировали фашисты. Положение противника в Севастополе было безнадежным. Черноморский флот и советская авиация активными действиями почти полностью лишили врага и помощи, и возможности эвакуации.
Войска фронта, авиация 8-й и 4-й воздушных армий наносили сокрушительные удары по врагу у стен Севастополя. Военно-воздушные силы, подводные лодки и торпедные катера Черноморского флота блокировали Севастополь с моря, уничтожали корабли и суда противника с войсками и боеприпасами.
16 апреля мы выполнили с аэродрома Анапа последний боевой вылет на разведку портов Крыма. Линия фронта оказалась за пределами радиуса действий штурмовиков Ил-2. Надо было перелетать на другой аэродром, ближе к Севастополю. На следующий день стало известно, что перебазируемся на аэродром Саки, который был освобожден несколько дней тому назад.
