Сабуро Сакаи - Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945
Вернувшись в Лаэ, я узнал, что протаранивший самолет противника летчик оказался тем самым, который 2 июля поклялся унести собой в могилу вражеский бомбардировщик. Суицу выполнил свою угрозу.
6-го числа мы снова нанесли удар по Порт-Морсби. Пятнадцать истребителей, сопровождавших двадцать один бомбардировщик, сбили три самолета противника.
С 7 по 10 июля была очередь противника. Три ночи подряд мы, как крысы, прятались в бомбоубежищах. Словно в кошмарном сне, трассирующие очереди мелькали из конца в конец аэродрома, фонтаны огня и дыма взметались в воздух от разрывов бомб, превращавших в обломки самолеты и строения. Никто не сомневался, что противник поставил цель оставить от авиабазы дымящиеся развалины. Но добиться своей цели ему не удалось – часть истребителей нам всегда удавалось сохранить.
11 июля группой из двадцати одного бомбардировщика в сопровождении двенадцати истребителей была предпринята попытка нанести еще один массированный бомбовый удар по Порт-Морсби. Мы находились на подлете к базе противника, когда лейтенант Сасаи заметил шесть «B-17», направлявшихся к нашему аэродрому, и вместе с пятью другими истребителями покинул строй сопровождения. Сасаи поторопился с принятием решения. Он подал сигнал Нисидзаве, Оте и мне присоединиться к нему, и мы вшестером начали атаковать огромные машины. Но «Летающие крепости» полностью оправдали свое название. Мы лишь повредили три бомбардировщика, но ни одного самолета противника нам сбить не удалось. Стрелки противника кое-чему научились: один Зеро был сбит, а на других машинах, в том числе и на моей, не осталось живого места от пробоин.
Группу бомбардировщиков, сопровождаемую всего шестью истребителями, противнику удалось рассеять. Сброшенные бомбы накрыли большую площадь, почти не причинив вреда вражеским объектам.
Сасаи получил строгий выговор за то, что оставил бомбардировщики с таким слабым прикрытием. Он не пытался оправдываться и молча принял адресованные в его адрес упреки. Всем было понятно, что он нарушил основное правило: никогда не оставлять бомбардировщики без прикрытия. Но подчиненные с пониманием отнеслись к нему. «B-17» стали настоящей для нас «занозой». Та легкость, с которой им удавалось отбивать наши атаки, озадачивала и бесила.
Новый этап действий истребительной авиации начался для нас 21 июля, когда дивизия японской армии высадилась в Буне в 100 милях к югу от Лаэ. Силы дивизии сразу двинулись в глубь территории, начав марш через джунгли в направлении Порт-Морсби. На карте подобный маневр выглядел легко выполнимым. От Буны было рукой подать до Порт-Морсби.
Но одно дело карты тропических островов и совсем другое – тяжелейшие условия, с которыми приходится сталкиваться в чаще джунглей. Верховное командование Японии совершило ставшую фатальной ошибку, направив войска в наступление на Порт-Морсби. Япония потерпела одно из самых сокрушительных и унизительных поражений еще до окончания сражения.
Горы Оуэн-Стэнли почти такие же высокие, как Альпы. Назвать расположенные на их склонах дикие джунгли густой растительностью значит погрешить против истины. Обилие растительности там просто невероятное. Даже если бы там не существовало топких болот, грязи и непроходимых чащ, то вполне достаточно оказалось бы острых скал, обрывистых склонов, всевозможных вьющихся растений, насекомых, удушающей жары и болезней, поражающих человека самым загадочным образом.
Переход через альпийские ледники покажется увеселительной прогулкой по сравнению с потребовавшим нечеловеческих усилий походом по джунглям в горах Оуэн-Стэнли. Снабжение войск, оказавшихся в чаще джунглей, стало невыполнимой задачей. От страшной влажности и палящего зноя полученные солдатами раны гноились. Пот ручьями лил с терявших силы людей. Снаряжение гнило, одежда превращалась в лохмотья, ноги людей были изрезаны до костей камнями и острыми как бритва листьями и травой.
Несколько месяцев нашим войскам приходилось бороться с оказавшимся самым страшным из всех врагом, который не стрелял и не устанавливал мин, а просто поглощал людей сотнями, никогда не возвращая пленных. Благодаря сверхчеловеческим усилиям отдельным группам удалось приблизиться к заветной цели – вражескому бастиону в Порт-Морсби. Но даже их ожидал бесславный конец. Еще до завершения операции – а правильнее сказать ее провала – все погибли, причем большинство умерло от голода в джунглях, откуда они так и не смогли вырваться.
Это наступление сухопутных сил стало жестом отчаяния. Первоначально наше Верховное командование планировало осуществить крупную десантную операцию у Порт-Морсби, но от нее пришлось отказаться по причине произошедшего 7 и 8 мая в Коралловом море сражения, в ходе которого два японских авианосца, натолкнувшись на два авианосца противника, приняли участие в дуэли, в которой ни один из кораблей не вел огонь по противнику. Каждая из сторон использовала самолеты для нанесения бомбовых ударов. Мы одержали победу в этой битве, но противник добился свой цели – десантную операцию пришлось отменить.
После высадки наших войск в Буне, из штаба в Рабауле поступил приказ прекратить налеты на Порт-Морсби и оказывать постоянную поддержку с воздуха находящимся на плацдарме войскам. Высадка войск в Буне являлась частью более крупной операции, которая оказалась обречена на провал, едва начавшись. Не только джунгли представляли собой огромную угрозу, но и полное непонимание командованием проблемы снабжения войск крайне отрицательно сказалось на действиях наших сил. Помимо этого успешные действия противника грозили катастрофическими последствиями с самого начала.
Одновременно с высадкой войск в Буне на восточной оконечности Новой Гвинеи высадилось специальное десантное подразделение. Работая круглыми сутками, солдаты неподалеку от Раби расчищали в джунглях место для нового аэродрома, с которого предполагалось обеспечить прикрытие операций, связанных с осуществляемым по суше снабжением войск, выдвигающихся в глубь Новой Гвинеи с плацдарма в Буне. Странно, но противник не бомбил строившийся в Раби объект, а ограничился лишь аэрофотосъемкой. Почти сразу после завершения строительства войска противника предприняли внезапное нападение на находящийся там гарнизон и разгромили его. Это был блестящий ход. Мы построили аэродром, а использовали его для своих самолетов американцы и австралийцы!
Они не ограничились лишь этим новым аэродромом. Всем нам было ясно, что союзники наращивают мощь в воздухе для полного подавления действий наших сил, дислоцированных в Лаэ и Рабауле. Строительство их новых аэродромов в джунглях шло очень быстро. Средние бомбардировщики и истребители прибывали на аэродромы, пока там еще шло строительство. Усиливалась и мощь наносимых бомбовых ударов по Лаэ. Не проходило ночи, чтобы бомбардировщики противника не совершали налетов на нашу базу.
Днем в Лаэ приходилось идти на различные ухищрения, чтобы от шести до девяти из двадцати – тридцати имевшихся в нашем распоряжении боеспособных истребителей постоянно находились в воздухе над Буной и такое же количество несло боевое дежурство для защиты базы. Воздушное прикрытие сил в Буне являлось для нас отнюдь не первостепенной задачей, но истребителям успешно удавалось справляться с задачей по предотвращению крупномасштабных действий противника по уничтожению плацдарма.
Я испытал настоящее потрясение во время своего первого боевого вылета в Буну. Мне пришлось повидать немало операций по высадке войск, но еще никогда я не был свидетелем столь напряженных усилий по организации снабжения целой пехотной дивизии. Солдаты один за другим двигались по берегу, направляясь в джунгли с ящиками в руках. Выгрузка шла всего с двух небольших транспортных судов, стоящих неподалеку от берега под прикрытием малого противолодочного корабля.
Боевые вылеты для прикрытия плацдарма в дальнейшем оказались значительно сложнее, чем ожидалось. Густая облачность больше не давала возможности выкроить время для отдыха. 22 июля наша группа из шести истребителей кружила в небе, где, как казалось, кроме нас никого не было. Фронт облачности проходил на высоте 7000 футов над землей. Внезапно несколько мощных взрывов потрясли прибрежную полосу, фонтаны огня и дыма взметнулись в воздух. Через несколько секунд клубы густого маслянистого дыма повалили из временных складов, находящихся в нескольких сотнях ярдов от берега. Самолетов противника не было видно. То ли они с поразительной точностью сбросили бомбы из густой облачности, то ли один или несколько самолетов снизились, сбросили бомбы и снова скрылись в облаках, оставшись незамеченными.
Верным оказалось последнее, ибо через несколько минут я заметил крохотную точку, вынырнувшую из кромки облаков вдали на юго-востоке. Мы повернули и начали преследование уходящего самолета, в котором, приблизившись, узнали хорошо нам знакомый двухмоторный бомбардировщик «Локхид Хадсон». Мы находились в миле от него, когда нас заметили. Бомбардировщик, снизившись, начал уходить вдоль побережья в сторону Раби. В скорости он почти не уступал нашим истребителям. Я сбросил топливный бак и включил форсаж.
