Анатолий Сарычев - Рота особого назначения. Подводные диверсанты Сталина
Около берега стоял большой катер, с него на берег были перекинуты деревянные сходни, на середине которых стоял, покачиваясь вперед-назад, здоровенный мужик и, склонив голову направо, внимательно смотрел на Соколова.
– Давай попробуем! – потребовал гигант, около которого моментально появились два невысоких военных моряка.
Забрав у Соколова бутылку, сноровисто открутил винтовую пробку и на минуту присосался к литровому сосуду.
– Здорово ты общаешься с Ячменным Джоном! – восхищенно заявил правый военный моряк, забирая у своего коллеги бутылку.
Сделав два глотка, моряк скомандовал:
– Бегом за вещами!
Ни слова не говоря, гигант и коротышка рванули вслед за Федоровым.
Минуту спустя Федоров с военными моряками шел к пикапу.
– Откуда ты? У тебя какой-то странный акцент! – поинтересовался гигант.
– Моряк, из Канады, – коротко, не вдаваясь в подробности, ответил Федоров, передавая сумки, мешок и чемоданы.
– Чем занимался? – требовательно спросил коротышка, взваливая на плечо чемодан.
– Работал водолазом, – решил сказать правду Федоров.
– Сможешь посмотреть, почему руль не работает у нас на эсминце? – неожиданно спросил коротышка, останавливаясь на середине дороги.
– Как не работает? – удивился Федоров, все-таки перейдя дорогу.
– Иногда, когда надо идти на правый борт, руль стопорит! – темпераментно выдал коротышка.
И Федоров вспомнил! Дед[88] в Питере как-то рассказывал, что при заедании подшипников в рулевом механизме у них на сухогрузе была именно такая неисправность.
– Мы хотели в Южной Америке наняться на коробку, – протянул Федоров, не зная, как отвязаться от настырного коротышки.
– Если ты нам поможешь, то мы довезем вас до Буэнос-Айреса! – предложил коротышка, имея на Федорова какие-то свои планы.
– Я пока не знаю, – пошел на попятный Федоров, не зная, как выйти из создавшегося положения.
– Помоги, Фэд! У нас всего полторы недели стоянка в Портленде, и за это время надо обязательно найти причину неисправности руля. У нас отошли два листа обшивки на днище судна, и их надо то ли приварить, то ли поставить новые. Придется подождать, пока освободится док, чтобы поставить в него эсминец. Пока в доке стоит русский лесовоз, мы не можем ничего сделать! И вот за это время надо отремонтировать руль! Мы уже обращались в две специализированные фирмы, и они сказали, что надо точно определить место повреждения и только потом начинать ремонт! – взмолился коротышка, подпрыгивая рядом с высоким Федоровым от нетерпения.
– У вас должны быть на судне свои моряки! – попробовал спихнуть непривычную работу на штатного корабельного водолаза Федоров.
– Да опускался он два раза и ничего не увидел и не услышал! – пробасил гигант, беззвучно возникший справа.
– Парни! Я никогда такого не делал! – взмолился Федоров.
– Ну, хочешь, мы тебя с твоим боссом отправим самолетом до Монтевидео! Только помоги! Если мы не выйдем через две недели в море, то капитана будет судить военный суд! – продолжал басить гигант, подходя к трапу вместе с Федоровым.
– Попробуем. Но я ничего не обещаю! – только успел согласиться Федоров, как вмешался Соколов, у которого слегка заплетался язык:
– О чем ты там договариваешься, дайвер?
– Моряки просят обследовать эсминец под водой! – доложил Федоров, ставя свою ношу на палубу.
Идя по трапу, он едва удержался, чтобы не отдать честь, и на всякий случай про себя поблагодарил Бога, который закрыл ярко светящую луну облаками.
– Отдать швартовы! – скомандовал коротышка, едва гигант ступил на борт.
– Надо помогать во всем нашим союзникам! – икнув, возвестил Соколов и осел на палубу.
Глава двадцать вторая. Поздний завтрак или ранний обед на американском эсминце
Ближе к обеду, когда Федоров проснулся, то пару минут лежал, закрыв глаза, вспоминая события бурного вчерашнего дня.
В голове прокручивались события странного полета, не менее необычной посадки, так кстати оказавшегося на пирсе пикапа и непонятной полицейской машины.
«Сплошные вопросы и совсем мало ответов! Единственное, что я помню: пересадку на американский эсминец и мое обещание посмотреть руль и днище военного корабля, – вспоминал Федоров, открывая глаза и ощущая легкое покачивание каюты. – Значит, я вместе с кап-два на американском эсминце, куда нас привезли добрые дяди в американской форме».
Напротив обнаружился кап-два, который лежал, закинув мускулистые руки за голову.
– Хеллоу, Джек! Как голова? – поинтересовался Федоров, глазами обшаривая маленькую каюту с двумя дверями.
– Вторая дверь – в гальюн и душ, – не отвечая на вопрос Федорова, буркнул кап-два, страдальчески морщась.
Федоров не стал ничего отвечать, а, рывком встав на ноги, пошел к указанной двери.
За дверью оказался белый унитаз и душ, под который встал Федоров, в секунду сбросив черные трусы.
Только он выключил воду, как в душевую кабину в одних часах заскочил Соколов и, усевшись на унитаз, жестом приказал включить воду.
Едва Федоров включил воду, Соколов подозвал его и быстро заговорил:
– Вчера с полицейским автомобилем была подстава. Наклейки на бортах машины – фальшивые. – Соколов показал бумажки, которые вчера поднял с земли, и в секунду порвал их на мелкие кусочки, скинул в унитаз, продолжая быстро говорить: – Полицейские и наш водитель больше никогда ничего не расскажут! Надо быть в три раза осторожней! Ты действительно сможешь найти неисправность руля? – закончил страстный монолог Соколов, вынимая из-за бачка унитаза красные трусы. – В черных трусах никто давно здесь не ходит! – пояснил он, давая знак выйти из душа.
– Остался ведь самолет, на котором мы прилетели! – напомнил Федоров, сдергивая полотенце с крючка.
– Самолет взорвался через полчаса после взлета, – вставая с унитаза, спокойно добавил кап-два.
– Почему? – удивился Федоров, открывая дверь душа.
– Операция должна проходить стерильно, – пояснил Соколов, по-местному Джек Фалко, выпроваживая Федорова в каюту.
Федоров быстро вытерся махровым полотенцем и кинул его на уже заправленную койку Соколова.
Секунд двадцать постояв на середине каюты, Федоров надел трусы, заправил койку и только уселся на свою койку, думая, что надеть, как в дверь коротко постучали.
– Кам ин! – пригласил Федоров, откидываясь на переборку.
– Капитан просит прибыть вас в кают-компанию через десять минут! – объявил матрос, одетый в синие штаны, заправленные в высокие шнурованные ботинки и зеленую рубашку.
В руках матрос держал плотно набитый большой зеленый брезентовый мешок.
– О’кей! – согласился Федоров, понимая, что одеваться придется в американскую робу, ведь появление на борту военного судна двух гражданских мужиков обязательно вызовет лишние вопросы.
– Я буду ждать вас в коридоре, чтобы проводить к капитану! – торжественно объявил матрос, выходя из каюты.
Развязав завязки мешка, Федоров обнаружил две странного вида куртки, две пары высоких шнурованных ботинок, две пары брюк.
Перекинув вещи на койку Соколова, Федоров только начал одеваться, как из душа появился с мокрой головой Соколов.
– Командир корабля капитан третьего ранга Брус Уолш. Мужик крутой и своенравный. Ему может не понравиться самовольность старпома. Но все равно появляться на корабле в гражданской одежде не стоит, – обрисовал обстановку Соколов, между делом изобразив синусоиду над ухом[89].
Федоров понятливо кивнул, зашнуровывая второй ботинок, скептически оценив американскую форму одежды: «Сапоги намного быстрее и практичнее надевать! Намотал портянки и сунул ногу в сапог! А тут сначала надень носки, потом ботинки. Сколько лишнего времени тратишь!»
Соколов к тому времени уже полностью оделся и, встав на ноги, нетерпеливо притопнул правой ногой.
Федоров тоже оделся и надел поверх теплой рубахи шерстяную куртку.
– Время, Серж, время! Нас ждет командир корабля! – поторопил Соколов, перекладывая документы во внутренний карман новой куртки.
Федоров, подойдя к шкафчику, достал свои документы и последовал примеру кап-два.
За дверью каюты беглецов ждал матрос, который без слов быстро пошел вперед, показывая дорогу.
Через три минуты хождения по коридорам, спуска и подъема по лестницам матрос остановился перед деревянной дверью, покрытой шаровой краской.
Коротко постучав, матрос открыл дверь и жестом предложил войти.
В длинной кают-компании за большим полированным столом сидели трое офицеров в белоснежной форме, среди которых были коротышка и гигант с немного опухшим лицом.
Самое интересное, что на коротышке были точно такие же нашивки, как на капитане, из чего Федоров сделал вывод, что тот тоже капитан третьего ранга.
– Документы! – рявкнул седой как лунь коренастый морской волк, вскидывая голову.
