Бен Брайант - Командир субмарины. Британские подводные лодки во Второй мировой войне
В этот раз самолета видно не было, но мы заметили боевую рубку вражеской подлодки примерно в пяти милях от нас.
Мы двинулись вперед, чтобы занять атакующую позицию впереди нее, поскольку она направлялась на запад, и мы оказались уже совсем недалеко. Возможно, итальянские подводники тоже всплыли, чтобы оглядеться, и, конечно, ожидали прихода конвоя. Нам трудно было достичь точки атаки из-за малой скорости в состоянии погружения. А кроме того, нахальством с нашей стороны было бы надеяться, что мы сможем держать лодку в поле зрения, сами оставаясь незамеченными, тем более что предстояла еще большая работа.
Довольно скоро субмарина нас обнаружила и погрузилась; мы последовали ее примеру. Затем последовал кон той игры, которая среди подводников называется «игра в собачку». И вы и противник слышите друг друга с помощью акустического оборудования и пытаетесь исключительно на слух стрелять торпедами.
В этой игре противник имел перед нами преимущество. Оно заключалось в том, что, обладая современной системой управления торпедами, ему не требовалось разворачивать всю лодку, чтобы нацелить торпеду на нас. Игра проходит по заведенному образцу: вы оба ходите кругами, стараясь попасть на траверз противника, чтобы точнее прицелиться. Обычно дело заканчивалось тем, что лодки сужали свои круги и начинали кружиться друг за другом, как бы ловя хвост противника: отсюда и название. Надо признаться, что процесс этот изматывающий и напряженный, поскольку и вы и ваш противник можете ориентироваться только по данным гидроакустика.
Одна из наших субмарин однажды ночью наткнулась на немецкую лодку, проходящую довольно близко, совершенно неожиданно для обеих сторон. Субмарины немедленно погрузились и довели игру до логического завершения, то есть столкновения. Каждая доложила командованию, что потопила вражескую лодку, в то время как обе ушли без значительных повреждений.
В нашем случае игра продолжалась до тех пор, пока не стало ясно, что перспектив не имеет ни одна из сторон, и не пришлось прекратить поиски и разойтись миром. В других обстоятельствах мы стали бы дожидаться в надежде, что представится случай нанести удар позже. Однако сейчас мы оказались ограничены во времени, поскольку должны были занять свое место в конвое в определенный срок, и единственное, что я мог сделать, так это доложить о присутствии вражеской подлодки, надеясь, что наши надводные силы справятся с ней.
Мы заняли патрульную позицию у мыса Галло возле Палермо, опять с целью перехвата итальянского флота в том случае, если он решит атаковать наш конвой. Нам было приказано не атаковать ничего меньше крейсера, чтобы не выдавать свое присутствие. Командиры субмарин обычно ненавидят это ограничение, столь любимое штабными. С одной стороны, мы понимали, что наши шансы столкнуться с итальянским флотом незначительны. С другой же – при такой концентрации субмарин, которая имела место в данном случае, если бы вражеские суда начали какое-то передвижение, то неизбежно должны были пройти недалеко от одной из наших лодок. Существовала полная вероятность, что сообщение о присутствии какой-то из подлодок заставит их отклониться в вашу сторону, равно как наоборот: сообщение о вашем присутствии заставит их подойти ближе к кому-нибудь из ваших товарищей. Третье же, и самое отвратительное, заключалось в том, что великолепные цели, обычно знаменательные своим отсутствием, вдруг проходят мимо вас именно в то время, когда вам запрещено их поражать. Конечно, так и случилось в этот раз, когда вооруженный лайнер – мне даже удалось прочитать его название – «Филиппа Гримани» – был обнаружен в перископ на вполне доступном для атаки расстоянии. Мое кровяное давление в этот момент достигло рекордной высокой отметки.
Стоял абсолютный штиль, море скорее напоминало зеркало, и скучать нам не давали вражеские патрульные корабли. Настал момент, когда мы получили ряд сообщений о приближающемся отряде вражеских крейсеров. Получалось, что они пройдут мимо нас 13 августа в начале ночной вахты. Ночь выдалась одной из тех отвратительно спокойных, когда в зеркальной воде отражаются звезды, и в то же время все скрыто легкой дымкой тумана, так что невозможно понять, где заканчивается вода и начинается небо. Не было ничего, что могло бы обнаружить силуэт корабля.
Около половины второго ночи мы наткнулись на эсминцы заслона, идущие на большой скорости, однако сами крейсеры прошли на значительном расстоянии от нас, ближе к открытому морю. К счастью, «Анброкен», следующая за нами в отведенном ей районе лодка, оказалась сдвинутой вражеским дозором со своего места как раз в ту сторону, и крейсеры прошли возле нее. Своими торпедами она повредила два из них.
К 14 августа основа военной операции, августовский конвой Мальты, достиг своего героического завершения, и нам было позволено покинуть свое место в линии дозора. Чтобы помочь понизить мое давление, субмарине «Сафари» выделили побережье Сардинии для свободной подводной охоты в течение нескольких дней.
Едва мы приблизились к берегу, как заметили вспомогательную шхуну, идущую на юг под прикрытием скал. Возможность для небольшой тренировки в артиллерийской стрельбе оказалась прекрасной, и, чтобы сделать упражнение еще более полезным, во время залпов я продолжал приближаться к цели на полной скорости. Это требовало постоянной коррекции прицела, поскольку расстояние стремительно сокращалось.
Я немного перестарался и в конце концов должен был дать «полный назад», чтобы избежать столкновения со скалами, в то время как цель уже ушла под воду в фонтане брызг.
В тот вечер мы заметили, как с юга приближается небольшой конвой, состоящий из маленького парохода, еще меньшего танкера и четырех противолодочных эскортных кораблей. Конечно, я ринулся в атаку. Операция сулила успех, когда неожиданно процессия изменила курс и направилась прочь от нас к порту Арбатакс. Мы преследовали конвой вдоль канала и даже постарались пройти у мола в гавани, но глубина оказалась недостаточной для лодки, и нам пришлось отойти мористее и ждать.
Ночь опустилась туманная. Нас очень беспокоили эскортные корабли. Казалось, что все четверо дежурят возле порта, и ночь прошла в напряжении. В тумане мы потеряли почти все наше преимущество и уже не могли первыми увидеть более крупный силуэт надводного судна; больше того, порою нам приходилось в спешке погружаться, если они появлялись из тумана почти над нами. В данном случае все корабли конвоя выполняли свою, непонятную нам задачу, и на следующее утро, на заре, весь маленький отряд куда-то ушел; очевидно, проскользнул мимо нас в тумане под прикрытием скал или же тогда, когда нам пришлось срочно погружаться. Ночью невозможно смотреть в перископ, если только не светит полная луна, тем более что перископ сам по себе теряет много света, так что его использование ограничено лишь дневными часами.
Однако удача все-таки не окончательно нас покинула, и незадолго до полудня мы заметили на севере небольшой пароход, направляющийся на юг под защитой гидросамолета. Мы приготовились к атаке и, когда самолет пролетел вперед, всплыли в тысяче ярдов от судна, недалеко от порта. Сразу после нашего первого выстрела команда покинула корабль.
Он нес две шлюпки, по одной на каждом борту. Их спустили в рекордное время, я никогда еще не видел столь искусной работы матросов. В мирных маневрах флота выполнение команды «Спустить обе шлюпки» потребовало бы значительно больше времени. Но скоро причина необычной оперативности команды разъяснилась: судно перевозило боеприпасы, и четвертый залп попал в груз и вызвал поистине грандиозный взрыв.
Такое развитие событий небезопасно для самой атакующей субмарины. Ведь все, что взлетает на воздух, рано или поздно обязательно опустится обратно. Во время Первой мировой войны одна немецкая подводная лодка затонула от удара грузовика, взрывом поднятого в воздух с палубы корабля-жертвы, а потом обрушившегося на нее. Одна британская субмарина вернулась из похода с обмотанным итальянским покрывалом стволом орудия. Другая получила пробоину прочного корпуса балкой грузового люка. К счастью, удар пришелся выше ватерлинии, и, поскольку лодка патрулировала недалеко от берегов Мальты, она смогла благополучно зайти в порт. Все эти неприятности происходили во время ночных атак на поверхности воды. Я отдал приказ к погружению; потребовалась всего лишь пара секунд, чтобы убрать людей от орудия и с мостика. Мы уже были под водой, когда с неба начали сыпаться обломки корабельного груза. Прячась в люк, Делвин успел нажать на спуск своей фотокамеры и получить в те еще доядерные дни уникальный снимок исключительного по своей необычности взрыва.
Гидросамолет «Z.501»Когда все затихло, единственным следом осталось пятно на воде: бедные итальянские моряки в шлюпках просто куда-то испарились. И тем трогательнее выглядел старый гидросамолет, летающий взад-вперед, словно курица, бегающая в поисках своих цыплят. Однако его настойчивость, вкупе с усилиями катера, присоединившегося к поискам, помогла сохранить идущую на север вспомогательную шхуну, которая прошла мимо нас вдоль берега немного позднее.
