Григорий Солонец - Форпост

…Бибихаво, присев с краешку, тоже заинтересовалась нардами. Она робко попросила Сергея и ее научить играть в них.

Весна заметно прибавила хлопот дехканам. На своих крохотных наделах они героическими усилиями возделывали скупую на урожаи землю. Все дело в том, что зажатая горами долина испытывала страшный дефицит воды. Вся надежда была только на Аллаха, хоть изредка, но откликавшегося на молитвы, даруя людям и посаженным ими растениям живительную влагу в виде дождя. Могло бы частично помочь старое русло заброшенного арыка, по которому раньше по весне сходили с гор талые воды, но его некому было основательно почистить.

В кишлаке жили в основном женщины, дети и старики. К новому поселенцу, нашедшему временный приют в доме Бибихаво (неслыханное дело!), они отнеслись весьма настороженно, почти враждебно. Сергей понимал афганцев и не обижался. Он ведь для них действительно чужой человек, почти инопланетянин. Но не зря говорят: время все расставляет по своим местам. Как водится, почесав языками, за глаза осуждая легкомысленный поступок Бибихаво, первыми успокоились женщины: у каждой хватало своих забот и проблем. Старики же, как и подобает мудрым аксакалам, не спешили высказывать вслух свое отношение к житейским коллизиям, делясь сокровенными мыслями только с Аллахом.

В джуму (пятница, выходной день у мусульман) в гости к Бибихаво из соседнего кишлака приехал дядя Абдул. Его появление всегда напоминало праздник: с пустыми руками, без подарков для племянницы и маленького Суфи он никогда в доме не появлялся. Едва переступив порог и увидев незнакомца, внешне похожего на «шурави», насторожился. Тут же потребовал объяснений от Бибихаво.

Сверковичу не понравился этот колючий, словно рентгеном просвечивающий взгляд, подозрительность во всем. «Уж не душман ли он?» — с тревогой подумал Сергей.

Бибихаво своей очаровательной улыбкой немного сняла возникшее напряжение. Она поставила чайник, стала накрывать на стол, когда в комнату с детским лепетом вбежал проснувшийся Суфи. Он тут же оказался на руках у Абдула, мгновенно превратившегося из сурово-насупленного в добродушного весельчака. Им было хорошо вдвоем. Сергей не знал, куда себя деть. Решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Он легко бы нашел себе работу, но заниматься ею в джуму афганцам запрещает Коран.

Тем временем в доме дядя устроил нечто вроде допроса Бибихаво. Она ничего не скрывала, рассказала все, как было. Да, он русский солдат, но так сложились обстоятельства, что оказался в отряде Саида, чуть не погиб. В полубессознательном состоянии под вечер постучал в ее дом, прося помощи. Что она должна была сделать? Притвориться глухой и оставить живого человека умирать у своего порога? Разве Аллах одобрил бы такой поступок? Размышляя вслух, Бибихаво все больше убеждалась в собственной правоте. Это было настоящее испытание для нее, может быть, ниспосланное Всевышним, и она выдержала его, не взяла грех на душу. А таковым непременно стала бы смерть Адама.

Дядя молча выслушал эти не лишенные логики доводы и, кажется, принял их. По крайней мере, за обедом он уже исподлобья не косился на Сергея, а деликатно расспрашивал о его недавнем прошлом. Не одну чашку чая они выпили вместе, разговаривая, прежде чем годившийся Сергею в отцы и умудренный житейским опытом Абдул понял для себя что-то важное. На второй день он уезжал домой с другим отношением к этому, уже и не такому чужому парню, оказавшемуся на перепутье. Абдул ничего не стал советовать ни ему, ни Бибихаво, обещал только подумать, как быть дальше. И пригласил их к себе в гости — через неделю.

Управившись с домашними делами накануне джумы, они встали на рассвете, чтобы добраться до дяди пораньше, пока не так еще жарко. Маленький Суфи радовался возможности попутешествовать, а идти, как узнал Сергей, предстояло километров пять. На полпути малыш подустал, и Сергею пришлось посадить его на плечи. Так когда-то в далеком детстве, как король на троне, восседал он сам на здоровых папиных плечах, испытывая настоящий восторг. Наверняка, и повизгивающий Суфи находился на седьмом небе от счастья. Он то и дело обращался к маме, мол, гляди, как я высоко забрался и не испугался. Сквозь узкие щелочки паранджи Бибихаво видела сияющие глаза сына и тихонько радовалась.

День выдался по-летнему теплый, безветренный, на небе ни тучки. Не было еще и десяти часов утра, а солнце уже припекало. А вон впереди показался уже и добротный дом дяди, стоявший на пригорке в центре кишлака. Они ускорили шаг.

— Проходите, гости дорогие. Я очень рад вас видеть, — улыбаясь и обнимая поочередно Суфи, Бибихаво и Сергея, дядя Абдул был сама любезность. Из-за его спины вышла полноватая темноволосая женщина, тетя Лейла, и также по восточному обряду приветствовала их.

Угощали гостей радушно, вкусно приготовленным шашлыком из баранины, пловом, фруктами. Суфи, больше всего любивший сладости, благодаря своей детской непосредственности, заслуженно находился в центре внимания.

Пока женщины обменивались новостями и судачили о своем, Абдул, взяв Сергея под руку, вывел его во двор: показать хозяйство. Жил он, по афганским меркам, небедно: кроме стада овец, имел лошадь, корову. В кишлаке держал несколько дуканов, в которых торговал одеждой, коврами, посудой, постельными принадлежностями, другими ходовыми товарами, которые привозил из Пакистана, Кабула, Ирана. Торговля, судя по убранству дома, приносила хороший доход.

— Я вот о чем скажу. Если ты решил не возвращаться к своим, то тебе нужно где-то работать, — неторопливо, чтобы его поняли, говорил Абдул, будто читавший мысли Сергея. Он и сам уже не раз думал об этом. Но где в кишлаке трудоустроишься, это же не Кабул и даже не провинциальный центр Чарикар, где наверняка пригодились бы его руки?

— Мне нужен надежный помощник. Бибихаво говорила, что ты трудолюбивый парень, не умеешь обманывать. Будешь за товаром ездить, в дукане торговать. Заработаешь много денег — откроешь свое дело. Я помогу… Согласен?

«Он еще спрашивает, как будто мне каждый день такие предложения поступают». — Сергей даже не надеялся на подобный разговор, слабо утешая себя, будто что-то в его непутевой жизни изменится само собой. А тут такая удача неизвестно откуда сваливается…

Так и решили: уже с завтрашнего дня он выходит на работу. Обрадованная этой новостью Бибихаво стала искренне благодарить дядю.

Работа в дукане была непыльной. Знай себе сиди в лавке, присматривай за товаром да покупателей заманивай. Чем больше их к тебе заглянет, тем лучше. То, что у афганцев, как и у многих других восточных народов, торговля стоит на первом месте, сложилось исторически.

Абдула местные жители уважали, поэтому, когда он привел на базарную площадь светловолосого парня по имени Адам и сказал, что это один из его продавцов, то лишних вопросов не задавали. К новичку, понятное дело, присматривались и, видя его неопытность в торговле, помогали советами на первых порах. Но так как здесь каждый работал на себя или хозяина, то в первую очередь мысли были о собственной выгоде, а не соседа. Это наглядно проявлялось, когда в Курултае оказывался наиболее желанный гость — заезжий покупатель, которого чуть ли не за рукава каждый норовил затащить к себе, предлагая самый лучший, самый дешевый, на любой вкус товар. Сколько что стоит и до каких пределов можно скидывать цену, Сергей на память еще не выучил, поэтому, чтобы не запутаться, частенько посматривал в специальный блокнот. Это, конечно, не очень нравилось покупателям, привыкшим на свои вопросы получать мгновенные ответы. По этой простой причине он поначалу терял какую-то часть прибыли. Но через пару недель Сергей разобрался и с ценами, и с особенностями местной торговли, в которой ключевую роль играли мужчины, их обширные связи. Немало значило и умение расположить к себе малознакомого человека приветливой улыбкой, шуткой, интересной беседой. Сверкович не забывал об этом, хотя из-за недостаточного знания дари, менталитета афганцев, вековых традиций ему было весьма сложно конкурировать с местными торговцами, которые на этом деле, как говорится, зубы съели.

Рядом стояла семейная лавка Анвара, в которой трудились попеременно, а порой и вместе дед, его сын и внук. Как ни странно, больше всех афгани зарабатывал Исламуддин, юркий десятилетний пацан. Кажется, не существовало в мире покупателя, которого не по годам смышленый мальчишка не уговорил бы хоть что-нибудь купить. Непонятно, когда он успел освоить язык эсперанто: нахватавшись расхожих словечек из английского, русского, таджикского, узбекского и хазарейского языков, он уже этим вызывал интерес у покупателей. По части же знания русского языка и психологии «шурави», которые, правда, в отдаленный Курултай редко заглядывали, не было равных, конечно, Сверковичу. И он это свое преимущество использовал на полную катушку.