Свен Хассель - Трибунал
Из ворот выходят четверо в темно-серых шинелях. Со смехом бросают какой-то узел в заднюю часть «кюбеля». Через борт свешивается рука. Четверо солдат запрыгивают в машину, и она с ревом уезжает в темноту.
Как только она скрывается, Менкель бежит во двор и спускается в подвал.
— Вислинг, — кричит он испуганно. — Где вы?
Кошка с мяуканьем выходит из темноты и любовно трется о его ногу. Менкель поднимает ее и гладит по мягкой серой шерсти. Кошка довольно мурлычет и обнюхивает его лицо, узнавая.
— Что случилось? — спрашивает Менкель, почесывая ее за ухом. — Ты это видела, но не поняла. Ты все еще думаешь, что все люди добрые.
Он идет на поиски по темному подвальному коридору, спотыкается о доску и падает, находит на полу огарок свечи и осторожно зажигает его. Мешки разбросаны по всему подвалу. Помятая синяя эмалированная кастрюля с остатками еды стоит в углу. Старуха лежит у стены. Лицо ее избито до неузнаваемости, одна рука сломана. Торчит острая, как игла, кость.
Чуть подальше в коридоре валяется эсэсовская пилотка. Должно быть, Вислинг бросил ее туда незаметно для солдат. Теперь Менкель понимает, что случилось. Эта мысль парализует. Кажется, что на него обрушился весь дьявольский мир. Он надеется, что Вислинг мертв. Невозможно представить, что с ним сделают эсэсовцы. Беглый заключенный в их форме! Непростительное преступление! И они наверняка выяснят, кому принадлежала эта форма.
Менкель опускает кошку на пол. Она идет за ним к двери. Потом мяукает, убегает в подвал и подползает к телу старухи.
Слепящий белый свет вспыхивает, как рождественская елка, прямо над обшитым досками домом. Менкель поднимает взгляд и содрогается. Осветительная бомба медленно опускается на парашюте, слегка раскачиваясь под ветром. Бомбы падают туда, где горят эти рождественские елки. Он слышит пронзительный свист стабилизаторов, бросается обратно в подвал, спотыкается, падает и отчаянно ползет дальше. Кошка с шипением отскакивает с его пути.
Взрывы грохочут непрестанно. Ломается балка, по подвалу разлетаются щепки. Половина потолка обваливается в туче пыли. Дверь влетает внутрь, словно листок бумаги под сильным ветром. Менкель кашляет, ему кажется, что он задыхается. Повсюду дым и пыль. Он со страхом прислушивается. Сквозь грохот взрывов слышится странный, глухой рев.
Менкель знает, что это. Жар, всеуничтожающий жар, который предшествует пламени фосфорных бомб.
Дом раскачивается, словно корабль в ураган. Кошку раздавило балкой, кровь брызжет ему в лицо. Тело старухи погребено под грудой кирпичей. Туча кирпичной пыли устремляется к нему, словно сжатый кулак. Стена огня между этим и соседним домом сбита взрывной волной. Он встает и заглядывает в квартиру. Кучей лежат несколько искореженных тел. Повсюду кровь. Сквозь щели в стене пробиваются языки пламени. Потом появляется волна жара, ревущая, словно гигантский пылесос. Втягивает его наверх и бросает сквозь дощатую стену в соседнюю квартиру. Он теряет сознание и медленно приходит в себя.
Менкель в смятении озирается, проводит рукой по лбу и обнаруживает, что она вся в крови. Каска исчезла, но он все еще держит в руке пилотку Вислинга. Шатаясь, поднимается на ноги, идет в кухню. Подставляет голову под струю из крана и жадно пьет, словно умирающее от жажды животное.
Горячий воздух, обжигающе горячий, швыряет его на пол. Вокруг стоит адский грохот. Огня нет, только ужасный жар.
То, что произошло, часто случалось и раньше. Вторая бомба погасила взрывной волной пламя, вспыхнувшее от первой.
Менкель спотыкается о мертвого гауптмана. Тело как будто бы шевелится, но это от жара. Он смотрит на себя. Эсэсовская шинель без ремня. Автомат он потерял. В удушливой жаре и адском шуме снимает форму с мертвого. Мертвый пожилой человек с брюшком, и форма ему велика. Фуражка сползает на уши. Менкель подкладывает под внутреннюю ленту горелые тряпки. В нагрудном кармане мундира лежат документы мертвого. Гауптман Алоис Альфельдт, пятый батальон тайной полевой полиции. Несмотря на страх и волнение, Менкель не может сдержать улыбки. Он повсюду наталкивается на полицейских. Застегивает на талии желтый офицерский ремень с пистолетом в кобуре. Сразу видно, что это форма с чужого плеча, но она все же лучше эсэсовской. Это офицерская форма. Все немцы почтительно относятся к офицерам. Большинством патрулей командуют младшие командиры, они дважды подумают перед тем, как остановить его.
Менкель быстро спрыгивает на ближайшую лестничную площадку, там на него устремляется стена пламени. Двери и стены уже почернели, краска вспучилась и горит маленьким маслянистым пламенем. Он бежит со всех ног по длинному коридору. Пламя жадно следует за ним, окутывает, но чудовищный вакуум вытягивает его из дома.
Тела горят голубым и желтым пламенем. На улице ад. Постоянно слышен странный, скребущий звук падающих с неба зажигательных бомб. Сквозь подошвы сапог жжет ступни. Асфальт бурлит, словно лава.
Менкель пробегает мимо Надолни, где лежат рядами мертвые, дожидаясь, когда их отвезут к огненному погребению. Жертв воздушных налетов больше не хоронят на кладбище. Их слишком много.
Когда Менкель переходит Блюхерплатц, никто не обращает на него внимания. Покрытый пылью гауптман с диким взглядом. Что из того? Кто не в саже? Кто более или менее не помешан?
С рельсов сброшен трамвай. На сиденьях пляшут язычки пламени. Тело вагоновожатого наполовину высовывается из разбитого окна. Голова исчезла. Салон трамвая заполнен изувеченными телами.
На город обрушивается новый дождь бомб. Дома рушатся в громадных тучах пыли. После фугасных падают зажигательные. Хлопают и разбрызгивают пламя. На улицах бушует ад.
Двое пожилых людей в форме гражданских уполномоченных ПВО хватают Менкеля за руки.
— Герр гауптман, помогите, — молят они. — Бомба упала в наш подвал. Мы не можем вытащить людей!
— Отстаньте, болваны, — яростно кричит Менкель, отталкивая их. — Сами вытаскивайте! На то вы и уполномоченные!
Он быстро идет широкими шагами от дома к дому. Ожоги ноют, каждый шаг причиняет мучительную боль. Кажется, он идет по раскаленным стальным листам. Фуражку он потерял. Один погон свисает с плеча. Он похож на кого угодно, только не на прусского офицера. Отскакивает в сторону, пропуская грохочущую колонну пожарных машин, едущую с Блюхерплатц.
Пожарные высовываются из машин. Лица их черны от дыма и грязи. На повороте один выпадает, следующая машина переезжает его. Они едут без остановки. Одним мертвецом больше или меньше — что из того?
На Бургштрассе патруль полиции вермахта приказывает ему остановиться, но Менкель лишь прибавляет шагу и бежит к Ландверканалу. Один из «ищеек» целится в него из автомата, но начальник патруля, обер-фельдфебель, ударяет снизу по стволу.
— Пусть себе бежит этот болван, — рычит он. — Это офицер и, скорее всего, помешался от взрывов!
Все трое смотрят вслед бегущему, громко смеются и продолжают путь тяжелым, уверенным шагом.
Наконец Менкель достигает аристократического дома, своей цели, быстро оглядывается по сторонам и когда из-за угла появляется легковая машина, бросается в дверь. Несколькими широкими шагами взбегает по лестнице. Отчаянно нажимает кнопку звонка. И не отнимает от нее пальца, пока дверь не открывается.
— Вы сошли с ума? — спрашивает фрау Петерс, втягивая его в квартиру. — Где ваш друг?
— Его схватили эсэсовцы!
— И вы пришли сюда? — кричит она, бледнея, как труп. — Уходите! Я закричу, если немедленно не уйдете!
— Не беспокойтесь, — успокаивает он ее. — Меня никто не видел!
— Откуда вы знаете? — говорит она дрожащим голосом. — Ради бога, уходите! Я чувствую, произойдет что-то ужасное! Они вот-вот будут здесь! Умоляю вас, уходите!
Менкель медленно идет к двери.
— Что за форма на вас? — спрашивает фрау Петерс, когда он берется за дверные цепочки.
— Снял с мертвого, — спокойно отвечает он и оглядывает себя.
— Еще и это, — стонет она, испуганно глядя на него. — Вы его убили?
Менкель качает головой.
— Идите сюда, — решительно говорит фрау Петерс. — Я дам вам гражданскую одежду!
Он быстро переодевается.
Грязная форма гауптмана брошена в кухонный шкаф.
Фрау Петерс чуть ли не выталкивает Менкеля за дверь.
— До свиданья, — говорит он, но дверь уже захлопнута и цепочки задернуты.
Менкель осторожно спускается по лестнице на цыпочках. Еще два шага — и он будет в безопасности на улице.
В дверях он сталкивается со штабс-фельдфебелем. Словно сквозь туман видит значок в форме полумесяца, свисающий с его шеи на толстой цепочке. Еще трое охотников за головами стоят в нескольких шагах позади нею.
Консьержка с торжествующей улыбкой прислоняется к стене. Ее маленькие крысиные глазки светятся радостью. Несмотря на воздушные налеты, огонь и смерть,_ она связалась с полицейскими вермахта; при охоте на людей они действуют быстро.
