Антон Блажко - Единственный чеченец и другие рассказы
— "Казбек", «Казбек», скоро у нас? Очень ждем, ускорьтесь, если можно!
— Пошли, пошли к вам колесики, — просипел далекий металлический голос. — Помним о вас.
Опершись на капот, сухощавый рослый парень с открытым лицом поинтересовался:
— Ребята, а в чем дело хоть? Все время останавливают, проверяют, забирают оружие, уже надоело. Мы ведь такие же, как вы, разве нет?
Говорил он чисто, почти без акцента, что было здесь редким — видимо, жил в России. Второй закурил сигарету, предложив сперва Дауну и мне. Я отказался, тот взял и уклончиво ответил:
— Не знаем. Сказали доставлять сейчас всех, кто приезжает по вечерам, наверно, провинилась чем-то Адиля. Проверят, отпустят. — В голосе его звучала неискренность. — О, никак едут!
Послышался нарастающий гул моторов, вспыхнул стремительно приближавшийся свет. Два БТРа подлетели на скорости, ослепив всех яркими круглыми фарами, с визгом развернулись и замерли в ряд. С брони посыпались одинаковые, как из набора, коротыши в вылинявших комбезах и шапках-масках. Глаза блестели в прорезях, точно у ниндзь. Только старший оказался длинным, худым и сутулым, с острым хищным носом и оспинами на щеках. Быстро выслушав Дауна, он бросил чеченцам:
— Документы!
Смолкшие парни вытащили удостоверения, техпаспорт «Жигулей». Изучив их в свете фонарика, остроносый приказал своим:
— Взять.
Ниндзи тотчас окружили чеченцев, тыкая стволами и разворачивая лицом к «шестерке».
— Руки на капот! Брось сигарету! Ноги раздвинул, шире, смотреть вниз!
Ошарашенный не меньше нашего Даун топтался возле командира таинственной группы. Сунув ксивы в карман, тот подошел к чеченцам, о чем-то спросил одного, другого и скомандовал:
— В трюм!
Его бойцы, круто вывернув парням руки, бегом потащили их к транспортерам. Вмиг откинув дверцы боковых лазов, запинали внутрь, кто-то втиснулся следом, остальные прыгнули наверх. Двое сели в машину, где остался ключ зажигания, пристроились за первым БТРом. Старший отозвал Дауна, долетели обрывки фраз: "…дядя… А второй что? Ну и все тогда…". Затем он влез на броню, что-то сказал в люк водителю, и маленькая колонна рванула в сторону обрамлявшей боковую дорогу лесополосы.
Мы безмолвно проводили их взглядом. Стряхивая оцепенение, Даун отхаркнулся и гуще обычного пробасил:
— Слышь, пацаны, тут никого не было, мы ниче не видали. Врубаетесь? Не слышу — сечете, бойцы?
— Да уж… — Муха простужено ушел в шарф по уши. Глаза у него нервно помаргивали.
Медленно двигаясь к посту, я наконец пришел в себя:
— А кто это были?
За пленными приезжал обычно временный отдел, заставляя ждать по часу и больше, но с гражданскими и тем паче разными служащими обращались более-менее корректно, время не то. Только что виденное повергло в недоумение и оставило скверный осадок.
— Разведка комендантская, — к Дауну возвращался уверенный тон.
— Почему разведка?.. — начал я, пытаясь собрать мысли.
Даун оборвал меня:
— Все, кончили базарить. Кто сменился — на отдых, а вы несите службу как положено, буду проверять. Муха, если опять нажрешься ночью, башку сверну. Понял?
Бормоча "а че я", тот первый затрусил к блоку. Взяв фонарь, Даун слазил в дот-регистрацию, повозился там и наконец ушел, пообещав нас регулярно навещать. Отработавший пару лет в одном с ним отделе мой напарник, опер Саня, хмыкнул вслед.
— Не нравится мне все это, Александр Васильич, — поделился я мыслями. Трогаясь потихоньку умом в этом театре абсурда, мы величали с ним друг друга по отчеству. — Маски-шоу какое-то…
— Влипли, — бесстрстно констатировал он.
— Точно, попали бедные чехи. Отметелят их — мама, не горюй.
— Почему чехи? Все влипли. — Саня что-то уже просчитал и говорил в обычной манере, взвешенно и трезво.
— Мы-то причем?
— Куда их, по-твоему, увезли?
— Да ну… Не может быть, что ты! — я боялся озвучить догадку, подкатывавшую мутной волной. — Надо ж разобраться, информацию вытащить в конце концов, если замешаны в чем-то, но не… так сразу…
— Посмотрим.
Саня был здесь солдатом в первую войну и ко многому относился спокойнее, деятельность тоже накладывала отпечаток. Соображал в раскладах с мульками он тоже быстрее, но и я работал в системе не один год. Мысли как магнитом утянуло в другом направлении:
— Черт, видел их кто-нибудь? Приехали-то к Адиле.
— Ее дома нет, я у Бори спрашивал. Чехи ждали, наверное, вот и задержались на свою голову. Дай Бог, чтобы обошлось, но ты же сам видел…
Меня начал пробирать холодок.
— Кстати, а с чего комендатура приехала?
— Хрен знает. А, так дербил же при нас кричал их, значит, было заряжено или «временник» стрелки перевел. Сведения по этой машине вообще откуда взялись?
— На разводе читали. В папке ориентировок что-то лежать должно…
Разыскав в бункере мятый скоросшиватель с покоробленными влагой листами, мы несколько раз просмотрели содержимое взад и вперед. Искомый лист отсутствовал.
— Даун вырвал. Типа замел след, — Саня погасил узкий, обтянутый камуфлированной резиной фонарик. — Блин, надо иногда слушать, что по утрам трендят.
Мы начали выхаживать по обычаю вдоль бетонной ограды, чтобы не закоченеть, повесив «весла» на грудь. Я вспоминал:
— Там и не ориентировка была, так, писуля ксероксная.
— Кто инициатор розыска?
— Внизу было… сейчас, вспомню зрительно — точно, в случае задержания сообщить на «Казбек»!
— Ясно. В общем, как у нас, надо кого-то поймать, а нет формальных оснований — липовый розыск через друзей засылаешь или просишь начальника подписать. Получила разведка информацию на чела с тачкой или просто счеты какие-то свести, пульнули от себя маляву его куканить и щемить. Второй, может, не при делах, да судьба злая, карта не так легла — свидетель. В Чернокозово, думаю, их вряд ли повезут, короче — девяносто пять целых вероятности…
В это время на юге полыхнуло зарницей, донесся приглушенный расстоянием взрыв. Мы замерли, обернувшись. Саша первым нарушил молчание:
— Все. Сто и один процент…
На следующий день наш ком ездил в комендатуру и «временник», откуда вернулся мрачный. Запершись с Дауном, долго что-то рядили, вызывали Мухина и Борю. Вышли они невеселые, до нас с Саней очередь почему-то не дошла. Друг к другу никто не лез, Муха на невысказанный вопрос промямлил:
— Ничего не видели, ничего не знаем…
И, обругавшись, тяжело вздохнул.
— Другого от наших завхозов я и не ожидал, — подытожил Васильич, направляясь курить.
От чеченских стрелков, заступивших со вторым отделением на пост, уже было известно, что за селом нашли обгорелый ВАЗ с телами двух местных милиционеров. Всех подняли на ноги, потому что родственник одного занимал крупную должность в правительстве, а погибшие состояли в его личной охране. Убийц поклялись найти, из Грозного наехали всякие бугры для выражения соболезнований и организации действий.
Забравшись на пустую днем наблюдательную вышку, срубик в три венца поверх бани, мы с Саней обмозговывали перспективы. Я не видел лучшего, чем принять официальную версию и в случае прижима тупо стоять на ней. Глухая несознанка — вещь топорно-надежная, в дрянной ситуации хитрить сложнее. Друг мудрил, оперски просчитывая ходы:
— Поднять это дерьмо, как реально было- два пальца об асфальт, элементарно. За любой конец дерни, а копать начнут, раскрутится все за милую душу. Найдут свидетелей, сличат показания, не одни ж простофили у них там, и Даун первый развалится, потечет, как тухлятина. Он насквозь деревянный, а менты вообще быстро сыпятся, кто с оперативно-следственной деятельностью плохо не знаком, психика косная, вживаются полностью в доминирующую роль. Попадают на допрос к опытному волку, почва выбита из-под ног, и в слезы через полчаса… Кстати, здесь в прокуратуре наши командированные или уже свои?
— Может, рулят союзные, но аборигены точно есть. Через нас их сколько ездит с ксивами, треть хоть настоящими должна быть.
— Хрен с ними, думаю, мы с тобой в любом случае не причем. Опоздали на пост немного, фильм хотелось досмотреть, все подтвердят, ну и как-то проворонили все. Когда пришли, никого не было, с упырями нашими разговоров ни о чем не вели. Сменили, и те ушли себе, а чего нам. Расхождение по времени пять-десять минут, отчасти так и было, полуправда — лучшая ложь. Будем держаться этой версии, только языки надо подвязать, особенно Мухе. Хотя знают двое — знает свинья…
Вечером в кубарь приперлись друзья-алкаши начштаб и повар Андрюхой, сопровождавшие в поездке командира, таща кассету. Подружившись с кем-то через пузырь, задастый начштаб Колунов переписывал во «временнике» съемки тамошних сыскарей — трупы боевиков, задержания, допросы, ликвидация схронов, выезд на подрыв, где от припавшего на сорванное колесо УАЗа волокут кричащего раненого без ноги, а у машины лежит скорченное неподвижное тело. Видак стоял у нас, и бывший интернационалист Кол, пополнив свою дикую коллекцию, неизменно спешил к нам.
