Александр Рубашкин - Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады
И вот одна эта строка напомнила старому пианисту минувшее. А. Висневский рассказывал, что исполнял частушки в холодной студии, ударяя по клавишам, казавшимся ему желтоватыми льдинками. А пел в тот раз артист И. Горин, который хотя певцом и не был, но, как говорят, умел делать все. Ося Горин, как звали его друзья, был человеком находчивым. Однажды он изменил начало своего выступления (8 декабря 1941 года) и сказал: «Мне полагалось начать концерт для бойцов и командиров с какой-либо песенки. Но песенка будет впереди. А я хочу прежде всего прочитать один замечательный маленький фельетон Ильи Эренбурга, напечатанный в „Красной звезде”. „Шелк и вши”, – называется он». (На этот факт указал мне библиограф Вяч. Попов, обратившийся к архиву Радиокомитета уже после меня.) «Я выступал перед микрофоном сотни раз, – говорил А. Висневский, – но, пожалуй, больше всего волновался, когда в канун сорок второго решился выполнить просьбу Фрица Фукса. Он спросил меня, не знаю ли я рождественские песни, которые поют в Германии. Я сказал, что немного помню, рос в семье музыканта и нередко мальчишкой забегал в кирху на Невском. Вот с таким знанием песни „tille Nacht“ я и сел за орган в тогдашней первой студии Радиокомитета. На фоне этой музыки Фриц обращался к немецкому солдату, вынужденному этот праздник проводить вдали от дома, в окопах под Ленинградом».
Разнообразнее стали формы передач. Симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета под управлением К. Элиасберга готовил новые программы, которые нередко транслировались по радио из Большого зала Филармонии. В сентябре 1943 года, после многолетнего перерыва, была исполнена кантата П. Чайковского «Москва». Вместе с оркестром, солистами М. Мержевской и В. Легковым, чтецом Н. Чернявской выступал объединенный хор Ленинградского радиокомитета и ансамбля песни и пляски Политуправления Ленинградского фронта (хормейстер А. Анисимов). Наряду с ансамблями А. Анисимова и Н. Минха во многих передачах радио участвовал ансамбль ПВО, которым руководил композитор М. Глух, и концертный ансамбль под руководством С. Аркина, скрипача симфонического оркестра Радиокомитета. Обычно говорят, что в Ленинграде оставался один оркестр. Это не совсем так. Кроме симфонического, всю войну провел в городе, перенеся все испытания, коллектив оркестра народных инструментов во главе с Н. Селицким. На протяжении 1943 года музыкальная редакция проводила творческие самоотчеты музыкантов. Выступали композиторы и исполнители. Перед концертом давался конферанс, вступительное слово. Так были организованы выступления пианистов А. Каменского, А. Люблинского, композиторов С. Панфилова, Н. Леви. Перед концертом из своих произведений Наталия Леви говорила о том, как еще до войны написала свою военную песню – «Чапаевскую» («На седых уральских кручах»): «Песня нужна армии и в марше, и в блиндаже, и для воспитания боевых традиций». Выступление сопровождалось исполнением лучших песен Н. Леви, широко известных и в городе, и на фронте. Одну из песен композитор написала, когда еще была сотрудницей немецкой редакции Радиокомитета. Она прочитала стихотворение В. Лифшица, посвященное 268-й дивизии, и тут же, в Доме радио, села за рояль. Песню «Здравствуй, парень» разучил ансамбль песни и пляски Политуправления Ленинградского фронта, она была записана и много раз повторялась по радио.
Леви, как и другие композиторы, часто ездила на фронт, именно там и родился замысел не одной ее песни. Так появились «Песня 136-й дивизии», «Песня о Тэшабое Адилове». Темы и сюжеты подсказывались и политработниками, и рядовыми бойцами. Самодеятельный джаз одного из соединений передал Н. Леви стихотворение В. Дыховичного «Маленькая Валенька». Композитор написала для спектакля-концерта песенку, которую исполняли по радио, пели во многих частях фронта. Простые слова о девушке-санитарке и мелодия запомнились тысячам фронтовиков.
Маленькая, маленькая,Чуть побольше валенка,Но зато удаленькаяМаленькая Валенька.
Песню, марш – наиболее доступные самому широкому слушателю музыкальные произведения – писали практически все композиторы, находившиеся в городе и на фронте. И те, кто входил в группу при Военном совете Балтийского флота, и те, кто работал при Доме Красной Армии. Радио давало толчок к музыкальной деятельности, оно подхватывало, пропагандировало лучшие вещи Ю. Кочурова, А. Митюшина, О. Евлахова, М. Глуха, А. Матвеева, В. Богданова-Березовского, Г. Носова, В. Витлина.
Песни записывали в исполнении армейских ансамблей, а уже с весны 1942 года ленинградцы услышали и хор Радиокомитета, сохранивший часть своих исполнителей. Среди песен первого военного года очень популярной была «Месть балтийцев» («Кровь за кровь») Б. Гольца на слова В. Волженина. В музыкальной литературе эту песню сравнивали со «Священной войной» А. Александрова – и по сумрачному, гармоничному колориту, и по решительному характеру мелодии. Благодаря передачам радио песню знали и в городе, и в армии, она включалась во многие программы для флота.
Как бы ни был велик охват аудитории концертными бригадами, именно радио объединяло усилия композиторов-песенников. Нередко новые песни исполнялись в передачах для молодежи. Вот начало одной из таких передач: «Вы помните, наверное, слова: „Нам песня строить и жить помогает…“ Война заставила забыть нас песню, в которой это сказано. Война, фронт, битвы родили новые песни, которые помогают воевать… Песням и стихам, родившимся на Ленинградском фронте, посвящаем мы сегодняшнюю передачу». Затем шли песни композиторов В. Маклакова, Г. Носова, Ю. Кочурова. Такие передачи повторялись. И все новые и новые песни Н. Минха, Л. Круца, Б. Фомина звучали по радио. Из некоторых текстов видно, на кого рассчитывали авторы. Вот рукопись из архива музыкального вещания.
Тов. командир, письмо пришло.Тов. военфельдшер, огласите.Адрес точный, постоянный.Штемпель почты налицо.Шлют Прокофьев и СаяновАгитвзводу письмецо…
Вслед за шутливым стихотворным посланием поэты предлагали песню о веселом солдате Васе Прошкине, балагуре, смелом и свойском парне, который и в беде поможет, и в дружбе будет верен.
Грянь, гармошка, сыпь, гармошка,Грянь, гармонь, любой порой.Ай да Вася, Вася Прошкин,Красной Армии герой.
Диапазон песенного творчества был широким. От варианта на мотив джаз-песенки «Ах, здрасти» до лирической «Калины» Н. Леви на слова М. Исаковского, от песни С. Лепянского на слова Н. Глейзарова «Парень с Васильевского острова» до известной тогда песни Н. Будашкина на слова Н. Брауна «Как на зорьке». Песню воспринимали как воплощенный в художественной форме призыв готовить корабли к весенним походам. В конце 1943 года в Ленинград приезжал композитор Д. Кабалевский. В записке о положении художественного вещания он отмечал огромный размах музыкальных передач, называл оркестр Радиокомитета одним из лучших в стране. Но ведь и возрождение оркестра, и вся культурная жизнь города в 1943 году брала свои истоки в той, первой зиме.
В конце 1942 года Б. Загурский обратился с просьбой в Комитет по делам искусств прислать в Ленинград на гастроли лучших музыкантов и певцов из столицы. За несколько месяцев потребность ленинградцев в искусстве настолько возросла, что собственные артистические силы уже не справлялись с огромным объемом работы. Был, конечно, и другой смысл в поездке в Ленинград в марте 1943 года Д. Ойстраха, Э. Гилельса, Я. Зака, Л. Оборина, С. Кнушевицкого. Страна продолжала поддерживать город, все еще находившийся в осаде. Она посылала оружие, хлеб и… музыку. Нужно ли говорить, что концертные бригады, приезжавшие с Большой земли, по несколько раз выступали по радио. В мае 1945 года народная артистка В. Мичурина-Самойлова, выступая у микрофона, сказала: «Своей оживленной перепиской с фронтом я обязана прежде всего радио».
Такие письма получали и гости Ленинграда. «Дорогая Ирма Петровна! – писали ленинградки Бобровы Ирме Яунзем. – Тогда казалось, что все уже кончено, не видно просвета, не хватает сил… Ведь из соседей уже никого не осталось: некоторые уже успели уехать на Восток, другие умерли… В квартире ни света, ни воды, мерное постукивание метронома… Время от времени раздается объявление: „Воздушная тревога!“ или: „Начинается артобстрел“. Радио молчало. Казалось, мы отрезаны от всего живого. И вдруг необычное пощелкивание в радио, какие-то движения, и полилась песня – ласковая, добрая. Это голос Ирмы Яунзем. Я из тысячи голосов узнаю ее тембр. Да, надо жить! Встать, работать. Так, дорогая Ирма Петровна, Вы своей песней вернули нас к жизни». (Как бы отвечая своим слушателям, И. Яунзем писала Б. Загурскому: «Я приношу свою глубокую, сердечную благодарность за то, что имела возможность… отдать свое искусство героическим защитникам города Ленина». Подобные чувства испытывали и другие артисты, прибывшие в Ленинград с Большой земли.) Запомним: это не первая военная зима, это конец 1942 – начало 1943 года. Убивал не только голод, убивала отрезанность от мира, нервное истощение. Музыка, песня, художественное слово, входя в убогое блокадное жилище, поддерживали силы. «Над безмолвием площадей» лилась музыка, напоминая о мире, добре, справедливости, которые сильнее орудий на Вороньей горе…
