Марина - Алия Амирханова
Она ехала домой на трамвае и думала.
Как всё-таки невозможно быть счастливым на этой Земле. И неправда, что счастье человека зависит от него самого. Для одного конкретного человека оно зависит от симпатий или ненависти тех, кто его окружает. Для большого количества людей или целого народа – от приоритетов и желаний власть имущих. ….Но раз диссиденты ведут борьбу, значит всё-таки что-то можно сделать. Пусть не сразу, пусть ценой больших жертв, но можно. Неужели не прав был Бродский, когда писал: «и хрипло кричат им птицы, что мир останется прежним, и, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога.»?
Наверно всё-таки ошибался. Диссиденты умные люди. Раз они борются, терпя страдания, значит какой-толк есть… Будет… Или всё-таки прав? Сложно всё это понять.
Марина вернулась домой в расстроенных чувствах. Ей было жалко демонстрантов. То, что их ожидало, пугало. Дома были Мария Петровна и Глеб. Они сразу заметили грустное настроение Марины, и когда сели ужинать, Глеб спросил.
– Мариночка, как дела? Как учёба?
– Скоро заканчиваю. Каких-то четыре месяца, и я дипломированная медсестра, – Марина отвечала без энтузиазма, равнодушно, хотя раньше не скрывала, что очень ждёт день окончания училища.
– А что сегодня делала? Куда-то ходила? У тебя сегодня, кажется, выходной?
– Что ты терзаешь, девчонку? Ходила и ходила. Может, просто так гуляла, – Мария Петровна заступилась за неё.
– Я допытываюсь, потому что вижу, что Марина чем-то обеспокоена. Пусть поделится. Вместе разберёмся… Я волнуюсь за неё, – эти слова Глеб сказал с грустью и с тоской в голосе
Но Марина так и не решилась открыться.
Сегодня, сдав последний выпускной экзамен, счастливая Марина, держа в руках пакет со свежими булочками, вернулась домой. Ключ в дверной замок их комнаты не вставлялся, что означало: дома кто-то был. Марина почему–то, каким-то седьмым чувством почувствовала беду. Она потихонечку открыла дверь и вошла в комнату.
– Мариночка, ты? – слабым голосом спросила Мария Петровна.
Она лежала на кровати.
– Что с вами? – Марина бросила пакет на стол и подбежала к кровати. – Мария Петровна, что с вами, вы вся бледная. Что болит?
– Да всё нормально, – женщина пыталась улыбаться, но у неё это плохо получалось.
Она схватилась за сердце и скорчилась от боли. Марина подбежала к аптечке и, достав валидол, всунула его в рот больной.
Затем выскочила в коридор, где на тумбочке стоял телефон. Вызвав «скорую», вернулась к Марии Петровне.
Марина сидела на краешке кровати и растирала левую руку, куда периодически отдавалась боль. «Скорая» приехала быстро. Диагностировав острый сердечный приступ, Марию Петровну увезли в больницу. Марина поехала вместе с ней. Обследование показало обширный инфаркт. Состояние больной ухудшалось. Марина попросила врача больницы позвонить в Ленинград сыновьям Марии Петровны. Они приехали уже на следующее утро и застали маму живой. Ей стало лучше, хотя лечащий врач не обнадёживал их. Марина сидела в коридоре и плакала, пока сыновья общались с матерью.
– Павлуша, Глеб, …хорошо, что вы приехали… Ничего я вам из наследства и не оставляю. …Но …за вас я спокойна. Вы молодцы. Там, в тумбочке, возле моей кровати… деньги на похороны.
– Мама прекрати. Ты обязательно поправишься. Мы разговаривали с лечащим врачом, он говорит: дня через два тебя уже выпишут.
– Да, мамочка, это правда, – к разговору присоединился Павел.
– …Хорошо. …Комнату я оставляю Марине… Не обижайте её… Помоги…
Мария Петровна вдруг стала задыхаться. Она сделала два глотка и затихла. Прибежавший врач констатировал смерть.
Марину нельзя было оторвать от Марии Петровны. Она трясла её, обнимала целовала. Всё умоляла не умирать. И плакала… плакала… плакала.
Деньги, которые мама скопила на свои похороны, сыновья не стали трогать. Все затраты оплатили из своего кармана.
После поминок гости разошлись, и они остались только втроём. Марина стала убирать со стола. Ей необходимо было двигаться, чтобы не лишиться рассудка от горя. Глеб достал деньги из тумбочки и попросил сесть за стол и Марину, и Павла.
– Мариночка, у нас с Павлом билеты в Ленинград на ночной поезд. Мы через полчаса уже выезжаем, а пока я хочу огласить завещание мамы. …Слава Богу, мы успели застать её живой… Так вот, Марина, эту комнату мама завещала тебе. Живи спокойно. Завещание нотариально оформлено. Вот оно, – Глеб протянул Марине листок.
Она была так растеряна, что плохо соображала, что происходит. Видя замешательство девушки, Глеб положил листок на стол поближе к Марине.
– И ещё: вот деньги. Они тоже твои. Их мама оставила тебе. Распорядись ими с умом… Не обращай на мои слова внимания. Мы с Павлом уверены в твоём благоразумии. …Ты всё сделаешь правильно. Мариночка, знай, что ты всегда можешь на нас рассчитывать. Если будут проблемы – звони, не стесняйся. Я… мы приедем по первому твоему звонку.
Марина сидела молча и плакала.
Когда Павел с Глебом уехали, Марина, закрывшись на ключ, не раздеваясь, легла на застланную кровать Марии Петровны. Она лежала в темноте с открытыми глазами и повторяла.
Мария Петровна, миленькая, почему ты покинула меня? Как мне жить без тебя? Как? Я не смогу. …Я боюсь. Я боюсь. Мне страшно.
Из глаз Марины катились слёзы.
Вдруг она отчётливо почувствовала, как что-то лёгкое ласково коснулось её волос. Словно погладила. Марина улыбнулась. Подумала.
Это душа Марии Петровны. Чистая, как ангел. Она попрощалась со мной.
Немного успокоившись, Марина провалилась в тревожный сон. На следующий день она заставила себя встать, хотя жизнь померкла для неё и не хотелось вообще ничего. Стол после поминок остался не убранным. На краешке лежало завещание. Марина аккуратно сложила его и убрала в свою потаённую сумочку, где хранились документы. Туда же убрала и деньги. Потом, пересилив себя, принялась убираться. Перемыла посуду, полы. Работа немного отвлекла её от тягостных мыслей. Когда всё было вычищено, заварила себе крепкий чай и, взобравшись на кровать с ногами, стала рассматривать альбом с фотографиями. Большинство фотографий было со стройки.
Вот я с Ольгой и Серёжей на вокзале. Серёжа на руках держит Алёнку. …Какая я здесь молодая! Мне едва семнадцать исполнилось. …А вот Мария Петровна посередине, и мы с Ольгой по бокам. …Вот мы Ольгу из роддома забираем. У них тогда Санька родился. Наверное, уже в школу пошёл.… Как давно это было.
Она смотрела фотографии целый час. Как уснула, не заметила.
Утром Марина проснулась сама. Ей приснилось, что кто-то позвал её по имени. Проснувшись, заглянула в календарь. Так и есть: пятнадцатое июня. Вспомнила, что сегодня в училище распределение. Явка для всех обязательна, будут выдавать
