Павел Зябкин - Герой не нашего Времени
— Хату то купил, квартирантам сдавать?
— Ага, купил, все за три дня просадил, и не спрашивай как. Как крышу сорвало, сам не пойму. Я же от одного офицера письмишко жене его возил. А там такое. — И дальше последовал рассказ достойный лучших традиций эротики.
В общем Вова, приехал я туда, с Петрухой вместе, да ты его не знаешь. Ну деньги только после обеда давать будут, дай думаю к лейтенанта жене заскочу, письмо передам. Зашли. Такая бабешка, скажу я тебе, загляденье. Ну, письмо передал, посидели с ней. Петька и предлагает ей: «Давай мол после получки зайдем». Та не против. Ну получили мы, по десять «мультов» каждый, и к ней. Выпить, закусить само собой взяли. Ну посидели до вечера, захорошело нам. Тут к ней подруга пришла. Девка класс!!! Жена летехина — мне мол на работу. Потом собралась, оделась. Я как глянул, Вова, глаза на лоб выскочили. Просто фотомодель — секс-символ. Она на минутку с подругой потрещала о чем-то в коридоре и к нам. И открытым текстом: «Ребята, мы девушками по вызову работаем, хотите с вами на ночь останемся. Пол-лимона за услуги и мы Ваши. Чем в контору идти, так лучше уж с Вами. Только не надо мораль читать, мол офицерская жена. Мне жить на что-то надо. А от мужа и так денег не видала, а теперь он вообще на три месяца завис и пока приедет? А у нас ребенок, и у нее ребенок. Вот так и живем». А что Вова, я ее понимаю, что сделать то. Одним бублик, а другим дырка от него. Ну, мы недолго думая согласились, а что, раз живем, чего же не оттянуться. Я с лейтенанта женой, «бабки» ей само собой отстегнул, а Петька с подругой ее. Выпили еще, порнушку поставили. УУУ-У!У!!! Вова, ну понимаешь, я как поглядел, и как подумал, что все это сейчас за «бабки» получу. Она сразу меня целовать, «берцы» с меня снимает. Вова, ну ты представляешь, я неделю наверное не разувался, а она как начала меня с ног целовать. Я чуть с ума не сошел. А Петька со своей черти его знает чего, но почему-то в туалет пошел. Чего уж там было — сам понял. Утром проснулся, башка гудит, Петька где-то в туалете так и валяется. Подруги его нет. Посмотрел я первым делом по карманам, денег двух мультов нет, я к лейтенанта жене, так мол и так, я по моему чуть меньше должен. А Петька глянул по своим, там пяти не хватает. А жена летехина нам: «А что мальчики хотели? Я что за так ваши извращения должна делать. А ты Петя, вообще молчи, твои дела туалетные только она и делает, теперь отмываться ей от тебя неделю. Так что все по прейскуранту. Сами вчера согласились, мы лишнего с Вас не взяли. Права качать не советую. Сами понимаете Вы здесь чужие. А так если хотите еще пожалуйста, так и быть могу со скидкой, выпивка бесплатно». Ох, Вова, и паршиво же мне стало тогда так. Куда же мы пришли? И я то хорош, да черт с деньгами, просто что же теперь есть деньги так все дозволено. А нет денег, так что — под любого ложись, хоть в прямом, хоть в переносном смысле. Я же как вспомнил, что с ней вытворял, самому стыдно, посейчас. Ты на меня глянь, я же старик, а она красотка, а вот я с «баблом» и все мне можно, и пляши передо мной. А знаешь, мне так еще захотелось, чего-нибудь этакого, ну и пустился во все тяжкие, пока «бабло» было, так все передо мной ластились. Ну, как кончилось, сам понял. И ведь я то старый дурак знал, что так и будет, а нет же. Как закружил, как закружил. А ты представляешь, у кого «бабла» такого навалом и каждый день. Вот крышу то сносит.
— Ну а сейчас что?
— Да что, что, думал в отпуске уволиться, а получилось опять сюда, я приехал, тебя не было, а меня тем же днем сюда отправили в охрану зам. комрига.
— А лейтенанту тому про жену не похвастал?
— Нет, тезка, зачем его расстраивать. Да и что изменит. Ну, она может и блядь, но деньги то мы им несем. А как жить ей на самом деле? Может и все устроится и нормально все будет. Чего мне в его жизнь лезть.
— Да, — задумчиво ответил Вова, — ты прав. Я бы тоже ничего не сказал бы. Сами то мы не без греха, а таких же судим. Мы ведь те же проститутки. Воюем за деньги, а эти «пилятся» за тоже самое. — И закончив тяжелую для обоих тему спросил, — Нормально то тут?
— Спрашиваешь, конечно, классно. Еда от пуза, шмотки тоже лучшие. Попробую до пенсии добить.
— Ну, удачи Вова, пойду, как ты говоришь в санчасть.
— Только не улыбайся, серьезнее будь, — напутствовал тезка.
Последние слова Вовка почти не расслышал, звон заглушил все. Вместе с ним пришел неодолимый страх. Вернее животный ужас. Летящий снаряд стоял перед глазами. Мысли роились в его голове. Заманчивая перспектива, выстроенная тезкой, была так привлекательна.
Госпиталь, лечение, наверняка отпуск. И тут же снаряд, его растопыренные хвосты, страх. Зависание на краю бездны. Словно ты сумел заглянуть за грань, отделяющую жизнь от смерти. Что означали те минуты проведенные без сознания. Ведь он был уверен что умер. Мысль о стопроцентной смерти была так сильна, что растворила грани между бытием и небытием. Привычный мир потерял черты реальности. Все стало казаться неестественным. А ответ на вечный вопрос: что же там? Так и остался открытым. А что же там? И снова снаряд перед глазами. И снова звон в голове. Нет, в госпиталь нельзя. Иначе этот страх перерастет в манию. Надо изгнать его. Страшно возвращаться, но еще страшнее балансировать на грани между разумом и безумием. Все время кажется, что снаряд вот вот достигнет цели. Словно что-то недоделано, что-то не решено. Надо решить, довести до конца, тогда страх пройдет. Лечение, а вдруг вместо пенсии учет в псих. диспансере, что тогда? Как жить, нет, не в смысле как жить дураком, не он один дураком живет и ничего. Дело не в том, как зарабатывать на жизнь. Со справкой перспектив нет. Ведь оно что получается, если место отличное, то и спрос никакой, а вот сторожить какую ни будь шарагу, так сто бумаг принеси. А ежели клерков той шараги так же протестировать? Может и половина не пройдет свои же барьеры. Нет, даже с этой точки зрения в госпиталь нельзя.
Приняв решение, Вовка вернулся и попросил ротного отправить его обратно в разведроту, где Узбек, скучая по злейшему другу, успел переругаться со всем личным составом и довести до белого каления командира роты. Который в сердцах обещал расстрелять его к чертовой матери и списать на боевые. Через три дня, отъевшись и отоспавшись, он воссоединился с разведчиками к радости Узбека и в тот же день успел с ним поругаться из-за воды с головастиками, в которой был заварен чай.
Попав снова не передний край, Вовка шарахался от каждого хлопка, будь то выстрел или просто гром. Стал пропадать слух. Левое ухо практически ничего не слышало. Порвалась барабанная перепонка. Однажды Вовка к своему удивлению заметил, что может дышать ушами. Да — да, зажав нос, он делал выдох и чувствовал, как через порванную перепонку проходил воздух, еле — еле конечно. Развивая свои таланты, он попробовал пускать из ушей дым, на спор. Страшная боль в ухе, но дым пошел, тоненькой струйкой. Спор был выигран, и пачка сигарет перекочевала в его карман. Правда, на бис фокус не повторялся. Слишком больно.
Несмотря на страх и боль, Вовка понимал, что только так он сможет стать полноценным человеком, а не психом. Клин клином вышибается. Подсознательно он ждал переделки. Ему хотелось проверить себя. Хотя он понимал, что может быть и струсит, так что руки ноги не будут слушать. Но пока ничего не происходило. Пока были обычные переходы впереди колонны, пешком с тяжелыми огнеметными вьюками. Вечная ставшая уже нормой перебранка с Узбеком. Однажды также вот лежа на солнышке Вовка читал мораль собрату по оружию:
— Антон, мать твою, пошли окоп копать. Ротный че сказал?
— Э, за мать ответишь?
— Слушай, да не о ней речь, я пол окопа откопал, иди, помоги дальше, а то не дай Бог «чехи» обстреливать начнут, тогда чего? Где прятаться?
Село, где по предположениям должны были быть боевики виднелось за ущельем. До него было не более километров трех по прямой, и Вовкины опасения не были так уж беспочвенны. Однако то ли хладнокровие, то ли глупость напарника не знала пределов.
— А чего, они все равно не попадут, а если что, то и так помирать. Отвечал лежавший за небольшим бугорком, Узбек, продолжая уплетать банку добытой где-то сгущенки.
— Да пошел ты! — плюнул в сердцах Вовка и с лопатой в руке пошел углублять свою нору. — Короче я на себя копаю, а ты как хочешь.
— Копай, копай. — Невозмутимо продолжая есть сказал напарник. — Я же понимаю, тебя как шарахнуло, ты теперь каждого треска боишься.
Не став спорить, Вовка углубился в твердую землю. Однако работа никак не шла, и выкинув несколько совков земли он лег за бугорок покурить сигаретку. Тут и началось.
Раздался такой знакомый свист, и метрах в ста правее полетели в воздух клочья земли. Били с миномета и явно не прицельно, так как основная масса солдат располагалась намного левее. Но вот опять свист и мина полетела уже над Вовкой с Узбеком. Взрыв раздался далеко позади. Как безумный Вовка завертелся на брюхе, подобно ящеру пытаясь доползти до окопа.
