Альберт Зарипов - Прощай, мое мужество
Вот и сейчас при одном только упоминании о военном трибунале солдат Степанов побелел как полотно.
Заметив это, ротный слегка приободрил своего бойца:
- Ничего, рядовой Степанов! Купишь у механиков маслопровод, взамен пробитого и, может, заплатишь за замену маслопровода рубликов, сколько летуны скажут. И все на этом. Скажи спасибо летчику, что смог нормально посадить вертолет.
- Да, если бы пуля попала в топливный шланг и керосин попал на работающий двигатель, то еще наверху стали бы гореть. А если бы пуля повредила главный редуктор или управление вертолетом, то сразу камнем полетели. - Объяснял нам вертолетчик, когда мы отходили от борта и оставшихся рядом с ним солдат первой группы.
Пролетая через час над местом вынужденной посадки, мы наблюдали картину того, как несколько механиков снимали с вертолета лопасти основного винта и готовили поврежденную машину к транспортировке. Уже во второй половине дня сидя на аэродроме, мы заметили подлетающую к взлетке "восьмерку", которая на тросах перевозила подбитого собрата.
- И хватает же у ней мощности еще одну такую же вертушку тащить. - Удивленно высказался пулеметчик.
Подстреленный Ми-8 осторожно опустили на свою стоянку, механики отсоединили троса и перевозивший своего сородича МИ-8 сел на другую стоянку. Почти сразу над поврежденным вертолетом уже начали колдовать авиационные механики-ремонтники.
К вечеру стало известно, что проведенные "Альфой" несколько штурмов оказались безрезультатными. Боевики смогли отбить все атаки этого спецподразделения. Террористы защищались крайне яростно и ожесточенно, цинично и безжалостно используя несчастных заложников в качестве живого щита. Всё это сильно сковывало боевые возможности спецгруппы "А" и приводило к неоправданным людским потерям как среди штурмующих бойцов "Альфы", так и среди захваченных боевиками мирных жителей…
По итогам неудачных операций по освобождению заложников нашим командованием было принято решение отказаться от дальнейших попыток штурма и сесть за стол переговоров с Басаевым.
Уже после отбоя, когда мы все спали глубоким сном, в наш кубрик забежал Маркусин. Я проснулся от криков комбата, называвшего мое звание и фамилию и требующего выйти на середину прохода.
Поскольку все мы спали в одежде мне оставалось только обуться и подойти к радостно кричащему комбату. Еще не отойдя ото сна, я с нескольких попыток, наконец-то, понял, что утром огнем из пулемета мы подавили крупнокалиберный пулемет противника, а с телевышки "сняли" вражескую снайпершу. И вот сейчас командир нашего батальона объявляет мне благодарность от командования части.
Я пробормотал сонно "Служу Отечеству",пытаясь пошире открыть слипающиеся глаза. Несколькими минутами ранее от громких комбатовских криков "Подъем" проснулось пятеро или шестеро солдат, которые как зомби сидели сейчас на своих кроватях, так и не пробудившись окончательно и ожидая дальнейших команд. Другие же бойцы продолжали крепко спать.
Наконец-то наш батальонный командир понял, что торжественная церемония окончена и отпустил мою руку. Я только успел снять ботинки, как тут же рухнул на койку и уснул здоровым сном.
Глава 7.
ПОКА ШЛИ МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ…
В четыре часа утра зловредный дневальный из числа наших же охранников ротного имущества опять сделал свое "черное дело" - прокричал нам подъем!"… И вновь ему в ответ послышался лишь легкий скрип нескольких кроватей под проснувшимися солдатами. В утренней тишине где-то далеко кричали первые петухи и изувер на тумбочке еще раз прогорланил свое любимое:
- Рота, подъем!
Ну очень уж ему хотелось побыстрее выпровадить наши группы из спального отсека, чтобы затем запереть изнутри дверь и с чувством хорошо выполненного военного долга самому улечься на боковую…
- Что? Команды "Подъем" не слышали? - крикнул в темноту командир третьей роты.
Естественно это подействовало гораздо сильнее чем надругательское кукареканье дневального среди сонного царства… Все кровати разом заскрежетали от одновременного пробуждения стольких могучих богатырей, после чего послышалась обычная возня бойцов, одевающих во мраке ботинки и бронежилеты. Изредка слышалась уже ставшая привычной негромкая перепалка из-за перепутанной кем-то обувки. Сиротливая электролампочка была единственной на всё помещение, а потому скудно освещала только лишь небольшое пространство перед дверью с тумбочкой дневального и разумеется офицерскими койками и до остальной массы военнослужащих её убогие лучики практически не долетали. Но данное неудобство считалось издержкой военного положения и к нему мы уже привыкли. За неимением матрасов, солдаты стелили на кроватную сетку персональные броники, на которых потом и спали. Свое личное оружие разведчики выкладывали тоже рядом с собой и поэтому времени на экипировку требовалось немного.
Через пять минут все группы уже стояли строем перед входом в казарму и внимательнейшим образом слушали повторное выступление Маркусина.
- Так, вчера разведгруппа, с которой я летал на прикрытие штурма, была обстреляна крупнокалиберным пулеметом с чердака больницы и снайпером с телевышки. Ответным пулеметным огнем расчет крупнокалиберного пулемета противника был подавлен, а снайпер - уничтожен. Кстати, это была женщина, одна из "белых колготок". От командования части всей разведгруппе и командиру группы за проявленные мужество и героизм объявляю благодарность!
- Служим… - пискнул было из группы чей-то слабый голосок и тут же стыдливо замолчал.
Я недовольно буркнул себе под нос негромкий матерок по поводу этого комариного фальшстарта, но сонные солдаты уже оживились, набирая воздух в легкие, и рявкнули на всю дремлющую округу:
- С-служим Отечеству!
- Вот, так-то лучше! - подобрел Маркусин.
Кроме нас в казарме также проживали ставропольские десантники, которые вслед за нами отправлялись на аэродром и поэтому уже все находились на улице, заправляя обмундирование, протирая ясные очи и конечно же орошая близлежащие клумбы. Благо в отсутствие своих командиров… Пока еще им никто не давал команды строиться и они со стороны глазели на наш армейский церемониал.
Комбат Маркусин при любом удобном случае обязательно старался продемонстрировать всем без исключения окружающим лицам никем непревзойденные боевые качества батальона специального назначения, которым он же и командует. И в этот раз он никак не мог себе отказать в столь приятном удовольствии. А десантники, которым в Буденновске выпала незавидная участь целыми днями просиживать камуфлированные штаны рядом со взлеткой да охранять какое-то чужое начальство, теперь лишь с нескрываемой завистью смотрели на наших солдат, по нескольку раз в день вылетающих на реальные боевые задания. Но ведь война по своему усмотрению определяет всем как непосредственное предназначение, так и персональный звездный час…
Пока группы вытягивались в направлении аэродрома наши офицеры подошли к комбату, чтобы узнать поподробнее последние известия.
- Вчера в штабе мне объявили, что из всех подразделений в Буденновске наши три группы самые лучшие в плане боеготовности. Со штурмом больницы все "спецназы" обосрались, а мы не только вертолет спасли, но и замочили пулеметчиков и снайпершу. Сам генерал нам благодарность объявил. А баба-снайпер, говорят, так и кувыркнулась с вышки. Почему-то в белый халат была одета. Все видели. Так что, орден ты себе заработал. - Закончил Маркусин и еще раз пожал мне руку.
Я для приличия слегка покраснел и высказался за свою службу Отечеству.
По дороге к взлетке мы естественно обсуждали детали вчерашнего.
- Ну с пулеметом всё ясно!… А эта снайперша, да ещё в белом халате!… Ну хрен его знает, была она на самом деле или нет. С какой это дури ей приспичило лезть на эту вышку, которая просматривается со всех сторон. Да еще в белом халате. - говорил я.
- А может они на ночь снайпера сажали на телевышку, чтобы сверху их прикрывала? - предположил Сарыгин.
- Или это смертница оказалась?… Выставили в боевое охранение на случай внезапного штурма. И своих вовремя предупредит и из атакующих кого-нибудь обязательно завалит…
Эта версия командира первой группы была воспринята нами как одна из многих…
- А что? Боевики же предупреждали о том, что будут по десять заложников расстреливать за каждого своего убитого. - напомнил Алексей.
- Не знаю… Времени пока слишком мало прошло. - задумчиво сказал я. - Все сейчас взбудораженные сильно и трезво оценить…
- Да ну! Там же с нашей стороны далеко не мальчики сидят… Должны ведь разбираться в обстановке… - прервал меня командир группы номер один.
- Когда вся эта заваруха закончится, тогда и видно будет… - обыденно произнес я, перекидывая уже порядком поднадоевший нагрудник на другое плечо.
