Танковый таран Донбасса - Георгий Савицкий
– Учитывая, что я филолог и увлекаюсь авторами Серебряного века, такими как Дмитрий Мережковский, Николай Гумилев, Саша Белый, Анна Ахматова, для меня этот город – Бахмут. Основанный в XVI веке Петром Первым как казачья крепость в долине реки Бахмутка. Здесь издавна располагались соляные копи, а тогда это был ценнейший ресурс. Существовала даже должность «соляного атамана».
– А вот для меня все же – Артемовск. Во-первых, потому, что я родился и вырос в Донбассе, и так просто привычнее. А, во-вторых, в Бахмут наш Артемовск переименовали все же эти бандеровские гниды из Киева! Но есть еще и в-третьих: когда мы провозгласили ДНР, то она стала продолжением и своеобразной правопреемницей Донецко-Криворожской Республики. Во главе которой и стоял тот самый Артем (Сергеев) – друг и соратник Сергея Кирова и Иосифа Сталина, – веско произнес Артем Чернов.
– Вообще-то, как филолог, тебе скажу, что название Бахмут связывают с тюркским «бахмат» – «низкорослая степная лошадь». Со временем оно и трансформировалось в Бахмут, – с невозмутимой улыбкой парировал Александр Середа.
– Что, как говорил Александр Сергеевич Пушкин: «Поскреби русского – найдешь татарина»? – не остался в долгу в интеллектуальном споре Артем Черный.
– И снова мимо! «Поскреби русского – найдешь татарина» пришло к нам из французского языка и в оригинале звучит так: «Grattez le Russe, et vous verrez un Tartare». Означало оно, кстати, совсем иное – отнюдь не дружбу татарина и русского, как принято считать у нас, – снова улыбнувшись, ответил Александр Середа. – Не забывайте, mon Cher, что я все же французский филолог! Так вот, данная цитата пришла к нам из знаменитого сочинения маркиза, масона и педераста Астольфа де Кюстина «La Russie en 1839». Дословно там говорится так: «Ведь немногим больше ста лет тому назад они были настоящими татарами. И под внешним лоском европейской элегантности большинство этих выскочек цивилизаций сохранило медвежью шкуру – они лишь надели ее мехом внутрь. Но достаточно их чуть-чуть поскрести – и вы увидите, как шерсть вылезает наружу и топорщится». Кстати, сама книга «Россия в 1839 году» до сих пор сохраняет титул «библии русофобов».
– Ну, блин, ученье – свет, а не ученых – тьма! – только и ответил Артем Чернов.
Остальные танкисты, которые с интересом слушали этот интеллектуальный спор, рассмеялись. Все же какое-никакое развлечение среди суровых и однообразных военных будней, возможность хоть на немного отключиться от надоевшей всем хуже горькой редьки повседневности.
Глава 17. Дети, которые играют гильзами
Пока штурмовые группы грызли оборону укронацистов, для танкистов капитана Чернова тоже появилась работа, правда, не совсем обычная. Требовалось сопроводить колонну гражданских в тыл. Эвакуационные отряды ЧВК «Вагнер» вытаскивали мирных жителей из подвалов, оказывали первую медпомощь, кормили и переправляли в тыл – дальше в ДНР.
Капитан Чернов за годы службы, а особенно – в Мариуполе, успел насмотреться на мирных жителей посреди войны. Прежде всего – тяжелый запах гари, глубоко въевшийся дым от костров, на которых готовили еду. А еще – полная обреченность в глазах и покорность судьбе. Страх не перед какой-то конкретной угрозой, а просто – перед чем-то новым, перед обычными жизненными переменами, которые тем не менее пугали.
Артему Чернову вспомнились несколько романов о так называемых «выживальщиках»: на страницах книг они выглядели брутальными и опытными, увешанными оружием и снаряжением так, что хрен из танка пробьешь! В действительности же доля мирных на войне незавидна. Навряд ли та или иная противоборствующая сторона конфликта будет их намеренно уничтожать – если, конечно, это не украинские каратели-националисты…
– Украинские солдаты нас открыто называли «ждунами». Говорили: «А, Русский мир ждете!» Запугивали, угрожали, могли избить… Нескольких мужчин из нашего подвала увели, и больше мы их и не видели… Расстреляли, наверное. Квартиры грабили… – рассказывала пожилая женщина, всю жизнь проработавшая на «Артемсоли»[17].
И таких историй капитан Чернов, да и остальные танкисты знали великое множество, чтобы абсолютно четко и ясно понимать: украинские войска, а уж тем более – националисты, вели себя в Донбассе, как каратели и оккупанты.
Но и без того судьба мирных сурова в военном конфликте – в дом или в подвал может прилететь снаряд или авиабомба. При «зачистке» в тот же подвал, как правило, летит граната, а вслед за ней – автоматная очередь. Ведь любой солдат хочет жить, а для него любой темный непросматриваемый угол является источником угрозы. И наставления по штурму зданий еще со времен Сталинградской битвы 1942–1943 годов прямо говорят: «Сначала в дом входит граната, а потом – боец».
В этом отношении можно только в очередной раз отдать дань уважения бойцам эвакуационных подразделений ЧВК «Вагнер», которые, рискуя нарваться на ответную автоматную очередь националистов, вытаскивали мирных из подвалов, канализационных коллекторов, труб и различных нор. Сами рисковали грудью встретить смертоносный свинец, но продолжали эвакуировать местных жителей.
* * *
Особенно Артема Чернова поражали своим видом и характером дети в Артемовске. Они с самым непосредственным видом играли рядом с танками стреляными гильзами, радовались шоколадкам, которые раздавали им бойцы из своих сухпайков. В одном из подвалов учительница даже организовала нечто вроде школьного класса. Танкисты и другие бойцы приносили туда уцелевшие книги из разбитых украинской армией квартир.
Дети, которые играют гильзами и учатся, даже находясь в подвале… Артем Чернов знал, что это тягостное ощущение в душе, это очередное свинцовое воспоминание он пронесет через всю оставшуюся – короткую или же, наоборот, долгую жизнь.
Та же учительница Татьяна рассказала, что детская психика не только очень ранима, но и очень адаптивна. Природа – мудрая, она позаботилась, чтобы уберечь ребенка от тягостных душевных травм и переживаний. Кстати, сама Татьяна, хоть и могла уже несколько раз покинуть страшный город-призрак, каждый раз отказывалась. «Пока я нужна детям здесь – из Артемовска не уеду!» – спокойно, но категорично отвечала военным невысокая и худенькая, сама похожая на девчонку, преподаватель русского языка и литературы.
За ее хрупкими девичьими плечами тоже оставалась собственная история противостояния откровенному украинскому нацизму. Русский язык в школах Артемовска запрещали так же, как и везде в Донбассе. При этом насаждая лозунг: «Донбас – це Україна!» Татьяна не спорила – на своих уроках, которых становилось все меньше и меньше в учебной программе, она утверждала, и отнюдь не голословно, что Донбасс – это не только Украина, а огромный многонациональный край. Формально к словам учителя-русиста было не подкопаться, хотя ее вызывали на «співбесіди» и в прокуратуру, и даже в СБУ. Сначала украинское министерство образования сократило академические часы для изучения русского языка и литературы. Потом русскую литературу и вовсе объединили с зарубежной. Но и этого украинским фашистам от
