Тест - тест
Когда бой затих, на окраине деревни вдруг ожил вражеский танк.
— Откуда он взялся? —насторожённо спросил комбат Лосев.— Ведь все были подбиты.
— А этот тоже подбит,— доложил оказавшийся рядом комсорг батальона Виталий Федоров. — Экипаж исправлял сорванную гусеницу, и мы чесанули по нему из автоматов. Вот они и спряталисьв танке.
— Понятно. Ну-ка, старшина, призови их к порядку,— приказал командир батальона Бельдинскому, — а мы поехали. Потом догонишь
Еще раньше, до подхода к Манойлину, капитан Гладченко приказал своему помпохозу приготовить ужин и следовать за танками, не теряя их из виду. Техник-интендант 2 ранга Петр Черепанов с двумя поварами и старшиной, закончив приготовление, направились за танками. В деревне уже шел бой. Только они заехали в обнесенный высоким забором двор, как по ним ударили из пулемета. Благо, машина с фургоном и прицепленной кухней оказалась за домом.
— Занять круговую оборону! — приказал помпохоз. И предупредил: — Если потребуется — пойдем врукопашную. Без моей команды не стрелять. — Поискав глазами, недовольно спросил: — Где Таланов?
Никто не заметил, как повар Василий Таланов, схватив свой карабин, побежал в правый угол двора, где через выбитую доску маячил желтый ствол пушки. Там четыре гитлеровца ремонтировали ходовую часть танка. Подкравшись к ним, Таланов двумя выстрелами уложил двоих и побежал обратно, так как остальные успели скрыться в машине. Потом там раздались взрывы гранат. Это старшина Бельдинский с тремя автоматчиками выкуривал остатки экипажа. Вскоре из подбитой машины с поднятыми вверх руками вышли офицер и солдат.
Через несколько дней комбриг Прованов наградил повара Таланова медалью "За боевые заслуги".
И еще один эпизод боя за деревню Манойлин.
...Старший политрук Целищев, оставив подбитую машину, пешком направился к населенному пункту, в котором уже затих бой. На окраине деревни ему встретился худощавый старик, местный житель. Он сообщил:
— В помещении сельского Совета был немецкий пересыльный пункт. Его начальник, майор и несколько солдат спрятались, должно быть, в подвале.
Целищев и еще несколько присоединившихся к нему по дороге бойцов подошли к входу в подвал, предложили его обитателям сдаться. Восемь солдат в зеленых шинелях вышли и тут же побросали автоматы.
— Где ваш майор? — спросил Целищев. Пленные показали на подвал, откуда они вышли.
Выволокли и майора обыскали. В кармане обнаружили несколько листков с большим списком пополнения, направленного в какую-то часть. Заинтересовались списком и на какое-то мгновение оставили без внимания офицера. А тот, воспользовавшись моментом, бросился бежать. Однако автоматная очередь догнала его...
11.
Ночь, сплошная темень, ориентироваться очень трудно. На карте значится населенный пункт, к которому надо подойти, а на самом деле его уже нет, осталось одно пепелище.
— Приостановить движение! — приказал заместитель командира батальона Гоголев.
Вышел из танка, позвал к себе командиров взводов.
— Данными о противнике мы не располагаем. Двигаться дальше в условиях такой темноты вряд ли разумно. Действуем так: Лебедев и Клименко идут в разведку к Липо-Луговской, остальные разворачиваются в боевой порядок в готовности к открытию огня.
Отдав такое распоряжение, капитан, на всякий случай держа пистолет в руке, прошел вперед метров тридцать, чтобы осмотреть местность вблизи остановившихся танков. Вдруг заметил: на изрытом снарядами "пятачке" вроде чернеют люди. Приблизился — так и есть. "Дрыхнут наши солдатушки!" — с негодованием подумал он и решительно шагнул вперед.
— Кто вам позволил устраивать здесь спячку? — зашумел он.
Тут же, откуда-то слева, из темноты вынырнул комиссар мотострелкового батальона Пынченко.
— Андрей Федорович, это твои смельчаки? — насмешливо спросил он его.
"Смельчаки" один за другим стали быстро вскакивать с земли. На груди у всех висели автоматы. И все, как один, подняли вверх руки.
— Вы еще позволяете себе шутить! Нашли время и место! — негодовал Гоголев.
— Петро, а ведь это не мои люди,— сказал Пынченко. Поднявшиеся с земли стояли молча, неподвижно и рук не опускали.
— Ба-а-а! Да это же фашисты!.. — воскликнул Гоголев и умолк, будто его сильно схватили за горло. На спине выступил холодный пот. Однако рука крепко держала пистолет. "Я же гитлеровских солдат узнавал издалека, в том числе и ночью, а тут под собственным носом принял за своих,— мысленно ругал себя капитан. — Прямо-таки бес попутал. Что же делать? Их ведь десятка два, не меньше, а мы вдвоем..." И вдруг во всю мощь закричал:
— Хенде хо-о-ох!
И тут же понял, как нелепо прозвучала эта его команда: они ведь и без того "хенде-хох" сделали.
Но тут со стороны стоявших вражеских солдат почти одновременно раздались два выстрела. Пуля просвистела у самого уха Гоголева. Среди стоящих с поднятыми руками кто-то со стоном повалился на землю.
— Товарищ комиссар, с кем это вы тут воюете?
Это подбежал к Пынченко командир роты Недайводин.
— Капитан Гоголев воюет, не я,— ответил комиссар.— Чуть не спровадили на тот свет нашего танкиста.
Оказалось, впереди наших танков располагалась артиллерийская батарея противника. Ее обслуживали в основном румыны, которые под покровом ночи покинули свои позиции и до последней минуты ждали удобного момента, чтобы сдаться нашим в плен. Было их шестнадцать. За ними увязались два немца. У одного из них, видать, не выдержали нервишки, и он попытался застрелить советского командира, но тут же сам был убит румынским солдатом.
— Недайводин! — приказал комиссар Пынченко.— Поднять роту и прочесать все окопы, траншеи, блиндажи!
Акция по прочесыванию принесла неожиданные результаты. Наши автоматчики стали поднимать из окопов по 10—15 румынских и немецких солдат. За каких-нибудь полчаса около танка Гоголева уже толпились около сотни пленных.
Все это не осталось тайной для противника, находившегося в населенном пункте. Оттуда по нашим танкам был открыт сильный, но, к счастью, не прицельный огонь. Более того, враг обнаружил свои танки и артиллерийские орудия вспышками.
Подъехали комбат Гладченко и комиссар Феоктистов. О сложившейся обстановке доложили комбригу. Тот сказал:
— До утра противник пристреляется. Можем понести большие потери. Поэтому населенный пункт атаковать с флангов и немедленно!
Ориентируясь на вспышки вражеских орудий, наши Т-34 вышли на них с флангов и начали утюжить огневые позиции. Танки обороняющихся не могли оказать им существенного сопротивления. Большинство из них в темноте были подбиты снарядами, а несколько машин подорвали гранатами десантники Недайводина. Потеряв одиннадцать танков, почти столько же орудий, побросав автомашины, зенитную батарею, гитлеровцы спешно оставили Липо-Луговскую. Многие из них сдались в плен[4].
На левом фланге бригады успешно продвигался вперед танковый батальон Федянина. Еще накануне атаки он говорил своим бойцам:
— Наши танки легкие, ходкие, маневренные. Неплохая и огневая мощь. Мы может подняться на любую возвышенность, спуститься с нее и буквально слиться с землей. Только надо хорошенько использовать замечательные качества наших "малюток".
Действительно, Т-70 быстро и скрытно приближались к огневым позициям гитлеровцев и, расстреляв их, моментально исчезали из поля зрения врага.
Ночью батальон вышел в район хутора Голубинский. Утром 23 ноября мела холодная поземка. Потом выглянуло солнце, но от этого теплее не стало. Мороз — около двадцати градусов. За ночь снега намело почти до половины катка. На возвышенностях, где намело поменьше, с лязгом вращались гусеницы. В лощинах толщина снежного покрова достигала почти метра.
Несмотря на четвертые почти бессонные сутки, настроение у командира батальона, у всех танкистов бодрое, деятельное. Не потому, что не устали. Нет, устали. Да еще как! Но очень уж хорошо дела идут, кольцо окружения вот-вот сомкнётся гитлеровцы мечутся.
Рано утром в наушниках комбата послышался голос Прованова.
— Поддержите атаку соседей слева!
— Понял,— ответил Федянин.
На левом фланге одной из наших стрелковых дивизий рвалась в перед к переправе танковая бригада 26-го танкового корпуса.
Комбат долго осматривал в бинокль поле боя, и вдруг его осенила мысль. Впереди стоят подбитые и сожженные еще во время августовских боев, теперь густо занесенные снегом, немецкие и наши танки. Их более десяти. Можно таким же количеством танков занять за ними огневые позиции, сверху на свои машины набросать побольше снежку. Полнейшая скрытность и отличные условия для прицельного огня.
Федянин велел ротным выделить необходимое количество танков, ввел их в курс своего замысла. Заняли танкисты места, сделали все как надо. И вот уже лейтенант Самсон Аладжан докладывает комбату:
