Человек-Война - Равиль Нагимович Бикбаев
— Эти фантазеры, — уверенно с заметным оттенком злости продолжил говорить Плохиш, — просто не понимают систему взаимоотношений в России, никто им тут "народные" республики создавать не позволит, после наведения порядка, здесь будет та же система управления, что и у нас. Не лучше, но и не хуже. Хотели как в России, вот и получайте. Как и в Крыму, там быстро рот всем мечтателям заткнули, и заметь никто из героев "крымской весны" особо и не рыпнулся. Это Россия, ее надо принимать такой какой она есть или бежать от нее куда подальше. Мне бежать некуда, тебе тоже.
Плохиш выговорившись замолчал, он всё это говорил не Снипу, а себе. Не его он убеждал, а себя и почти убедил. Молча всё выслушав Снин повернулся и пошел к выходу из кабинета.
— Олег! — позвал его Плохиш,
Снип обернулся,
— Все пройдет, — устало и грустно сказал Плохиш, — Россия останется. Рано или поздно придут другие времена. И поверь, всё было не зря.
— Сергей! — серьезно ответил Снип, — Ты хоть себе не ври.
В коридоре второго этажа здания ему преградили путь. Двое с автоматами, по виду ловкие и умелые молодые ребята.
— С вами хотят поговорить, — негромко, без угрозы абсолютно нейтральным тоном сказал тот, что справа в новеньком костюме "Горка"
— Кто и о чём? — безразлично спросил Спип.
— Не имеем полномочий отвечать, — равнодушно ответил тот, что слева в новеньком камуфляже российского образца и властно предложил:
— Пройдемте!
Спин пожал плечами и повернулся в сторону, куда ему указали автоматом.
В кабинете, куда его ввели, Снипа встретил Кирза, быстро встал с дорогого кожаного кресла, вышел из-за стола по-дружески улыбнулся:
— Рад видеть тебя живым, — сказал он, подошел, протянул руку, после рукопожатия, коротко приказал:
— Свободны!
Конвой молча вышел.
Кирза жестом предложил Снипу сесть на кресло.
В другой жизни Кирзу звали Ялов Кирилл Алексеевич. В 1994 г он окончил Санкт-Петербургское высшее общевойсковое командное училище и получил назначение в первый батальон 131 мотострелковой бригады. Звание лейтенант, должность командир взвода. В истории войны эту часть запомнят как Майкопскую бригаду смертников. В "праздничную" ночь с 31 декабря 1994 г. на 1 января 1995 г. лейтенант Ялов со своими почти необученными восемнадцатилетними солдатами вел бой в кровавой преисподней железнодорожного вокзала города Грозный. Окруженные со всех сторон боевиками, брошенные без помощи, они отбивались, отбивались, никто не сдавался в плен, не бежал с поля боя. Убит ротный, принял роту, убит комбат, убит комбриг. Те кто остался в живых после многочасового боя и ещё мог стоять на ногах, разбившись на группы, в отчаянном броске прорвались к частям российской армии. Прорвались не все. А он сумел вывести свою группу, из его роты осталось в живых двенадцать человек. Живых двенадцать, а них пятеро раненых, тех кто не мог идти они под огнем вынесли на своих спинах. Выносили солдаты, а он прикрывал их в скоротечных огневых схватках. Сам получил три касательных ранения и весь в гари и крови с оружием в руках вышел к своим. Забытый подвиг, забытая расстрелянная бригада, преданные и брошенные солдаты, замалчиваемая война, на которой одни, всех и всё предавая делали деньги, а другие своей кровью и жизнями оплачивали чужие счёта. После позорной капитуляции в 1996 году его уволили из армии, формально по медицинским показаниям, а так он слишком много говорил. Потом он узнал, что его личные данные продали боевикам. Они сами ему об этом сказали, встретив его у дома на севере страны и смеялись перед тем как его забить, а чёго бояться пятеро на одного, зря смеялись, не опытные были, не воины, так наглая шантрапа. Он их расстрелял из трофейного пистолета ТТ и подался в бега. Его объявили в розыск и гнали как зверя, гнали, но боялись, никто не хотел умирать при задержании "опасного преступника". Его гнали как зверя и в атмосфере всеобщего безразличия, всепоглощающего эгоизма, он чтобы выжить стал плотоядным хищником. И как хищник он жил инстинктами, никого не убивая без нужды, не забывая сделанного ему добра и не прощая сделанного лично ему зла. Отец одного из солдат, что был вынесен раненым из безнадежного боя и к которому он пришел загнанным и голодным, отблагодарил за живого сына, он сделал ему загранпаспорт на чужую фамилию, купил тур во Францию, дал денег на первое время. В Марселе бывший офицер пришел на вербовочный пункт Иностранного легиона и был принят рядовым в эту часть. После легиона работа в ЧВК. Уже в легионе он избавился от последних иллюзий в веру "идеалов демократии", а в ЧВК окончательно понял, везде и всюду одно и тоже, а они просто наемные псы тех кто платит, а война это самая гнусная и дерьмовая работа, где идеалисты гибнут, а прагматики зарабатывают большие деньги, те деньги которые не пахнут ни кровью, ни дерьмом. Между контрактами он жил в Крыму. Там было удобно и безопасно, если конечно у тебя достаточно средств, и ты не лезешь в чужие дела. Он стал жестким, циничным прагматиком и потому выжил, а когда в период "Крымской весны" ему предложили этот контракт, согласился без колебаний.
Кирза кивнул в сторону открытого бара с разноцветными бутылками, радушно предложил Снипу:
— Выпьешь?
— У тебя ко мне дело, говори, — равнодушно отказавшись от выпивки, ответил Снип.
— Предлагаю тебе работу, — сев за столик напротив Снипа внушительно заговорил Кирза, — не контракт, а процент с дела. Я тебя хорошо знаю и мне такие спецы нужны.
Об этой работе Снип был наслышан. Кроме задач комендантской роты, подразделение Кирзы выполняло полицейские функции. Рота это только название, по количеству бойцов, оснащению техникой и вооружением это фактически был усиленный батальон. Две трети личного состава составляли бывшие сотрудники местных силовых подразделений и сменившие хозяев бойцы из криминальных или около криминальных структур. Были у Кирзы и добровольцы из России, не идейные, с разным и часто уголовным прошлым, не нашедшие себе места в обыденной жизни и привлеченные возможностью хорошо заработать в охваченной огнем соседней стране. Они не отжимали мелкий и средний бизнес у нелояльных предпринимателей, они его совершенно открыто захватывали. Они за вознаграждение или долю в доходах и имуществе защищали тех кто обратился к ним за помощью. Частично осуществляли контроль за гуманитарными поставками. Иногда не брезговали захватом заложников и откровенным вымогательством в отношении лиц, что косились в сторону Киева. Выполняли заказы по сведению личных счётов. И одновременно безжалостно уничтожали конкурентов из криминальных сообществ. Вели упорную непримиримую
