Илья Дубинский - Наперекор ветрам
Позже Пилсудский так обрисовал ситуацию тех дней в своей книге «Чудо на Висле»: «Надвинулась грозная туча. Шаталось государство, колебались характеры, мякли сердца солдат. Все трещало…»
Глава Ватикана Бенедикт XIV предписал всем католическим храмам править молебны за спасение польских легионов. В Варшаве Пилсудского всячески поддерживал папский нунций — кардинал Ратти, будущий папа Пий XI.
На юге, на путях к Львову, Первая Конная армия была еще в состоянии наносить врагу чувствительные удары, но ошеломлять его уже не могла. Стремительный рывок от Сквиры до Ровно недешево обошелся советской коннице. То, что раньше называлось бригадой, теперь можно было назвать полком. Да и противник кое-чему успел научиться.
Якир, заслоняя силами своей дивизии фланг и тыл Первой Конной армии, тщательно изучал особенности тактики и боевых повадок врага. Просиживал часами в окопчиках артиллерийских наблюдателей, лежал в канавах рядом со стрелками, отражая атаки легионеров, не раз ходил с цепями пехоты на укрепления противника. Вместе с тем он старался возможно обстоятельнее допрашивать пленных офицеров и жолнеров[19], скрупулезно изучал захваченные в боях документы. Все это давало богатый материал для анализа и обобщений. А обобщать и анализировать надо было постоянно.
Неоднороден был командирский корпус противника. Офицеры, служившие до революции в русских полках, во многом отличались от воспитанников австро-венгерской армии и особенно от тех, которые прошли прусскую военную муштру. Из солдат наиболее стойкими были легионеры-познанчики[20]. Эти польские солдаты наивно верили в то, что «Россия будто бы снова хочет оказачить Польшу». Ксендзы вдалбливали легионерам, что «Польша воюет за границы 1772 года[21], а каждый из легионеров сражается за пять моргов земли».
Нельзя было сравнивать легионера с рядовым деникинцем, который при успехе еще кое-как воевал, а при неудаче сдавался в плен или убегал домой. По стойкости рядовой легионер равнялся, пожалуй, деникинскому офицеру. Познанчики не сдавались, не убегали. Атаки пехоты отражали с олимпийским спокойствием, наскоки конницы встречали сомкнутым каре и дружными залпами. Для решительного наступления белопольское командование создавало ударные группы с сильным ядром гранатометчиков.
Все это принуждало наших командиров перестраивать и свою тактику. На всем пути от Бердичева до Львова, где каждый водный рубеж, каждый крупный город приходилось брать очень дорогой ценой, чудеса героизма проявляли и конармейцы и воины 45-й дивизии. И если в этих кровопролитных боях Первая Конная армия играла роль тяжелого меча, то 45-я дивизия выполняла функции ее надежного щита.
Прикрывая левый фланг советской конницы, гнавшей дивизии 2-й белопольской армии от Житомира к Новоград-Волынскому, Якир со своей дивизией и бригадой Котовского полмесяца вел тяжелые бои на реке Случь у Нового Мирополя и Любара.
О напряженности боев обычно судят по убыли солдат, но красноречивее всего об этом говорят потери в командном составе. 45-я дивизия, стремясь форсировать реку Случь, понесла тяжелый урон. У Нового Мирополя, пораженный десятью пулями в ноги, живот и шею, пал смертью героя командир 399-го полка товарищ Попа. Вражеский пулемет срезал его, когда он вел в атаку молодое пополнение — батальон ростовских рабочих. В те же дни на берегах реки Случь дивизия потеряла еще одного своего героя и любимца товарища Михая Нягу, командира 1-го полка бригады Котовского.
Тяжело переживал Якир гибель своих боевых соратников. Ведь вместе с ними при их непосредственном участии и активной помощи создавал он 45-ю дивизию и выковывал ее боевые традиции.
Река Случь осталась позади. Дивизия Якира двинулась вперед, но тяжелые бои задержали ее в районе Шепетовка — Изяславль — Грицев. Командующий 6-й польской армией генерал Ромер, стремясь ударить во фланг советским конникам, наступавшим из Новоград-Волынского на Ровно, выдвинул к Старо-Константинову сильную группу генерала Краевского. Отражая атаки с запада на Горыни, Якир развернул основные силы дивизии лицом к югу и с 1 по 6 июля сдерживал у Грицева — Крапивно бешеный натиск ударной группировки противника. Задача дивизии Якира на этот раз была облегчена действиями конницы Примакова в районе Черный Остров — Красилов.
Червонные казаки, пополненные в пути добровольцами, пройдя 600 верст из-под Перекопа к Хмельнику, неожиданно появившись в районе действий 14-й армии Уборевича, нанесли по белополякам удар исключительно большой силы. Произошло это так.
60-я стрелковая дивизия, поддержанная огнем двух бронепоездов, прорвала белопольский фронт у станции Комаровцы. В прорыв, сея панику в неприятельском тылу, хлынули шесть полков червонных казаков. 5 июля, налетев на Проскуров, они разогнали штаб 6-й вражеской армии, взорвали склады с боеприпасами в Черном Острове.
В районе Ставчинцев летчик сбросил Примакову приказ. Командарм-14 Уборевич направлял конницу к Старо-Константинову. У Красилова после двухдневных боев с колоннами генерала Краевского червонные казаки установили контакт с кавалеристами бригады Котовского. Таким образом, левый фланг Первой Конной, шедшей к Новоград-Волынскому, прикрывался теперь не только силами 45-й дивизии в районе Грицева, но надежно был защищен и в районе Проскуров — Красилов червонными казаками Примакова.
Войска 14-й армии с тяжелыми боями форсировали Збруч и вышли на просторы Галиции. Червонные казаки, преследуя белополяков, освободили Тернополь и Збараж.
Части дивизии Якира за шесть дней сделали скачок в 150 верст от Грицева к Дубно. Здесь, укрепив район Дубно — Кременец, Пилсудский сдерживал советские силы с 11 по 23 июля. В эти тяжелые для интервентов дни до двадцати советских дивизий под командованием Тухачевского приближались к столице панской Польши Варшаве.
Подступы к невзрачной речушке Икве были укреплены с востока еще во время империалистической войны. Теперь в этих укреплениях — в окопах и волчьих ямах, за проволочными заграждениями — засели легионеры. Пилсудский бросил сюда 18-ю и 13-ю пехотные дивизии, 10-ю кавалерийскую бригаду, группу Ясинского, состоявшую из пограничных и караульных частей.
В свою очередь в помощь поредевшей Первой Конной штаб фронта направил кавалерийскую группу Осадчего, созданную из полков Котовского и сводной бригады казаков, перешедших недавно от Деникина. 20 августа один из полков этой группы во главе с бывшим есаулом Яковлевым ушел к врагу. На следующий день польские самолеты сбрасывали листовки, в которых призывали красноармейцев последовать примеру изменников. Из-под Тернополя и Збаража ближе к левому флангу Первой Конной командование фронта передвинуло дивизию червонных казаков Примакова.
Еще немало препятствий лежало на пути к Львову, до которого оставалось примерно полтораста верст. Каждая верста сама по себе представляла препятствие. Бригада Каменского из 45-й дивизии несколько раз пыталась форсировать Икву, чтобы проложить дорогу Первой Конной армии в районе Дубно, но безрезультатно. Голубенко силами своей бригады атаковал позиции противника на Икве в районе Кременца.
12 июля 18-я пехотная дивизия легионеров окружила два полка Голубенко. Контратаки 403-го и 404-го полков, несмотря на большие потери, ничего не дали. Кольцо окружения стремительно сжималось. Но с тыла на легионеров налетела конная разведка 403-го полка во главе с Берковским, бывшим командиром «стального полка» имени батька Махно. Воспользовавшись атакой Берковского, ударили по врагу стрелковые роты Шанцевого и получившего накануне орден Красного Знамени Бориса Церковного.
Якир, наблюдавший за ходом тяжелого боя у Кременца, восхищался бывшим морзистом. Молодой командир крепко держал в руках роту, особенно в бою. Чем жарче становилась схватка, тем деловитей были его команды. Он ни в чем не уступал выпускникам военных школ. «Подучить его еще немного, и армия получит замечательного боевика», — подумал Якир. Он с горечью вспомнил слова, брошенные Церковному накануне памятного Южного похода: «Лучше быть хорошим связистом, чем плохим командиром!» Правда, тогда и Борис не остался в долгу, но лучше всего он отвечал теперь на эти слова начдива боевыми делами. Не зря дали ему орден.
Завязался кровавый штыковой бой. Снова бросились в атаку разведчики Берковского, захватили большое число пленных. Вскоре 403-й и 404-й полки вырвались из кольца окружения, но один батальон при этом полностью погиб. После боя Якир подъехал к Берковскому, поблагодарил его за удачные атаки:
— Спасибо, товарищ!
— Это кому спасибо? — удивился разведчик. — Мне? За что? За то, что посек гадов? Так нам это положено по закону.
— За это само собой, — ответил начдив. — А особо за то, что выручили нашу пехоту.
