Александр Тамоников - Небратья
Рита улыбнулась, глаза ее заблестели. Она потянулась к пульту и убавила звук. Момент действительно был не подходящим для политпросвещения.
– Надо уходить, – проговорил Антон, допивая чай. – Спасибо, конечно, этому дому, но вдруг вернутся хозяева?
– Не вернутся. – Рита качнула головой.
– Почему?
– Это мой дом.
– В смысле? – Сердце капитана екнуло.
– Это мой дом, – повторила она. – Здесь мы жили с отцом и матерью. Отсюда они и отправились в последний путь. До прошлой недели я здесь ютилась одна. Отсюда меня и забрали, когда обнаружили вон в той тумбочке сверток с взрывчаткой. Одежда, как ты уже догадываешься, моего покойного отца Льва Михайловича. Не волнуйся, она чистая, он умирал в другой. Очки и сигареты тоже его.
– Ты с ума сошла! – прошипел Антон, подошел к окну и отогнул шторку. – Хлопцы из СБУ прекрасно знают, где ты живешь. Они обязательно придут сюда!
– Но не пришли же, – возразила Рита. – Мы с тобой все осмотрели, проверили.
– Ты не понимаешь, – горячился он. – Зачем бы они сюда явились, если искали нас на той злосчастной электростанции? А вот теперь могут… Подожди, это что за хрень? – Антон начал всматриваться в окно.
Подошла Рита, встала рядом. Сквозь прорехи в ветвях пробивалось оранжевое зарево. Где-то на западе, в центральной части города, пылал крупный пожар. Капитан опять невольно обнял девушку. Она и на сей раз не отстранилась, даже прижалась к нему.
– Горит где-то, – меланхолично пробормотала Рита.
– Где? – Горденко безуспешно пытался сориентироваться.
– Вот черт!.. – Женщина словно очнулась, стала всматриваться. – Это не изолятор, из которого мы сбежали? Серьезно, Антон, горит где-то в конце Никитской улицы. – Она помялась и спросила: – А не может так быть, что твои друзья решили проявить инициативу, пока ты прячешься по колодцам и развлекаешься с очаровательной женщиной?
Он вспыхнул и заявил:
– Все, пойдем отсюда.
Словно по заказу переулок перед домом озарился светом фар, и резко заскрипели тормоза. Тысяча чертей кому-то в душу!
Антон отогнул занавеску, сплющил нос о стекло. Не видно ни зги! Он отстранил Риту, бросился в соседнюю комнату. Она ахнула и побежала за ним. Вот и верь после этого в женскую интуицию!
Из этой комнаты, прежде, видимо, служившей родительской спальней, вид был лучше. Но и он не внушал спецназовцу ни малейшего оптимизма.
Напротив калитки остановился джип – здоровенный, подержанный и смутно знакомый. Хлопали дверцы, из машины выбирались люди. То ли пятеро, то ли четверо. Их намерения читались в лучшем виде. Они направились прямиком к калитке. Лязгнули затворы автоматов.
Впрочем, один остался. Он на всякий случай отступил за капот, закурил и достал пистолет.
Стучаться в калитку эти ребята не стали. Они бесцеремонно ее вышибли.
– Губанов, быстро осмотреть и доложить! – выкрикнул человек, оставшийся за капотом.
По голосу Антон узнал майора Дервича, начальника райотдела СБУ.
– И осторожнее, он может быть вооружен! Да не проколитесь, как всегда. Все у вас через мягкое место!.. – добавил он в сердцах.
Антон, ей-богу, справился бы с ними. Но некоторые обстоятельства в виде женщины… Его мысли метались, как вольные птицы, запертые в клетке.
Работники украинской спецслужбы уже топали по крыльцу. Что-то подсказывало капитану, что стучать они и здесь не будут, сразу выбьют дверь и войдут. Он метнулся к кухонной тумбе, выхватил первый попавшийся нож.
Горденко рыкнул на Риту, и с этого мгновения она слепо повторяла все его действия. Они на цыпочках прошли в комнату, выходящую к кустам. Антон распахнул окно, выпрыгнул первым и распростер объятия, в которые повалилось отмытое, приятно пахнущее, но до смерти перепуганное существо прекрасного пола.
Обыск в доме проходил в течение нескольких долгих минут. Сотрудники топали по комнатам, бороздили носами каждый метр жилой площади, проверяли все предметы мебели, имеющие хоть какую-нибудь способность открываться. Скрипели крышка подпола и лестница, ведущая на чердак. По саду блуждали светлячки, открывались двери сараев.
– Игорь Борисович, здесь нет никого, – заявил человек, высунувшийся из окна. – Но кто-то недавно был! На кухне накурено, ели, мылись…
– Идиоты! – Начальник отдела схватился за голову. – Какие же вы кретины! Вечно отстаете от этих террористов на два шага! Оставаться здесь, еще раз все проверить, осмотреть соседние участки! Не стесняйтесь заходить в дома и предъявлять этому сонному быдлу свои законные требования! Ракитник, едешь со мной в отдел, за руль! Остальным работать!
Из дома вышел невысокий крепыш и засеменил к калитке. Через мгновение он уже сидел за рулем, заводил мотор.
Разозленный Дервич плюхнулся на заднее сиденье. Машина рванула с места, но проехала совсем немного – метров семьдесят.
Перед переулком, выходящим на пресловутую Соборную улицу, водитель сбавил скорость и вполз в него на минимальных оборотах двигателя. Он выровнял машину на узкой проезжей части, переключил передачу, чтобы увеличить скорость, и сразу почувствовал неладное.
Джип почему-то просел на правый борт, двигался натужно, рывками, со странными звуками. Хуже того, его начало носить из стороны в сторону.
Водитель выругался, дал по тормозам и вывалился наружу. Он обежал капот, кинулся к колесу, опустился на колени. До рассвета еще оставалось время, видимость была никакой, но как не увидеть, что колесо спустило напрочь и машина едет на голом диске?
– В чем дело, Ракитник? – злобно крикнул из салона Дервич.
– Колесо лопнуло, пан майор. На стекло, наверное, наехали. – В голосе водителя звучало отчаяние: – Как же так?! Словно нож кто-то воткнул!
Майор ругался, а бедолага шофер даже не успел разогнуть спину. Из высокой травы под забором что-то выросло, ребро ладони опустилось на загривок водителя. Он сдавленно охнул и пробороздил носом по спущенному колесу.
«Жить будет, – мысленно оценил Антон результаты своих трудов. – Только не просто ему придется».
– Ну, что еще? – прорычал Дервич, выбираясь из машины.
Убийственная ночь! Что за хрень творится в этом клятом заштатном городишке, который он уже ненавидел всей своей широкой чекистской душой?!
Вдруг ветер засвистел в ушах майора, земля и небо поменялись местами. Деркач с ужасом увидел, как несется на него забор, усыпанный сучками и вылезшими шляпками гвоздей. Боль была ужасной. Майор саданулся грудью, лбом, свернул нос, расцарапал щеки! Он сполз с забора как пластилиновая лепешка, ободрал ладони о гвозди, торчащие из досок.
Судьба-злодейка снова завертела его, швырнула обратно к машине. Он ударился об открытую дверь, отскочил от нее, как мяч, и плашмя повалился на землю.
Антон нагнулся над телом. Майор вздрагивал, пускал горлом кровь. Он багровел, надувался, как воздушный шар. И не скажешь, что это всесильный начальник отдела СБУ. Его лицо и руки обильно кровоточили, превратились в рваное месиво.
«Увы, это не стигматы», – подумал капитан.
– Это ты! – прохрипел майор, плюясь кровью. – Сволочь… – Его глаза налились бешенством.
Он хотел дотянуться до своего обидчика, но руки не слушались.
– Доброе утро, Игорь Борисович, – вежливо поздоровался Антон. – Впрочем, не буду вам навязывать свое мнение. Для вас этот рассвет явно не добрый.
– Сука, падла, ублюдок московский! – ругался майор, не находя в себе сил подняться.
В его страстном монологе были и другие слова, но Антон снисходительно делал вид, что не слышит их.
– Очень жаль, Игорь Борисович, что не вижу реального раскаяния в ваших глазах. Надеюсь, вы понимаете, почему такое с вами происходит? – осведомился Горденко.
– Тебе конец, подонок!.. – это были последние слова, которые майор сумел произнести внятно.
Антон двумя ударами кулака разбил ему челюсти, раскрошил зубы, доломал нос. Он сделал паузу, чтобы оценить содеянное, вздохнул и подумал, что налицо вторая группа инвалидности… плавно переходящая в первую. Потом капитан решил, что добивающий удар так же необходим, как точка в конце предложения, и поставил ее.
Кулак зудел так, словно Антон сунул его в растревоженный улей. С начальником отдела СБУ по Калачанскому району было покончено. Он отправился на бессрочный больничный.
Но на этом Горденко не успокоился. Он натужился, поднял безжизненное тело на плечо и взвалил его на гребень ограды. Антон отдышался, снова полюбовался результатами своей творческой работы.
Майор висел головой вниз, переломившись в пояснице, почти касаясь руками земли. Кровь сочилась из открытых ран.
«Вся не вытечет, – прикинул Антон. Минут через пятнадцать очнется водитель, вызовет медиков, заодно и себе».
Он пошел по переулку, вертя головой. Маргарита шевельнулась за столбом электропередачи, робко сделала шаг к нему.
Он взял ее за руку и строго спросил:
– Ты точно закрыла глаза и не смотрела?
