Георгий Савицкий - Штрафник-«охотник». Асы против асов

По свидетельству участников тех событий, конструкция «крабов» предусматривала возможность ведения ближнего и дальнего боя. Когда советские атакующие подразделения находились еще вдали, окно открывалось полностью и из него велся огонь из малокалиберных пушек. С приближением атакующих цепей окно закрывалось, и через решетку начинал строчить пулемет.

Но наши истребители танков пошли на крайнюю меру – сняли броневые щиты со своих пушек, тихо подкатили их по кукурузе и с четырех сотен метров от всей души долбанули по бронеколпаку! Окно хитрого оборонительного сооружения тут же заклинило, а пушка врага вышла из строя. Стрелки внутри его, оглушенные, рухнули на дно «колодца». Оказалось, что внутри сидели два австрийца-штрафника, прикованные цепью за ногу. При допросе они рассказали, что у них, как и вообще у всех солдат, составляющих гарнизоны «крабов», были взяты личные расписки: под страхом наказания семей держать позиции.

В это время правое крыло наступающих войск 5-й ударной армии подходило к Сталино с северо-востока. Части 127-й стрелковой дивизии двигались вперед, но их встретили немецкие артиллерийские батареи. Целью наших войск на этом участке фронта был аэродром. Его прикрывали мощные доты. Немцы, пытаясь отбить натиск наших солдат, дрались яростно, но устоять перед натиском наших войск уже не могли.

Заключительная часть освобождения Сталино началась, когда солдаты 301-й и 50-й гвардейских стрелковых дивизий с боями прошли Макеевку. При этом они прорвали серьезную оборону немецкого гарнизона. Гитлеровцев выбили с позиций в ночь на 7 сентября – еще хватало у наших солдат сил и на ночные бои после беспрестанных дневных контратак! В результате этой атаки дивизия не только нанесла противнику значительный урон, но и обеспечила условия для броска непосредственно в город. К 10 часам утра все части заняли исходное положение на рубеже реки Кальмиус.

В 14 часов 8 сентября началась артподготовка, огненными стрелами с минимальной дистанции по позициям гитлеровцев реактивным дождем ударили «катюши». А с неба такими же мощными ударами их поддержали штурмовики. А потом в атаку под прикрытием танков пошла пехота. Первые бойцы из дивизии Антонова ворвались в студенческий городок Индустриального института (теперь ДонНТУ) и водрузили на одном из зданий красный флаг.

«Аэрокобра» в пикировании заходит на цель. В лобовом бронестекле совсем рядом – земля, плюющаяся огнем зенитных «Флак-систем». А в перекрестье – пыхтящий на рельсах паровоз, тянущий за собой состав товарных вагонов и платформ. На некоторых платформах были установлены спаренные зенитные автоматы.

Но и «кобрам» было чем огрызаться. Навстречу немецкому эшелону устремились огненные трассы пулеметно-пушечного огня. Цепочки разрывов пересекают железнодорожную колею и бьют по паровозу. Из пробитого котла со свистом вырываются струи пара. Разлетаются вдребезги от попаданий 37-миллиметровых снарядов платформы с немецкими зенитками, полыхают вагоны.

На некоторых сериях «Аэрокобр» в правом крыле размещался кинопулемет. А вот у истребителей Отдельной эскадрильи «воздушных охотников» у каждого ведущего пары стоял фоторегистрирующий прибор. Гитлеровские асы ставили фотокинопулеметы преимущественно на истребители. Ну а русские – на штурмовики Ил-2 и бомбардировщики. Ведь в Красной Армии авиация работала в интересах сухопутных войск, прорубая дорогу танкам и пехоте. И теперь фотокинопулеметы «Аэрокобр» бесстрастно фиксировали нагромождения горящих вагонов, разбитые паровозы, пылающие склады, разбегающихся от искореженного железнодорожного полотна гитлеровцев.

– Я Леопард-1, прием. Еще заход!

– Понял, командир, выполняю.

Снова «Аэрокобры» стремительно проносятся – теперь уже на бреющем – сквозь столбы дыма от горящих немецких эшелонов. Невдалеке от станции громоздятся под откосом платформы с техникой. Гитлеровцы хотели вывезти свои подбитые танки, чтобы починить их и вернуть в строй.

Ведомый майора Волина, Олег Погорелов, удачной очередью распарывает бок цистерне с «горючкой». Та моментально вспыхивает огненным гейзером, расплескивая жидкое пламя во все стороны. «Кобра», конечно, не бронированный «ил». Однако же и от P-39Q на штурмовке есть толк! Мощная пушка и пара крупнокалиберных пулеметов «Аэрокобр» по небронированной и легкобронированной технике работают уж всяко лучше, чем наши ЛаГГ-3. Раскаленные сталь и свинец косой смерти выкашивают уцелевших гитлеровцев.

Майор Волин жмет на гашетки пушки и пулеметов, чувствуя всем телом дрожь отдачи, от которой вибрирует вся конструкция самолета. Бледные молнии трассеров прошивают грязно-черный дым, стелющийся над землей.

– Нате вам, суки фашистские! За слезы наших матерей!

От попаданий взрывается крытый вагон, видимо, там была взрывчатка. Деревянные и металлические осколки разлетаются во все стороны, словно шрапнель. Ручку управления на себя – и вправо! Волин выполняет восходящую бочку, набирая высоту. И тут комэск почувствовал частые удары по фюзеляжу и сильный рывок в сторону.

– Командир, зенитка справа! – запоздало кричит ведомый.

Ах, твою же мать! Александр Волин изо всех сил тянет ручку управления самолетом и давит ногами на педали, стараясь выправить опасный крен.

– Я Леопард-1, прием, меня подбили… Теряю высоту…

– Я Тигр, прием, Леопард, уходи на «точку», – немедленно ответили с наземного командного пункта.

– Командир, держись, мы прикроем, прием.

Истребитель трясло как в лихорадке и норовило развернуть вправо. Росла температура масла двигателя. Были повреждены также элерон и рули высоты. А до аэродрома было еще ой как далеко… Но Александр Волин привык бороться до конца. Стиснув зубы, он ворочал враз «потяжелевшим» управлением.

И тут на «Аэрокобры» выскочили «Фокке-Вульфы-190». Стервятники вывалились из облаков и попытались перехватить дерзкие краснозвездные истребители. Но ведомый был начеку.

– Командир, «фоккеры», уходи в сторону! – Олег Погорелов вырвался вперед и огненной очередью преградил путь головному FW-190A-4. Несколько взрывов 37-миллиметровых снарядов, пришедшихся прямо в лоб, разбалансировали 14-цилиндровый мотор воздушного охлаждения BMW-801D-2. В итоге расположенный в передней части защищенного 6-миллиметровой броней кольца «NAKA» вентилятор разлетелся обломками лопастей и заклинил какие-то тонкие механизмы двигателя. Вентилятор этот подавал воздух для принудительного охлаждения мотора, а теперь вот стал источником бед. Ведь поражение маслосистемы или вентилятора неизбежно приводит к сгоранию или заклиниванию мотора.

Оставляя за собой черный шлейф дыма, «фоккер»-«охотник» отвалил в сторону, а за ним и вся группа стервятников. Боя они не приняли и предпочли ретироваться.

– Командир, добьем их!

– Отставить преследование! У нас боекомплекта почти не осталось. Да и у меня самолет подбит. Возвращаемся.

Александр Волин сосредоточился – предстояла далеко не простая посадка. «Кобра» была очень опасна на вынужденной посадке, а именно такая и предстояла командиру эскадрильи. Если он сейчас не сбавит скорость до необходимого минимума, то передняя часть фюзеляжа вместе с кабиной попросту разобьется о землю. А если слишком рано скорость сбросит – «Аэрокобра» свалится на крыло. И вот земля приближается – такая опасная и долгожданная… Летчик прибирает обороты уже полуразбитого, но все еще «тянущего» двигателя. Ручку на себя… И вот – удар! Скрежет, лязг разрываемого металла. Уф-ф-ф! Приземлился…

На аэродроме аварийно приземлившийся истребитель сразу же обступили летчики и техники, помогли Волину выбраться из кабины.

– Все, «птичка» – тю-тю! – сказал комэск, оглядывая разбитый двигатель, искалеченный элерон и хвостовое оперение. Чудо, что самолет вообще дотянул до аэродрома.

А между тем бои за столицу шахтерского края уже близились к завершению. Наступление Красной Армии на немецкие позиции в Донбассе было стремительным и неотвратимым.

16 августа перешли в наступление войска Южного фронта и прорвали немецкую оборону. 30 августа при содействии морского десанта был освобожден Таганрог.

Первого сентября немецкие войска начали отступать по всему фронту в Донбассе. А 8 сентября советские войска освободили индустриальный центр Донбасса – Сталино.

По случаю крупной победы в Донбассе Москва в двадцать ноль-ноль салютовала нашим доблестным воинам-освободителям двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

В боях за освобождение Донбасса геройски погибло много воинов Красной Армии. Среди них – командир 3-й гвардейской танковой бригады гвардии полковник Франц Андреевич Гринкевич и герой боев в Сталинграде генерал-лейтенант Кузьма Акимович Гуров.