Николай Асташкин - По волчьему следу. Хроники чеченских войн

Однако после того, как объявили указ царского наместника о выселении всех без исключения чеченцев, Шатой покинули, увы, всего лишь некоторые из них. Семь семейств подали на высочайшее имя прошение, чтобы им разрешили проживать в слободе Шатой на правах купцов и купчих, хотя никогда таковыми не были. Обман этот не был раскрыт, чеченцам разрешили жить в слободе, и они уже на «законных основаниях» продолжили «выдавливать» русских, скупая у них за бесценок недвижимость. К 1910 году в слободе Шатой осталось всего лишь семь русских семей, в трех из которых управлялись вдовые женщины. А вместо четырех чеченских семейств, поселившихся здесь на сорок лет раньше, теперь жило семьдесят семь.

К тому времени русским в слободе и вовсе стало тяжко от притеснений чеченцев. Это вынудило их обратиться с прошением к Наказному атаману Терского казачьего войска генерал-лейтенанту Михееву, являвшемуся также начальником Терской области, куда входила и Чечня.

«Ваше Превосходительство! Жизнь русских поселян в слободе Шатой в настоящее время сделалась невыносимой в силу сложившихся исключительных условий. Мы сейчас вынуждены всецело подчиняться группе чеченцев, которые в течение нескольких лет разными незаконными путями, вплоть до убийств русских, заселили слободу и диктуют нам, уцелевшей горсти русских, свои законы.

Живущие в слободе чеченцы всеми силами стараются уничтожить русский элемент и захватить все в свои руки. К примеру, если понравится кому-либо из них дом слобожанина, то начинается форменная травля: битье окон, увод скота, порча крыши, угроза смертью, которая всегда делается наедине и которую они зачастую приводят в исполнение для острастки оставшихся в слободе русских.

1. В 1887 году убит житель Федот Барикин — поставщик всех продуктов Шатойского гарнизона. Оставшиеся после него семь домов, а также поставка продуктов, перешли в чеченские руки.

2. В 1880 году были убиты на Шатойской дороге слобожане Павлов и дорожный кондуктор Васильев — последний убит, дабы дать доступ к этой должности чеченцам.

3. В 1902 году, днем, в 7-ми милях от слободы, убит отставной нижний чин Семен Кленов — старик 70-ти лет. Ему нанесено 12 кинжальных ран.

4. В 1905 году убит мелочный торговец у себя дома в лавке, тоже днем, Петр Губаридзе. Он убит с целью завладеть его удобным для торговли усадебным местом. На этого несчастного старика было несколько покушений: однажды он был ранен, десятки раз его обворовывали. Кстати, его убийство было совершено на глазах соседей-чеченцев.

5. В 1906 году, в 3-х верстах от слободы, убит кондуктор Добровольский — за свою справедливость по отношению к службе.

6. В 1908 году опять-таки убит даже 13-летний мальчик Павел, сын нашего старшины Щеткина, служащего на этой должности вот уже 12 лет,— как месть за справедливую службу. И за все эти убийства никто не ответил.

Что же касается грабежей и воровства, то им просто нет конца. В последнее время чеченцы дошли до виртуозности. Если раньше они захватывали места в слободе под разными благовидными предлогами, то теперь просто являются к кому-либо из русских жителей и требуют, чтобы тот записал свой дом на его имя, на право его жительства в слободе и молчал про это, а иначе плохо будет, что мы не раз уже испытывали.

Мы поодиночке не можем даже посмотреть свои земли и покосы, а если и делаем это, то все вместе, предварительно исходатайствовав от местного Начальника участка охрану из милиционеров — вот до какого положения довели нас.

В настоящее время, Ваше Превосходительство, заброшенная в горах горсть русских доведена до отчаяния. Мы вынуждены будем, если нам не окажут помощь, поступить так, как поступили 40 семейств, бежавших из Шатоя, бросив на произвол судьбы или продав за бесценок свое недвижимое имущество.

С основания слободы Шатой начальством гарнизона высылался для охраны слободы патруль от 3-х до 6-ти человек. Однако в 1907 году по ходатайству чеченцев высылка прекратилась. Чеченцы мотивировали свою просьбу тем, что абрек Давлетмир-заев может всегда убивать нижних чинов и отбирать у них оружие. Такой случай действительно имел место, когда этот абрек ранил через амбразуру крепостной стены часового, стоявшего у дверей камеры с арестованными чеченцами при военной гауптвахте, что и явилось поощрением для чеченцев и опасностью для слобожан. Мало того, что был отменен патруль, так еще с 7— 8 часов вечера запираются крепостные ворота на всю ночь, и жителям неоткуда ждать помощи при несчастных случаях, так как сообщить о них нет доступа, что и продолжается до настоящего времени.

А потому имеем честь покорнейше просить Ваше Превосходительство ходатайствовать перед Наместником Его Императорского Величества на Кавказе:

1. Отобрать все самовольно захваченные земли, а также лес, давно отмежеванный для слободы Шатой, в полное распоряжение жителей.

2. Выселить раз и навсегда всех без исключения чеченцев и других туземцев, не имеющих права на жительство.

3. Населить слободу русскими крестьянами или запасными нижними чинами из податного сословия, увеличив слободу по крайней мере хотя бы до 40 семейств.

4. Учредить в ней приписку с причислением к крестьянам Ставропольской губернии наравне с другими слободками Терской области, как-то: Хасав-Юрт, Нальчик, Ведено, Воздвиженская.

5. Разрешить продолжать высылку патруля на ночь в слободу от войск Шатойского гарнизона, что было до сих пор, так как только наша единственная слобода в Терской области, которая не может просить оказания помощи от войск, а также не затворять крепостные ворота, ведущие в слободу.

6. Воспретить выдачу каких бы то ни было разрешений на вырубку леса, отведенного для слободы, и предоставить его в полное распоряжение слободы, так как уже в настоящее время он почти абсолютно вырублен посторонними лицами.

Надеемся, что Ваше Превосходительство не откажет в просьбе последних нескольких жителей, оставшихся от разоренной русской слободы в горной полосе Терской области».

Ознакомившись с прошением русских жителей слободы Шатой, генерал Михеев крепко задумался. Всего два года прошло, как он стал Наказным атаманом, а сколько горя и слез уже пришлось увидеть в русских слободах и станицах! Подобные «челобитные» приходили из разных концов обширной Терской области. Подперев кулаком щеку, он устало смотрел в окно на Терек, который, будто змеиное жало, извивался внизу. Атаман вспомнил свою офицерскую молодость, крепость Назрань, что была расположена между Сунжей и Назранкой, почти у самого их слияния. Сколько ж минуло с тех пор? Лет тридцать-тридцать пять — не меньше.

Проезжал в те годы через крепость великий князь Михаил Николаевич. Обратив внимание, что укрепление расположено среди исключительно туземного ингушского населения, в те времена совершенно дикого, Его Высочество пожелал при крепости образовать русский поселок, который, с одной стороны, служил бы центром русской культуры для горцев, а с другой — мог бы поставлять продукты питания для местного гарнизона.

Как раз в то время в крепости Назрань жило несколько русских семей из отслуживших и женившихся солдат. Они обратились к великому князю с просьбой о наделении их землей и, конечно, встретили с его стороны живейшее участие. Великий князь Михаил Николаевич был весьма доволен, что желание его так скоро осуществлялось. Он сказал просителям, что если они наберут 15 человек таких же отслуживших русских солдат, то он сейчас же даст им землю. Те ответили, что их уже насчитывается девять семей. Тогда великий князь прибавил к этим семьям еще три семьи ингушей — для того, чтобы они, живя вместе с русскими, составляли с ними одно общество и служили некоторой гарантией их безопасности, являясь посредниками между русскими и их соплеменниками. Эти двенадцать семей и составили новое поселение под названием Местечко Назрань. Им-то великий князь Михаил Николаевич и отдал Назрановский казенный участок земли мерою 185,5 десятин. Но так как из них для обработки были годны лишь 22 десятины, то великий князь отвел поселенцам участок в 60 десятин близ реки Камбилеевки. Земля тут была плодородная. Новоселы, соскучившись по крестьянской работе, трудились от зари до зари. И вскоре из бедняков превратились в счастливых зажиточных хозяев. Они построили себе дома, завели сады и огороды. В общем, зажили недурно.

Прошло десять лет. На Кавказ была проведена железная дорога, казачий пост заменен милиционерами, а Управление округа перешло во Владикавказ. И это, как оказалось, самым тяжелым образом отразилось на назрановцах, которых окончательно доконали воровство и грабежи жителей соседних селений.

Не лучше дела обстояли и в других отделах Терской области. Генерал Михеев грустно посмотрел на кипу писем, прошений и жалоб. В нем загорался справедливый гнев на горцев, этих детей природы, которые доброту принимают за слабость, а наше великодушие служит для них сигналом к вероломству. И он издал приказ по войску.