Сергей Арсеньев - Ленка-пенка
Наш дедушка Кондрат умер 12 декабря, у него не выдержало сердце. Про это написала в записке баба Таня. Она писала на бумажке, когда выходила куда-то из дома. Последняя запись на той бумажке - она пошла в 11 часов 17 декабря за хлебом. Я пришла к ним 20 декабря. Кроме этой бумажки, дома никого не было. Баба Таня умерла где-то на улице. Сейчас у нас это нормально, Лёня. Я пока к дедушке от дома шла, десятки мертвецов видела на улице. И это ещё собирают их постоянно. Специальные похоронные команды есть.
Все умерли, Лёня, мне очень жаль. Остались только мы с тобой.
И поэтому, Лёнечка, я не разрешаю тебе геройски погибнуть. Ты должен, ты обязан выжить. Выжить, победить, и вернуться домой с Победой. Иначе я обижусь на тебя.
По поводу ушей Саши Круглова можешь не беспокоиться. Саша - мой брат. И твой тоже теперь. Обижать Сашу я не позволю никому, даже тебе. Мы столько уже пережили с ним вместе, что на пять жизней хватит. Да, ты был в бою, а я нет. Но, Лёня, извини, только тут у нас тоже бой. В декабре вообще бой был за каждый день. Прожил ещё один день, покушал хлеба, чтобы не умереть ночью - вот и победил фашистов ещё раз. И так день за днём, Лёня, день за днём.
К нам приезжал Сашин папа, дядя Игорь. Он нас и спас, потому что привёз покушать. Если бы он не приехал, сейчас я бы уже была мертва. Если встретишь случайно дядю Игоря, скажи ему ещё раз спасибо от меня. Он тоже на Западном фронте воюет, как и ты, только я не знаю, в какой армии. Знаю только, что в артиллерии служит.
У Саши тоже все умерли. Его мама, тётя Шура, замёрзла на улице. А Вовочка Круглов умер 12 декабря, как и наш дедушка. Он от голода умер. Вова всё время молочка просил, но у нас молочка не было. Мне очень жалко Вову, он тоже стал моим братом.
У нас с Сашей всё хорошо. Мы с ним вдвоём остались в живых из всей нашей квартиры. У нас есть буржуйка и запас дров. Спим мы с ним вдвоём в моей кровати, потому что очень холодно. Спим в тёплой одежде и в шапках. Отопления нет, воды нет, электричества тоже нет в доме. Но у нас в комнате уцелели стёкла! Это очень важно, Лёня, потому что без стёкол гораздо холоднее. Как здорово, что окна у нас выходят в наш узкий двор-колодец! Бомбе трудно попасть внутрь двора, а взрывы на улице нашим стёклам не страшны.
С едой стало лучше в последнее время. Мы начали ходить в столовую, там хорошо кормят. У нас есть что кушать. Но всё равно в Ленинграде ситуация очень тяжёлая. Тем, кто подошёл к грани в конце декабря, очень тяжело сейчас, хоть хлебную норму и повысили. Нам с Сашей легче, нам дядя Игорь сильно помог. Мы не слишком голодаем. Недоедаем, конечно, но на фоне других ленинградцев мы ещё о-го-го!
В общем, Лёнечка, за меня и Сашу можешь не беспокоиться. Мы приспособились. Если шальным снарядом или бомбой не убьёт, то мы выживем. И мы тут не просто выживаем, ты не думай. Мы помогаем, как можем. Мы и на чердаке дежурим, зажигалки ловим. Я сама дежурила не раз. Это не страшно совсем, Лёня. Я пожар один раз потушила на чердаке, одна. Осенью мы лом цветных металлов собирали для заводов Ленинграда, и я тоже собирала. И бутылки пустые ещё собирала, в них потом горючую смесь заливали, чтобы жечь фашистские танки. А ещё мы в тимуровском отряде, помогаем ослабевшим. И у нас в школе была новогодняя ёлка, праздник назло фашистам. Была музыка, Дед Мороз из Вари Степановой и горячий обед для детей. А я на ёлку Борю похитила и меня его мама потом обозвала идиоткой.
И это не только мы так. Ленинград - это не обуза! Мы работаем! Дядя Игорь же не проведать нас приезжал. Он за новыми орудиями приезжал, вот зачем. Наш Ленинград делает оружие для всей страны! Даже в блокаде, всё равно мы работаем!! Мы - не обуза! И мы сражаемся, Лёнь. Наша артиллерия стреляет каждый день. Балтфлот жив, он тоже сражается! Лёня, Ленинград - это не ад. Совсем нет. Нам тут трудно, тяжело, но мы стараемся помочь стране.
Лёнечка, у меня к тебе будет одна огромная просьба. Пожалуйста, когда ты будешь в Берлине, найди там развалины дворца, в котором жил Гитлер, отковыряй от них какой-нибудь кусочек и привези мне. Я очень-очень тебя прошу, Лёнечка. Пожалуйста. Подари мне такой обломок дворца Гитлера.
Спасибо тебе, Лёнечка, за то, что ты жив. Погибать я тебе не разрешаю.
Ленинград, 18 января 1942 года. Твоя сестрёнка Ленка и твой младший брат Александр.
* * *
Глава 37
...Хорошие всё-таки печки нам выделили. Гораздо лучше, чем та, что у нас с Сашей дома стоит. Большие, удобные и... прожорливые. Дрова со страшной скоростью жрут. Нам, конечно, дров привезли довольно порядочно, но поленница близ входа тает с угрожающей скоростью. А до конца января ещё почти целая неделя. Дрова нужно экономить.
Поэтому мы только одну печку топим, которая в спальне стоит, а вторую комнату, что должна быть игровой, пока что вовсе закрыли. Отапливать сразу две комнаты у нас дров не хватит. На улице сейчас страшный холод. Кажется, за всю зиму ещё настолько холодно не было. За те четыре дня, что мы с Сашей ночуем тут, уже дважды отключали воду, от холода водопровод лопался. Правда, через несколько часов вода возвращалась. Конечно, сейчас столовые, как и все предприятия пищевой промышленности, считаются стратегически важными объектами. Водопровод для столовой чинят в кратчайшие сроки.
Ведь если не будет воды, столовая не сможет приготовить еду. Руками не наносишься от колонки. Думаю, именно то, что здесь работает водопровод, а совсем рядом находится столовая во многом и определило выбор под детский сад столь неподходящего на первый взгляд места.
Мы с Сашей теперь работаем. По-настоящему работаем, без шуток! На февраль нам обещали выдать карточки служащих и даже платить зарплату. Нам положили по сорок рублей в месяц плюс бесплатное питание по нашим карточкам.
Сейчас в Ленинграде много безнадзорных детей. Собственно, я и сама такая. Но мне скоро двенадцать лет, я уже почти взрослая. А есть совсем мелкие дети, даже трёхлетние, что иногда по нескольку суток остаются вовсе без присмотра. Не все из них, конечно, сироты. Просто многие родители не могут приходить домой ежедневно. Вот и сидит такой ребёнок один в промороженной квартире и ждёт, пока кто-то не вернётся и не принесёт ему покушать. Иногда не один день ждёт. Хорошо, если есть печь, дрова и ребёнок способен сам разжечь огонь. Но бывает так, что ребёнок слишком мал, и сам огня развести не может. Такой сидит не только без еды, но и без воды, так как вода в квартире быстро превращается в лёд.
Чтобы спасти подобных детей в январе у нас начали организовывать дополнительные круглосуточные детские сады, а также и детские дома для сирот, так как существующих было категорически недостаточно.
Но детскому саду нужно ведь не только помещение и мебель. Нужны ещё и воспитатели. И где же взять-то их, дополнительных? Первого попавшегося человека с улицы ведь не возьмёшь, с детьми нужно уметь работать.
Проблему нехватки воспитателей решать стали комсомольцами. Из райкома спустили приказ выделить столько-то человек для работы воспитателями в детских садах. Мы с Сашей заявились на заседание комсомольской ячейки нашей школы и тоже попросились воспитателями, хоть мы и не комсомольцы пока.
Это я Сашу уговорила, он сначала не хотел. Дело в том, что я очень боюсь того, что нас с ним тоже заберут как безнадзорных и отправят в детдом. А я не хочу в детдом. И когда я узнала, что комсомольцев призвали идти в детсады воспитателями, то решила тоже пристроиться туда каким-нибудь помощником воспитателя. Идти куда-то устраиваться на работу я просто боюсь. Во-первых, делать ничего не умею, а во-вторых, при устройстве на работу очень даже легко может всплыть то, что мы с Сашей без взрослых живём. Вот и решила я пристроиться к комсомольцам.
Ребята над нами с Сашкой посмеялись, но нас взяли. Конечно, не воспитателями, а нянечками. Ну там, полы помыть, там-сям помочь, пуговицу пришить. В общем, на подхвате. Может, ночью подежурить, детсад-то круглосуточный. И мы вроде как уже не совсем безнадзорные получаемся с Сашей.
Детсад наш совсем крошечный. У нас всего одна группа детей, в которой сейчас всего 29 человек в возрасте от 4 до 8 лет. Да, двое самых старших уже учились в школе, в Вовка Баранов даже успел первый класс окончить. Но всё равно их в детский сад определили.
На всё это хозяйство был всего один по-настоящему взрослый человек. Пожалуй, даже чересчур взрослый. Нашей заведующей, Галине Степановне, в декабре исполнилось 77 лет, она уже шесть лет не работала. Но зато опыт богатейший имеет, впервые в женский сиротский приют она пришла работать ещё во времена Александра II. И всю жизнь проработала с детьми.
