Александр Карцев - Школа самообороны для женщин и драконов
Некоторые сомнения вызвали у меня гель для душа и мочалка. Я решил не рисковать. А вдруг их тоже можно использовать для нападения на бедного насильника? От Ануси можно было ожидать чего угодно. Поэтому я не выпускал их из рук. Ни на минуту.
Нет, на минутку я все-таки утратил бдительность. Пока я намыливал гелем для душа её спину и грудь, ноги и живот все было под контролем. Но когда она начала мыть меня я, конечно же, провалился в такую негу и блаженство, что моментально потерял контроль над ситуацией. Забыл, кто из нас кого насильничает. И чья сегодня очередь защищаться. Правда, Ануся проявила себя настоящим рыцарем. Она не воспользовалась моментом. И не использовала в этот момент против меня ни одного приема. Мы провели под душем еще полчаса.
А потом целую ночь мы были вместе. Мы целовались, болтали, смеялись. Мы совершенно забыли, кто из нас выступает в роли насильника, а кто в роли его жертвы. Мы забыли обо всем на свете. Но иногда Ануся мне об этом напоминала. Жарко дыша, она кричала.
— Да, да. Да, я твоя маленькая девочка. Делай со мною все, что захочешь.
И я вспоминал, что я сегодня насильник. И я насильничал, насильничал, насильничал…
Мы проснулись достаточно поздно. В комнате было уже светло. И светло было на душе. Ануся потянулась ко мне и поцеловала. Так хорошо мне еще не было никогда в жизни. И рядом со мною была самая замечательная девушка на свете.
Она выгибалась, как кошка. Довольно улыбалась. И глаза её светились счастьем. Но один вопрос засел в моем мозгу и не давал покоя.
— А где же прием?
Вместо ответа она снова сладко потянулась, прижала палец к моим губам и поцеловала меня. В её глазах светилась беспечно-довольная улыбка. Поцелуй был долгим и очень сладким. Она что-то сказала по-польски. Я разобрал только несколько слов:
— Почему так долго?
Ануся умела отвечать вопросом на вопрос. И я не знал, что ей ответить.
Тренировка по курсу самообороны была явно провалена. В стрессовой ситуации Ануся не смогла провести никаких защитных действий. Или не захотела? Да и я в роли маньяка выступил не очень убедительно. Моя медлительность больше походила на ласки влюбленного Ромео, чем на профессионально отточенные и доведенные до совершенства движения насильника. Чтобы добиться требуемого результата нам необходимо было тренироваться почаще. Быть может, каждый день. И каждую ночь. Но мне, почему-то казалось, что с приемами самозащиты у нас ничего не получится. Хотя прекращать тренировки мы все равно не собирались. Ведь они были так приятны.
В десять часов я был уже в офицерской школе. Сегодня на занятиях мы отрабатывали технику передвижения в тылу противника. Это в кино разведчики идут шаг в шаг друг за другом. Чтобы не наступить на мину. И чтобы противник не догадался, сколько человек здесь прошло. В реальной жизни так не ходят. Слишком утомительно. Такая техника передвижения никогда не введет в заблуждение насчет численности группы хорошего следопыта. И уж, тем более, не защитит от противопехотных мин.
К счастью для диверсионно-разведывательных групп, в поисковых отрядах в последнее время остается все меньше и меньше хороших следопытов. На смену им приходят «городские мальчики», для которых главная задача не заблудиться самим, а не то, чтобы найти кого-нибудь. Тем более, если этот кто-то не особенно желает быть найденным.
Поэтому для передвижения группы используется, так называемая, «змейка». Во время второй мировой войны немцы придумали её, как разновидность предбоевого порядка для разведподразделений Вермахта.
Принцип её достаточно прост. Вы видели, как передвигается змея? Довольно любопытное зрелище. Вот так передвигается и разведывательно-диверсионная группа. Она разбивается на боевые тройки. Первая тройка — авангард. Она движется на небольшом удалении от главных сил. В случае контакта с противником она превращается в группу захвата. Вторая тройка — группа управления. При необходимости, группа огневой поддержки. Третья — арьергард. Когда надо, группа прикрытия отхода.
В тройке первый — самый опытный. Он идет, допустим, чуть справа от линии движения (в горах от линии водораздела, в лесу от тропы или просто условной линии). И сектор наблюдения у него справа.
Самый молодой идет вторым. Чуть слева от линии движения. Его прикрывает третий. Он тоже находится слева. Сектор их наблюдения, слева по ходу движения. (Во второй тройке: у одного бойца сектор наблюдения слева, у второго — справа. У командира сектор наблюдения — зависит от конкретных обстоятельств и условий. В третьей тройке: у двоих сектора наблюдения — справа, у одного — слева). Попав в засаду, огонь они открывают каждый в секторе своего наблюдения. Независимо от того, с какого направления был открыт огонь по ним. Ведь ни для кого не является секретом, что если отвлекающая группа открывает огонь справа, это не означает, что слева в этот момент не находится группа огневой поддержки. Или группа захвата. Скорее всего, даже наоборот, как правило, означает именно это. При необходимости третий может перенести свой огонь в сторону максимальной угрозы. При этом продолжая контролировать свой тыл. Таким образом группа обеспечивает свою круговую оборону. И свою безопасность.
При возможном контакте с противником, передвижение осуществляется короткими перебежками. От укрытия к укрытию. Первый пробегает шесть-восемь шагов. Падает. Перекатывается вправо или влево, чтобы противник не мог определить место его нахождения по месту его падения. При необходимости ведет огонь длинными очередями. В это время второй поднимается. А третий лежа ведет прицельный огонь по противнику короткими в два-три патрона очередями. Прикрывает действия своих товарищей.
Затем все повторяется. Второй бежит. Третий поднимается. Первый прикрывает. И так далее.
Расстояние в группе между бойцами при передвижении тоже порядка шести-восьми метров. При подрыве на противопехотной мине фугасного действия одного бойца это дает возможность не пострадать другому.
Довольно простая схема движения. Но очень эффективная. В отличие от мотострелковых подразделений, передвигающихся в колоннах, разведчики при совершении марша «змейкой» несут гораздо меньше потерь. Кстати и мотострелки, если параллельно их колоннам движутся боковые дозоры, страдают от засад противника гораздо меньше. О головном и тыловом дозоре я уж не говорю. О проведении встречных засад и предварительной проработке маршрута, тем более.
Время, отпущенное на эту тему, пролетело незаметно. За пару часов мы с курсантами успели отмотать с десяток километров по пересеченной местности. Миша с Джуниором за это время успели основательно взмокнуть. Что уж говорить обо мне. Я с легкой грустью вспоминал свою трость, оставленную в гостинице. Мне её сейчас здорово не хватало. И не только для того, чтобы отгонять от себя красивых и страстных девушек. Тем более, что никаких девушек рядом со мною в этот момент все равно не было. Да и быть не могло.
Что им было делать рядом с разбитым, старым и больным человеком. Красивые девушки любят молодых, здоровых и красивых. К тому же хорошо отдохнувших молодых людей. Девушки, как никто другой знают, что физические перегрузки мало способствуют романтическим подвигам в постели. А старость и болезни — веселому общению.
Нет, никаких красивых девушек в этот момент рядом со мною быть не могло. Их и не было. Я не жалел об этом. Я жалел лишь о том, что рядом со мною не было моей трости.
Кстати, что-то давно мы не сдавали никаких экзаменов? Если не ошибаюсь, Миша говорил, что курсовые офицеры сдают их еженедельно? Неделя была на исходе. Значит, скоро меня ожидали новые неприятности. Приятными назвать эти экзамены у меня не поворачивался язык.
Я спросил о предстоящих экзаменах Мишу. Он ответил что-то уж слишком легкомысленное. Я не понял. Пришлось его переспрашивать.
— Начальник школы приказал вас к сдаче экзаменов больше не привлекать.
— Это еще почему?
Минуту назад я мог об этом только мечтать. Но стоило лишь об этом услышать, как я почувствовал легкую обиду. Меня тотчас потянуло на подвиги. Чем я хуже других?! Я еще очень даже могу где-нибудь в темном и теплом подъезде с какой-нибудь красивой паненкой… Поговорить. О природе, о погоде и о чем-нибудь еще. Увы, на большее я все равно был уже не способен. И все-таки узнать, что меня освободили от сдачи экзаменов, мне было немного обидно. Миша попытался меня успокоить.
— Шеф сказал, что вы свои экзамены уже сдали.
Слышать это было довольно печально. Под звуки барабанов нас приговаривали к почетной ссылке, списывали на берег, выбрасывали на свалку. Кажется, я становился настоящим учителем. Франклин Делано Рузвельт, тридцать четвертый президент Соединенных штатов Америки однажды высказал по этому поводу одну довольно занимательную мысль. Он сказал, что человек, который что-то может, делает это. А тот, который не может, учит.
