Владимир Шатов - Сталинград
Однажды февральской ночью Косикову поручали замещать раненого телефониста у штабного аппарата. Связь была примитивная и разговоры по всем линиям слышались во всех точках, так Сергей узнал, как разговаривает командующий армии с командирами дивизий:
- Вашу мать! Вперёд!!! Не продвинешься - расстреляю!.. Вашу мать! Атаковать! Вашу мать!
Из высших сфер ночью поступил приказ:
- Взять проклятое Капище!
Утром полк обречённо штурмовал полустанок, теряя множество людей. Пополнения шли беспрерывно, в бойцах дефицита не было. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым нужен постельный режим и усиленное питание на три недели.
- Вперррёд!!! – услышал Сергей визгливый голос командира полка. – В атаку!
Он только что вышел из землянки командного пункта и со смаком курил после ночной смены у телефона. Дородный подполковник Метёлкин распекал грустного командира батальона. Рядом стоял лейтенант Ваулин, который, видя это вопиющее безобразие, воскликнул:
- Нельзя же так гробить людей!
- Ты куда лезешь?
- Там же кругом пулемёты!
- Что за разговоры при подчинённых? - сразу же подключился политрук.
- Когда мы научимся ценить солдата…
- Лейтенант, - с угрозой сказал подскочивший особист, - за такие слова под трибунал пойти можно…
- Лучше под трибунал, чем видеть такое!
Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, на следующий день засвидетельствовал:
- Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе.
Тут же штабной писарь заполнил уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово:
- За проявление трусости лейтенант Ваулин направляется в штрафную роту сроком на три месяца!
... Атаки на Капище продолжались своим чередом. Окрестный лес напоминал старую гребёнку: неровно торчали острые зубья разбитых снарядами стволов.
- Когда земля-матушка отойдёт от войны? – задумчиво глядя на погибший лес спросил старшина.
- А отойдёт ли?
Свежий снег успевал за день почернеть от разрывов. Советские войска всё атаковали, и с тем же успехом. Тыловики оделись в новенькие беленькие полушубки, снятые с сибиряков из пополнения, полегших не достигнув передовой, от прицельного обстрела.
- Чего добру пропадать! – одобряли подобные действия солдаты.
- Мёртвым греться не надо…
Трофейные команды из старичков без устали ползали ночью по местам боёв, подбирая оружие, которое кое-как чистили, чинили и отдавали вновь прибывшим.
- Всё должно идти как по конвейеру. – Сказал заметно заматеревший Сергей.
- На то она и война! – согласился старшина.
И все-таки Капище взяли. Сперва станцию, а потом деревню, вернее место, где она когда-то была. Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых и скуластых.
- Эх, мать вашу!.. Была, не была! - полезли они на немецкие дзоты, выкурили «фрицев», всё повзрывали и продвинулись метров на пятьсот.
Как раз это и было нужно. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус, и пошло дело. В конце февраля запустили в прорыв дивизион Косикова - шесть больших, неуклюжих пушек, которые везли трактора. Больше пустить побоялись, так как в случае окружения вытащить эту тяжёлую технику не представлялось возможным.
- Давай посмотрим, - предложил Косиков, - за что такой сыр-бор!
- Было бы что смотреть! – пробурчал старшина.
Железнодорожная насыпь ещё подвергалась обстрелу - правда, теперь не из пулемётов, а издали, артиллерией. Переезд надо было преодолевать торопливо, бегом. И всё же только сейчас Сергей полностью оценил жатву, которую собрала ненасытная смерть.
- Раньше мне это место виделось в «лягушачьей перспективе». - Сделал Косиков очевидный вывод. - Проползая мимо, я не отрывал носа от земли и видел только ближайшего мертвеца.
- Вот теперь порадуешься…
Встав на ноги, как подобает царю природы, Сергей ужаснулся содеянному на этом клочке болотистой земли злодейству:
- Хорошо поработала смертушка!
- Сколько же народа здесь наваляли? – оглянулся удивлённый старшина. - Трупами забит не только переезд, они валяются повсюду.
Тут были и груды тел, и отдельные душераздирающие сцены. Моряк из морской пехоты был сражён в момент броска гранаты и замёрз, как памятник, возвышаясь со вскинутой рукой над заснеженным полем.
- Как живой стоит!
- Даже медные пуговицы на чёрном бушлате сверкают в лучах солнца. – Заметил Косиков.
Пехотинец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу и застыл навсегда, сражённый новой пулей. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру, как спущенный флаг.
- Тут, наверное, настоящий слоёный пирог из мертвяков! – присвистнул старшина.
- Только не съедобный…
Через несколько дней после прорыва наступила оттепель. Снег стаял на удивление быстро, и открылось всё, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании - в гимнастёрках и ботинках. Это были жертвы осенних боёв 1941 года. За прошедшее время они изрядно разложились. На них рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких чёрных «клёшах».
- Чего они все такие заросшие? – удивился старшина.
- После смерти ногти и волосы продолжают расти! – вспомнил Косиков слова Алексея.
- Чё, правда?
- А ты сам посмотри на их руки…
Моряки действительно обильно обросли волосами, и казалось, их сантиметровые ногти на скрюченных пальцах хотели выкопать, наконец, могилу для хозяина.
- А кто выше лежит? – присмотрелся напарник и ковырнул сапогом. – Не помнишь?
- Сибирское пополнение…
Сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе лежали плотно, как летние опята на поляне.
- О глянь, политические! – воскликнул замызганный красноармеец.
- Бедняги…
Выше громоздились труппы политбойцов в ватниках и тряпичных шапках, которые выдавались в блокадном Ленинграде.
- Большинство из них даже стрелять не умело…
- Военному мясу стрелять не обязательно!
На блокадниках валялись тела в шинелях, маскхалатах, с касками на головах и без них. Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в течение года.
- Земля вам пухом! – сказал Сергей и побежал догонять трактора с пушками.
На следующий день его легко ранило в плечо пулей на излёте, и он больше никогда не вернулся в залитое кровью Капище.
Глава 14
К западу от главных сталинградских заводов - «Красного Октября», «Баррикады» и Тракторного - лежали их многолюдные рабочие посёлки. Расположенные, как и весь город, вдоль Волги, они образовали между отрогами Банного оврага и долиной речки Мокрой почти сплошной жилой массив, окаймлённый полосою молодых лесопосадок. На протяжении семи-восьми километров в вытянутых с юга на север поселениях попадались немногочисленные кирпичные здания, преобладали деревянные домики и глинобитные мазанки.
Всегда считалось, что посёлки стоят позади заводов, как бы в их тылах, - потому что всё в Сталинграде начиналось от Волги. Однако по отношению к фронту они находились перед заводами, на ближайших к ним подступах. И потому немецкий удар в направлении заводов - и через них к Волге - должен был превратить в поле боя, прежде всего территорию этих поселений - уже пустынных, обезлюдевших, но гораздо меньше пострадавших от бомбёжек, обстрелов и пожаров, чем кварталы центра.
Новое наступление противника ожидалось с утра 27 сентября. Враг рассчитывал вбить «клин» вглубь обороны русских - захватить крупные заводы и сбросить Чуйкова в воду. Дабы парировать этот удар, решено было частью сил 62-й армии рано с утра нанести контрудар. Контратака началась в 6 часов после короткой, но плотной артиллерийской подготовки.
Контрудар производился силами трёх танковых, правда малочисленных, бригад и двух стрелковых дивизий. Советские части сумели продвинуться вперёд до двух километров. Однако дальнейшего развития этот первоначальный успех не получил. На действия войск Красной Армии противник ответил мощными ударами артиллерии, авиации и танков. Хотя наступавшие части и вынуждены были отойти в исходное положение, утренняя атака немцев, намеченная на 8 часов, не состоялась.
Она началась лишь в 12 часов, после новой авиационной и артиллерийской подготовки. Враг ввёл в действие три свежие дивизии, усиленные десятками танков, и атаковал советские позиции в районах рабочего посёлка Красный Октябрь и Мамаев курган. Бои в этом районе сразу же приняли крайне ожесточённый характер. Во второй половине дня гитлеровцы несколько вклинились в оборону русских, но отчаянной контратакой их отбросили.
Через некоторое время последовала новая вражеская атака, также не имевшая особого успеха. Враг нёс большие потери от артиллерийского огня, миномётов, танков и пехоты, но и советские части буквально истекали кровью. В силу большого превосходства в авиации и танках противнику, в конце концов, удалось ворваться в посёлок Красный Октябрь.
