Александр Осипенко - Пятёрка отважных
Кешка с Данилкой забрались в кабину, а Густя с Лёвой кувыркнулись через невысокий борт в железный корпус машины.
— В самый раз успели, — выдохнул Кешка, провожая глазами дрезину, выруливающую уже за ворота.
— А что дальше? — спросил Данилка.
— Что-нибудь придумаем, — обрадованный, что миновала беда, беззаботно ответил Кешка.
— Может быть, на машине махнём? — поддел его Данилка. — Ты же хвастался, что ездил на машинах и на танках…
— Так то ж на советских, а это фашистский, — попробовал оправдаться Кешка.
— Болтун ты, — упрекнул его Данилка. — Признайся лучше, что те машины с танками ты и в глаза не видел. Кто тебя к боевым машинам допустил бы?
— Не веришь? — вскипел Кешка.
— И не поверю…
— Так, значит, не веришь?..
Кешка торопливо глянул на панель, нажал какую-то педаль, потянул на себя какой-то рычаг и… о, чудо!.. Бронетранспортёр вдруг подскочил, словно козёл, напуганный собакой, рванул и, набирая скорость, помчался в монастырские ворота…
Данилка, намерившийся ещё чем-нибудь поддеть Кешку, от неожиданности едва не откусил себе язык. Посмотрел на Кешку, а тот сидит себе, будто ведёт не фашистский бронетранспортёр, а детскую коляску.
5
— Ганс, Ганс, посмотри, твоя машина взбесилась — сама на фронт прётся, — долговязый шофёр в очках толкнул коротенького толстячка, который, сняв китель и нижнюю рубашку, загорал на траве за монастырскими воротами.
Ганс даже глазам своим не поверил. Он вытаращил их, словно рак, попавший в кипяток. Его бронетранспортёр пёр прямо на них, водителей, разлёгшихся на траве и радующихся короткому отдыху.
— Стой! — крикнул Ганс бронетранспортёру, будто тот был живым существом и понимал человеческий язык.
Ганс растопырил руки, перегораживая дорогу бронетранспортёру. Кто-то схватил его сзади за штаны, оттянул в сторону. И очень своевременно, потому что бронетранспортёр задавил бы его, как щенка, безрассудно бросившегося под машину. Бронетранспортёр пролетел мимо и, не сворачивая ни влево, ни вправо, помчался дальше.
Только теперь шоферня оправилась от удивления, начала палить вслед взбесившейся машине из винтовок и автоматов. А та продолжала бежать по прямой, словно хорошо знала аксиому, что между двумя точками самое короткое расстояние — прямая линия.
— Курт, видел ли ты кого в кабине? — спросил Ганс у долговязого шофёра.
Курт задумался. Помотал головой, как будто получил оплеуху.
— Нет, не видел… Но, Ганс, как машина могла идти без водителя?
— Не знаю, Курт… Чтоб у меня глаза лопнули, если я кого-нибудь видел в кабине. Там никого не было!..
— Поэтому она и бежит по прямой, — догадался Курт. — Посмотри, она не сворачивает в стороны…
— Тогда, может быть, её ведёт дьявол?..
— А что! — согласился Курт. — В этой таинственной России всего можно ожидать…
Тем временем бронетранспортёр последний раз взлетел на пригорок и спрятался за ним.
А с монастырского двора всё подбегали солдаты спрашивали, что тут случилось, а выслушав рассказ очевидцев, не могли поверить своим ушам. Но и не верить было нельзя. Бронетранспортёра, сопровождавшего колонну, не было на своём месте. В самом деле, будто его дьявол схватил. А это уже слишком дурная примета, если сам дьявол начинает хватать боевые машины. Мало ли он ещё может причинить вреда.
В кабине бронетранспортёра в это время события разворачивались по-своему. Кешка с Данилкой перепугались не на шутку. Машина вдруг отказалась подчиняться Кешке. Он не знал, ни как остановить её, ни как управлять ею, хотя Кешка и пробовал нажимать на педали, двигал то один, то второй, то третий рычаг.
— Не иначе как заело что-то, — пробормотал Кешка, оправдываясь перед Данилкой.
— Тогда останавливай, — посоветовал Данилка. Оба они видели, что машина летит как стрела, выпущенная из лука — по прямой. Хорошо, что пока на пути не встречались большие деревья. Кусты, молоденькие берёзки и ольхи бронетранспортёр подминал под себя. Но так же бесконечно везти не будет… Впереди — и это также знали оба, — не просто какая-либо река или речушка, а очень глубокое водохранилище перед плотиной водяной мельницы. Бронетранспортёр, если не случится никакого чуда, мчал как раз на это водохранилище.
— Помолчи, — огрызнулся Кешка. — Я не знаю, как остановить её.
А с пригорка уже видно было водохранилище — голубое, как небо, пространство, песчаный пляж перед ним, зелёный ковёр отавы на пойме за ним.
— Будем выскакивать на ходу, — предложил Данилка.
Он попробовал открыть дверцу — где там!.. Бронетранспортёр будто задумал поиздеваться над ними. Бежит куда ему хочется, да ещё не выпускает. Железная клетка!..
Видимо, Густя с Лёвой тоже почувствовали опасность, забарабанили кулаками по обшивке кабины. Мол, с ума вы там сошли, что ли?.. Хватит дурачиться!.. Останавливайтесь!..
Бронетранспортёр вскочил на пригорок перед водохранилищем, кувыркнулся вниз. По дороге снёс розовенькую беседку-грибок, которых в прошлом году наставили на пляже, но за зиму их осталось только две.
Данилка закрыл глаза. Всё! Крышка!
Кешка исступлённо хватался за рычаги, жал изо всей силы на педали. «Финита!» — подумал он словами Сергея Ивановича. Бронетранспортёр неудержимо летел к воде, как то животное, которое не поили целый месяц.
Каким-то боковым зрением Кешка увидел вдруг на плотине Максимку. Тот стоял как окаменелый, наверно, не понимая, почему бронетранспортёр не сворачивает в сторону. Утонуть захотел, что ли?..
«Он и не догадывается, — подумал Кешка, — что в машине сидим мы».
Подняв волну воды и фонтан брызг, бронетранспортёр ринулся в водохранилище.
6
Должно быть, волнение, которое перенёс Сергей Иванович, когда наблюдал, как дети настраивали мину, а ещё больше тогда, когда Кешка решительно вывел детей с кельи, совсем обессилило его. Сергей Иванович почувствовал слабость, у него закружилась голова. Он прилёг на лавку, закрыл глаза.
«Что я должен делать? — подумал он. — Я должен предупредить родителей. Должен… Но кто их родители?.. И как мне выбраться отсюда?..»
Сергей Иванович собрался с силами, поднялся на ноги. Кажется, можно идти. А там будет видно. Кешка говорил, что его бабушка живёт возле кладбища. Это ориентир. Можно спросить у любого человека, где кладбище?..
Ступив шага три, Сергей Иванович почувствовал, как закачалась земля под ногами, потом вдруг выскользнула из-под ног, и он полетел в пропасть.
Очнулся Сергей Иванович от холода, пронизывающего всё тело. Холод шёл исподнизу, от каменного пола, и, как было уже не один раз, когда он приходил в сознание, Сергей Иванович никак не мог понять, где он, что с ним, почему он лежит неподвижно и беспомощно. Потом как-то сразу события восстановились в своей последовательности, а голова посветлела. Сергей Иванович оторвал непослушное тело от пола, опираясь на руки, стал на колени. На коленях и дотянулся до стены, чтобы лучше было подняться, стать на ноги, удивительным образом дрожащие отчего-то.
Но как только он стал на ноги, они и дрожать перестали. Сергей Иванович почувствовал силу во всём теле. Конечно, не ту, что была раньше. Но приятную. — Мне надо отсюда как-то выбраться, — сказал он вслух, чтобы было веселее, чтобы подбодрить себя. Он поискал глазами дверь. К его удивлению, двери не было.
«Но как-то же я сюда попал, — подумал он. — Да и дети приходили и выходили отсюда через дверь. Значит, она есть. Просто я не вижу её. Она, наверное, хорошо замаскирована».
Он пошёл вдоль стены, отыскивая дверь, ощупывая каждую неровность, каждый выступ. Какая-то ниша, подобная на камин, с отверстием-трубой вверху, привлекла его внимание. Он начал ощупывать каждый кирпичик, каждый камень, каждую скобку и вдруг почувствовал, что задняя стена ниши медленно отходит перед ним.
По ту сторону ниши оказалась великоватая комната с чёрным гробом и дырой в высоком потолке. Ни окон, ни дверей ни в комнате, ни в подземелье не было. Сергей Иванович возвратился назад, закрыл потайную дверь. Попробовал ещё раз открыть и закрыть её, чтобы не забыть, в какой последовательности надо действовать.
Путешествие и это открывание и закрывание двери забрало у него неокрепшие силы. Он дошёл до скамейки, присел, упрекнул мысленно сам себя: «Совсем обессилел, циркач, совсем, а хвастался когда-то, что тебе сам чёрт не сват…»
В его укрытии было очень тихо. Может быть, он оглох, поэтому не слышит звуков, существующих рядом с ним. Сергей Иванович зажал ладонями уши и резко отнял их. Проделал так несколько раз.
Вот чудо! Теперь до его слуха действительно донеслось лёгкое шарканье за стеной. Потом в ней появилась трещина. Она сделалась шире, и тогда в его укрытие вошла женщина, старше его, высокая и костлявая, с приятным лицом. Сергей Иванович сразу вспомнил, что уже видел это лицо, когда приходил на короткие мгновения в сознание.
