Георгий Савицкий - Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!
Так что тенденция в развитии советской бронетехники в Великой Отечественной войне была правильная и подтвержденная на практике победами стального кулака Красной армии. Массивные пятибашенные «сухопутные крейсеры Сталина» – Т-35, средние трехбашенные танки Т-28, монструозные КВ-2 с «шестидюймовкой» во вращающейся башне уступили поле боя крепко сбитым и маневренным, тотально забронированным и вооруженным мощными 122-миллиметровыми орудиями ИС-2 и таким же самоходкам: ИСУ-152, ИСУ-122, ИСУ-100.
А вот «сумрачный германский гений» пошел по ошибочному пути, который и привел их ко всяким там 70-тонным «Ягдтиграм», «Ягдпантерам», «Королевским Тиграм» и в итоге – к 180-тонным «Маусам»!
Более маневренные и лучше защищенные ИС-1 как раз и не ударили в грязь лицом. При поддержке своих «старших братьев» – ИС-2 со 122-миллиметровыми пушками – вломили чертей «Sturmgeschütz-IV».
Тактика была простой и весьма эффективной: пока «ИС-первые» лупят 85-миллиметровыми «болванками» и «катушками» в хорошем темпе по врагу, «ИС-вторые» снайперски точными выстрелами 122-миллиметровых пушек Д-25Т крушат броню немецких истребителей танков.
– Бронебойным – огонь!
– Выстрел!
– Маневрируй, влево бери!
Удар по броне – рикошет! – 75-миллиметровая болванка бессильно высекает искры из 100-миллиметровой лобовой брони башни «Иосифа Сталина».
– Стреляй!
– Мимо или рикошет? Броня не пробита.
– Горит, сволочь!
В итоге через три четверти часа в перемолотых гусеницами и снарядами руинах остались дымиться два наших КВ-85 и семь из десяти «Sturmgeschütz-IV», зияя оплавленными пробоинами и расколотой броней.
* * *Время подходило к полудню, а подкрепление все еще задерживалось. Советские штурмовые группы увязали в грамотной и продуманной обороне гитлеровцев. Фрицы отступали, но продолжали сражаться с яростью обреченных. Пока их солдаты сковывали наши штурмовые группы, гаубичная артиллерия вермахта «накрывала» танки и пехоты сплошным огненным ковром. Гитлеровцы не щадили ни своих, ни противника. А использование не только противотанковых самоходок, но и самоходных гаубиц для стрельбы с закрытых позиций позволяло осуществлять широкий маневр огнем.
Огневые налеты немецких самоходок отличались точностью и большой эффективностью за счет отлично налаженного взаимодействия и радиосвязи. Сделав два-три залпа по указаниям корректировщиков на передовой, они быстро меняли свою дислокацию, до того, как их самих «накроют» ответные залпы контрбатарейной борьбы. Причем ко всем этим «Веспе», «Насхорн» и «Бумбар» прилагалась весьма развитая инфраструктура в виде легких и средних танков охраны, бронетранспортеров для подвоза боеприпасов, зениток прикрытия. Еще одной важной особенностью было то, что для самоходных гаубиц использовалось шасси легких танков «Pz.Kpfw-38 (t)», «Panzerkampfwagen-II» или же любой трофейной техники. Ведь, в отличие от противотанковых самоходок, таких как «Фердинанд» или «Sturmgeschütz-III», они воевали в нескольких километрах от передовой, а там бронезащита не так уж и важна.
* * *Закопченные, исполосованные отметинами снарядных рикошетов на броне, угрюмые ИС-2 пробирались через такой же закопченный и огрызающийся смертоносным огнем город. Вслед за ними, прячась за броней, наступали пехотинцы штурмовых групп, разведчики и снайперы. Остальные войска еще только закреплялись на отбитых у немцев рубежах.
На одной из площадей батальон тяжелых танков прорыва, из которых осталось всего лишь четыре машины, включая три ИС-2 и один ИС-1, нагнал полугусеничный бронетранспортер М-3 с разведкой. Это была американская машина, поставлявшаяся нам по ленд-лизу – «Half-Track Personnel Carrier M-3».
Американский полугусеничный бронетранспортер по массовости мог конкурировать, наверное, только с творением «сумрачного германского гения» – тоже полугусеничной машиной «Zugkraftwagen-251» «Hanomag». Собственно, под влиянием массового применения немецких транспортеров американцы и создали свою бронированную машину для пехоты. Серийное производство броневика M-3 продолжалось с 1940 по 1945 год, всего было выпущено 31 176 бронетранспортеров этого типа, включая его улучшенные варианты M-5 и M-9.
Бронетранспортер M-3 имел классическую автомобильную компоновку, как и его немецкий «антипод». Экипаж вместе с десантом составлял 13 человек. Американский армейский транспортер имел легкую противопульную защиту: корпус из четвертьдюймовых бронелистов, а лобовой лист – в полдюйма закаленной броневой стали. В отличие от «Ханомага», форма корпуса M-3 повторяла форму грузового автомобиля и не имела рациональных углов наклона. Только лобовой лист моторного отделения, состоявший в основном из жалюзи радиатора, имел наклон 26 градусов к вертикали, а отделения управления – 25 градусов. По бокам имелись две двери, и еще одна дверь была для десанта в кормовом листе корпуса.
Штатным вооружением полугусеничного бронетранспортера М-3 был тяжелый пулемет Браунинга M-2HB «пятидесятого калибра» – 12,7 миллиметра. Но в войсках эта машина стала настоящим универсалом. На платформе М-3 монтировалось самое различное вооружение: спаренные зенитные пулеметы, противотанковые пушки, 81-миллиметровые минометы, 75-миллиметровые и даже 105-миллиметровые гаубицы. Были также разработаны медицинские, технические и штабные модификации полугусеничного бронетранспортера М-3. В этом «американец» повторил судьбу своего немецкого полугусеничного «антипода».
Конкретно этот полугусеничный бронетранспортер относился к модификации М-3А1Е 1 – на нем был установлен дизель вместо обычного карбюраторного двигателя, а крупнокалиберный пулемет Браунинга M-2HB заменен «родным» ДШК калибра 12,7 миллиметра, но под наш, а не американский патрон.
Что характерно, наши танкисты, внезапно «вынырнувши» из боковой улочки, полугусеничный броневик чуть по мостовой гусеницами не раскатали.
Командир взвода разведчиков подбежал к головному ИС-2 и стал колотить прикладом ППШ по наклонному броневому листу. Металлический затыльник звонко стучал по испещренной ссадинами рикошетов броне.
Открылся люк-пробка механика-водителя, из него по пояс высунулся чумазый Володя Симонов.
– Да не стучи ты, дурья башка! А то еще триплекс разобьешь. Чего надо?
– Мне командира надо.
«Мехвод» скрылся в люке, и через секунду из башни выбрался гвардии капитан Стеценко и спрыгнул на землю:
– Что случилось?
– Срочный пакет из штаба дивизии, приказ для передовой танковой группы. – Разведчик передал большой серый конверт, запечатанный сургучными печатями и с лиловым штемпелем секретной части. – Еле вас нашли, ей-богу!.. Танки приметные, но вот ездите вы больно уж стремительно.
– Это фрицам от нас больно, – усмехнулся Стеценко и вскинул ладонь к танкошлему: – Бывай, разведка!
Рации на всех четырех танках уже давно вышли из строя от многочисленных, и весьма увесистых, ударов по броне. Вакуумные лампы просто рассыпались стеклянной пылью. Так что военный совет пришлось держать, отведя боевые машины в небольшой переулок.
– Нам приказано уничтожить самоходную гаубичную батарею, которая своим огнем мешает продвижению танков 1-го Донского гвардейского танкового корпуса. – Гвардии капитан Стеценко провел химическим карандашом по разложенной на надгусеничной полке танка карте извилистую линию. – Значит, так, выходим в этот район, ищем гадов и уничтожаем! По пути сбиваем гитлеровские заслоны, давим сопротивление и устраиваем фрицам полный расчет. Как у нас с боеприпасами?
– У нас снарядов двадцать осталось.
– А у нас – двадцать два… Хорошо, по два бое-комплекта умудрились загрузить! – ответил гвардии лейтенант Седов, командир третьего оставшегося ИС-2.
– То-то же… Построение – «елочкой», стволы влево-вправо. Хорошо бы еще нашу пехоту к себе на броню подсадить, ну да где ее здесь взять? Сами справимся. По машинам!
– Есть!
* * *Первую потерю уже и так изрядно потрепанный тяжелотанковый батальон понес буквально через два квартала. «Иосиф Сталин-2» гвардии лейтенанта Седова первым вылетел на перекресток. И тут же получил удар прямо в лоб – 88-миллиметровым бронебойным снарядом «Pzgr.40». Против замаскированной в развалинах зенитной пушки «acht-acht» даже у могучего ИС-2 не было никаких шансов. Ее и заметили-то только уже тогда, когда полыхнуло.
Зенитка «Flak.18/36» стала таким же символом войны, как и «тридцатьчетверка», против которой боролись в основном зенитные расчеты люфтваффе. Как это ни странно, но его создание стало результатом тотальных запретов на новые виды вооружения в проигравшей Первую мировую войну Германии. Версальский «мирный» договор запрещал, в числе прочего, немцам иметь зенитную артиллерию, а все имевшиеся зенитные орудия подлежали уничтожению. Однако уже в 1920-х годах немецкие инженеры вновь занялись разработкой подобного вооружения. Работы велись тайно в Германии, а также в других европейских странах. Например – в официально нейтральной Швеции. В целях секретности новые полевые и зенитные орудия, изготовленные на рубеже 1920-х и 1930-х годов, получили обозначение «образца 1918 года», как будто были созданы еще в период прошедшей войны. Таким образом, разработанная в 1931 году фирмой Круппа 88-миллиметровая зенитная пушка именовалась «88-миллиметровое зенитное орудие образца 1918 года».
