Николай Пронин - Бойцы Сопротивления
Я мог только подтвердить виденное, но у меня был еще один способ доказательства.
Я послал обе фотографии в лабораторию судебной медицины Ленинграда. Ответ ждать долго не пришлось, буквально через неделю-две он был получен и подтвердил сходство этих двух людей на разных фотографиях. Но слишком уж плохой (крупнозернистый) снимок из газеты был представлен для опознания… И лаборатория сделала оговорку об этом изъяне фотокопии.
Такие же примерно доказательства прислал мне итальянский коммунист — журналист Джузеппе Фьюмара. Он писал: «В Италии оказалось нелегким делом заставить вспомнить внешность Кузнецова тех партизан, которые с ним сражались. Я хочу уточнить, что для опознания его во время VII Национального съезда Ассоциации итальянских партизан, проходившего в Болонье, на ферме за городом организовали встречу (20–21 марта 1971 года) бывших партизан из дивизии «Нино-Наннетти», на которой присутствовало 30 человек, среди них был Карло — командир бригады, у которого Кузнецов сражался в течение почти целого года (Карло награжден серебряной медалью Сопротивления), Мило — командир дивизии (он тоже награжден серебряной медалью) и несколько партизан и политических руководителей, награжденных золотыми медалями. Все эти люди знали Кузнецова. На этом вечере я показал фотографию Кузнецова, которую прислали Вы, и ту, единственную, сохранившуюся у Карло, которую я увеличил.
Обсуждение длилось долго, и под конец все сошлись на том, что это одно и то же лицо» {40}.
Итак, теперь можно с большей уверенностью сказать: Ванья — это все же Иван Александрович Кузнецов, который родом из Подпорожья Ленинградской области. Сомнений в этом почти нет…
Но как мало знаем мы о нем!
И вот я вновь отправляюсь в Подпорожье, чтобы еще раз встретиться там с Екатериной Александровной, другими родственниками Ивана Кузнецова, его друзьями юности, школьными учителями…
Узнал я тогда о нем не так чтобы очень уж много, но убедился — биография моего героя типична для ребят поколения 20-30-х годов.
Отец Ивана — боец коммунистической роты, сражался в гражданскую с белогвардейцами и бандитами-кулаками, потом водил по Свири пароходы. Он рано ушел из жизни. В тринадцать лет Ванюша остался сиротой, старшим мужчиной в доме. Помогал матери во всех домашних делах, нянчил меньших сестер и братьев, работал на огороде, летом пас колхозную скотину. Но находил время и для забав, и для мастерства каких-либо самоделок — то детекторный приемник построит и с друзьями слушает Москву, то воздушный змей или планер запускают… Очень любил читать. Научился играть на гармошке — она досталась ему в наследство от отца.
Вместе с первыми пионерами, а их в селе было всего десять, ходили в походы… Лапти были их парадной обувкой. По лесу бегали босиком, а мимо деревень и хуторков проходили «парадным» маршем — в строю, с красным флагом впереди и котомками за плечами — в них несли кто что мог: по паре картофелин, горсточку пшена в платочке, краюху хлеба. На привалах у реки или озера ловили рыбу. Разжигали костры, варили уху, рассказывали сказки и страшные истории, мечтали о будущем, пересказывали прочитанные книжки о любимых героях. У Вани самым любимым был Чапаев.
В школе Иван был признанным вожаком, заводилой. Прочитали в «Комсомолке» о комплексе ГТО, и вот он уже строит у себя во дворе турник, роет яму для прыжков в длину и высоту, организует соревнования по стрельбе из малокалиберной винтовки, которая хранилась в школе у директора.
Когда его звено заняло в этом соревновании первое место, он предложил приз отдать второму звену девочек. Девчонки тоже хорошо стреляли и уступили мальчишкам только одно очко. Справедливость и благородство были у него в крови…
Кончил школу не круглым отличником, но твердым «хорошистом», как тогда говорили. Что дальше делать? Мать настояла, несмотря ни на что, продолжать учебу. И снарядила сына в Ленинград. Поступил он в строительный техникум. Через год в Ленинград приехала сестра Лида со своей подружкой Катей. Решили девчата сдавать экзамены в финансово-экономический техникум. Ваня переживал за обеих. Но если по-честному, то за Катю больше — полюбил он эту девушку.
После окончания техникума Ваню рекомендовали в университет на рабочий факультет.
Нелегко давалась учеба в университете. Не было ни минуты свободного времени. Даже некогда было подумать о поездке в родное Подпорожье, некогда с Катей встретиться. К полуночи после самоподготовки и более чем легкого ужина голова сама клонилась к подушке.
На комсомольском собрании студенты рабфака приняли решение взять шефство над кораблестроительным заводом. Ивану Кузнецову поручили проводить политинформации среди рабочих. Он добросовестно к ним готовился, дотошно перечитывал все газеты. В мире тогда уже было неспокойно. Газеты пестрели сообщениями о провокациях на КВЖД, много писали о нашей героической Краснознаменной Дальневосточной армии и ее командире Блюхере.
Студенты на военных занятиях изучали оружие, учились стрелять.
Во время экзаменов дни летели, словно листья с деревьев поздней осенью. И вот уже университет закончен.
По распределению Ивана Кузнецова направили учителем математики в город Беднодемьянск.
В мае 1937 года по приезде в Беднодемьянск сыграли свадьбу, и стали Иван и Катя мужем и женой, через год у них родилась дочка Галина.
В 1939 году Ивана Александровича сначала призвали на военные сборы, а потом взяли на военную службу. Так стал он командиром взвода зенитчиков-пулеметчиков. А еще через год с небольшим началась война…
Но как воевал Иван Кузнецов? Что произошло с ним на фронте, как попал в плен? Об этом ничего не было известно. Как говорится, пропал без вести — и все тут…
Значит, надо продолжать поиски тех, с кем он вместе служил, с кем воевал, с кем находился вместе в лагере военнопленных, надо искать его товарищей по партизанской борьбе в Италии…
Мне удалось близко познакомиться с журналистом из Москвы Иваном Николаевичем Куликовым, который уже много лет занимается историей итальянского Сопротивления.
Я неоднократно бывал у него дома. К нему приезжают в гости и бывшие итальянские партизаны. И. Н. Куликов автор ряда исторических очерков и переводов. Он журналист-международник, некоторое время был в Италии, в совершенстве владеет итальянским языком. Кроме того, все, кто приезжал из Италии в Москву и был на встрече с партизанами, оставлял ему обязательно какие-то пусть даже незначительные документы.
И. Н. Куликов подтвердил, что Павел Орлов скорее всего жив, но след его затерялся. Однако он знает других участников итальянского Сопротивления. Так, Тимофей Доценко живет в городе Краснодаре, Василий Трифонов в Московской области, но тут же добавил, что оба чувствуют себя не очень бодро, их возраст далеко не юношеский. Отдельные эпизоды боев в далекой Италии они помнят плохо.
Василий Трифонов лет пятнадцать назад встречался с бывшими гарибальдийцами. Его выступление на этой встрече было тогда записано. Вот оно: «Дорогие друзья! Я рад приветствовать вас здесь, на нашей русской земле, советской земле. Прошло двадцать с лишним лет с тех пор, как я и другие советские люди — бывшие гарибальдийцы — попрощались с гостеприимным народом Италии, которая стала для нас второй родиной. Вторая родина — это не преувеличение, ибо именно в Италии, в районе Тренто, Беллуно, Витторио-Венетто, мы, русские солдаты, оказавшись в руках врага, нашли у вас, итальянцев, после побега из неволи приют и спасение. Вы вернули нас к жизни, приняли в свои ряды, дали нам оружие.
Это верно, что мы приняли горячее участие в вашем движении Сопротивления, верно, что мы освобождали политзаключенных из беллунской тюрьмы Бальденич и участвовали во многих других операциях. Но мы боролись вместе, рука об руку, поэтому мы и смогли сделать то, что сделали, — свергли фашистское иго.
Мы еще о многом сможем вспомнить во время нашей встречи в Москве. А сейчас разрешите еще раз сказать вам те же слова, что и в 1945 году: русское вам спасибо за боевое содружество, за интернациональное братство. Пусть всегда живет и процветает итало-советская дружба — дружба во имя мира и безопасности в Европе…»
В 1977 году, когда я узнал его адрес, мне не удалось встретиться и поговорить с Василием Трифоновым. Да и Куликов, когда я приезжал позже, не советовал — Василий серьезно болел. А вот с Тимофеем Доценко мне удалось встретиться в городе Краснодаре в его небольшой квартире на улице Коммунаров. Я передал ему привет от итальянских партизан. Рассказал о встрече в Ленинграде с коммунистом и итальянским журналистом Джузеппе Фьюмарой, который собирает материалы об участниках операции «Бальденич», сказал ему, что бывшие партизаны тепло отзываются о своих русских соратниках, особенно об Иване Кузнецове и о других участниках операции «Бальденич».
