Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении)
Томительная пауза — Гибсон думал, пытаясь сосредоточить на мне нетвердый взгляд. Потом раздался стук в дверь.
— Простите за беспокойство, капитан, — произнес ординарец. — Вас к телефону. Звонят из городской полиции.
— Спасибо, сейчас иду.
Гибсон все еще думал, все вспоминал, все таращил мутные глаза.
— Гай?
Он начал подниматься из кресла.
— Бог его знает, Квентин, — сказал он наконец. — Но я вот что тебе скажу. Оно было на то похоже.
Звонила Тесс. Голос усталый, но не такой безнадежный.
— Тесс. Ты как там? Что-то случилось?
— Нет. Ничего. Все в порядке. Спасибо за вещи. И спасибо, что оповестил моих родных. Папа прислал телеграмму. Что найдет мне адвоката, и все такое.
— Вот и хорошо. Они должны были знать, Тесс.
— Наверное. — Она помолчала. — Да, про блокнот…
— Да?
— Я пыталась. — Она вздохнула от одного воспоминания. — Я его обыскала, потом… ну, ты понимаешь. И в квартире посмотрела. Но не нашла. Прости. Я знаю, как он тебе был нужен.
— Не важно. Спасибо. Представляю, каково это было.
— Да. — Снова пауза. — Квентин, как ты думаешь: может такое быть, что Питер еще жив?
Глава 11
Питер был жив.
Он проснулся. Он лежал на соломенном тюфяке в маленькой комнате с цементными стенами, металлической дверью и крошечными, забранными решеткой окнами у самого потолка — сквозь них вливался дневной свет, а с ним — уже знакомый топот сапог по гравию и рев машин. Камера находилась в полуподвале, но, встав на цыпочки, он мог рассмотреть автомобильную стоянку, обнесенную каменной стеной. Железные ворота выходили на оживленную улицу, в них то и дело въезжали серые штабные машины и мотоциклы — в них сидели немцы в форме люфтваффе.
Питер поднялся с тюфяка, подошел к окну. Скоро принесут завтрак — черствый черный хлеб и чашку горького кофе, потом его поведут на первый на сегодня допрос к майору Кесселю. Пошел пятнадцатый день плена.
В ночь налета он очнулся, лежа на спине в кустарнике. Было холодно, темно и тихо, его точно облако окутывал шелестящий белый шелк. Он не знал, где находится, как туда попал, знал только, что из-под платка, которым перевязан лоб, сочится кровь, и что «Вики» больше нет. Его последних минут, как и последних минут своего экипажа, он не помнил.
Некоторое время он полежал на спине, борясь с желанием разрыдаться. Горе прокатывалось по телу, как волны по пустынному пляжу, хотя почему — он не знал. В конце концов он перекатился на колени и, невзирая на болезненную пульсацию в голове, встал. Нашарил пряжки, отстегнул парашют, спрятал его в кустах, как и спасательный жилет. Повернулся спиной к светлеющему небу на востоке и двинулся к дому.
Через три часа, когда уже рассвело, его заметил рядовой, который возвращался на велосипеде с ночного пожарного дозора. Он громко свистнул в свисток, перекинул со спины винтовку и жестом приказал Питеру подойти, подняв вверх руки. Рядовой обыскал его, снял с него часы, а потом под дулом винтовки повел его в ближайшую деревню — там его заперли в какой-то комнатушке.
Пришел местный доктор, наложил на голову швы.
— Вам повезло, юноша, — пробормотал он по-английски с сильным акцентом. — Тех, кто бросает бомбы, тут не очень любят.
Питер ничего не ответил, лишь стиснул зубы, когда игла вошла в кожу. Потом спросил у врача, где находится и нашли ли накануне других летчиков.
— Тут самолет упал, — ответил доктор. — В нескольких километрах. Обнаружили тела. Все, что я знаю.
Еще он добавил, что они в Вестфалии.
Кроме врача, в этот день к нему никто не приходил. А на следующее утро двое полицейских в штатском усадили его в машину и повезли на восток, в глубь немецкой территории. Уже прошел слух, что задержан английский летчик, причем офицер. Более того, этот летчик, возможно, участвовал в дерзком налете на рурские плотины, который посеял в стране панику и вверг в ярость берлинское руководство, в том числе и фюрера. Соответственно отдел абвера 1-Л, подразделение немецкой военной разведки, ответственное за все дела, связанные с авиацией, жаждал допросить этого офицера. Уже через сутки Питера перевезли в особняк в Дортмунде, служивший местным штабом Абвера. И там начались допросы.
Это почти чудо — но некоторые из тех, кто потерпел аварии во время операции «Честайз», выжили. Увы, немногие. Вернон Байерс и его экипаж на «Кинге» стали первыми жертвами налета, в 23.00 их сбил зенитный снаряд, когда они проходили над голландским островом Влиланд. Через несколько дней их «Апкип» взорвался в Ваддензе, не причинив никому вреда.
Через пятьдесят минут после катастрофы «Кинга» товарищ Байерса по второму звену Норм Барлоу вел «Изи» над самой долиной Рейна — они задели высоковольтные провода, самолет упал на поле и взорвался. Их «Апкип» отделился при падении, закатился под деревья и не сдетонировал. Прибыла группа саперов, бомбу обезвредили и изучили. Уже через неделю инженеры люфтваффе были прекрасно знакомы с изобретением Уоллиса.
В «Бейкере» Билла Эстела не выжил никто — этот самолет стал третьей потерей, в 00.15 Эстел врезался в высоковольтную вышку и упал на поле под Марбеком. Местные крестьяне видели, как откатился в сторону объятый пламенем огромный барабан. Через несколько секунд прогремел чудовищный взрыв «Апкипа».
Через пятнадцать минут погибла «Мама» Хопгуда. Самолет, подбитый зенитками, вступил на Мене в свой последний бой. Во время атаки «Мама» попала под зенитный огонь. Самолет загорелся и, едва проскочив над гребнем, ушел к северу, оставляя за собой хвост пламени. Хопгуд понимал, что машину не спасти, и велел экипажу прыгать. Бомбардир Фрейзер открыл носовой люк и выбросился с парашютом. Выпрыгнул и хвостовой стрелок Бэрчер, но неудачно приземлился и повредил спину. Оба выжили.
Канадец Льюис Бэрпи и его экипаж погибли ровно в два часа ночи. «Шугар» шел в составе резерва третьего звена, но попал над Голландией под огонь зенитных орудий.
Двадцатилетний Уоррен Отли на «Чарли», тоже входившем в состав третьего звена, также был сбит зениткой. Они совершили посадку на поле у кромки леса, «Апкип» взорвался, уничтожив самолет. Однако хвостовую башню оторвало взрывом и вопреки всему находившийся в ней сержант Фред Тис выбрался из нее живым. Несмотря на шок и ожоги, он встал на ноги и пошел на север, но скоро попал в плен. Примерно тогда же, в 2.30, «Зебра» Генри Модсли была сбита под Эммерихом. Самолет был поврежден, а экипаж получил ранения, когда их «Апкип» ударился о гребень Эдера. Однако они смогли довести искалеченную машину почти до голландской границы — и тут попали под зенитный огонь.
Следующим стал Динги Янг — точно сброшенная с его самолета бомба нанесла Мену фатальное повреждение. Они дошли на низкой высоте до голландского берега, и там, поскольку уже светало, Динги поднял «Эппл» чуть выше в небо над Влиландом. Случайное попадание зенитного снаряда — «ланкастер» упал в море и взорвался. Не выжил никто.
Оставалась только «Вики».
На пятнадцатый день плена, в Дортмунде, Питер наконец-то узнал о его судьбе.
После завтрака и умывания его, как обычно, отвели в кабинет на первом этаже — на допрос к майору Леопольду Кесселю. Адъютант ввел Питера в кабинет и усадил на обычный стул перед столом красного дерева.
— Доброе утро, капитан Лайтфут, — начал Кессель на своем безупречном английском. — Утро замечательное, уже довольно тепло, нет? Да, спешу вас обрадовать, раны сержанта Тиса не смертельны. Несколько ожогов. У лейтенанта Бэрхера травмы, боюсь, серьезнее, но он в хороших руках.
Кессель открыл папку с надписью: «617-я ЭСКАДРИЛЬЯ, 5-я АВИАГРУППА, БОМБАРДИРОВОЧНОЕ КОМАНДОВАНИЕ».
Пока Кессель изучал последние записи, Питер молчал, сохраняя на лице безразличное выражение.
— Мы обнаружили тела членов других экипажей; они были похоронены со всеми воинскими почестями, — продолжал Кессель, листая страницы, — хотя, к сожалению, многие пока не опознаны по причине тяжких повреждений… Да, только что пришли хорошие новости, объявились два сержанта-канадца, Бимсон и Гуттенберг, оба живы и здоровы.
Бесстрастный тон, гипнотизирующий шелест страниц — Питер невольно поддался.
— Что? — воскликнул он. — Где?
— Насколько мне известно, в Бохольте. В военном госпитале для унтер-офицерского состава, в пятидесяти километрах от того места, где нашли вас. — Кессель улыбнулся. — Выходит, Питер, вы с ними знакомы. А это подтверждает, что вы из 617-й эскадрильи, и разбившийся «ланкастер Эй-Джей-Ви» был вашим. — Кессель вернулся к бумагам. — А вот ваш второй пилот, Макдауэл, боюсь, не уцелел. Его нашли в пилотском кресле. Погибли и радист со штурманом — как, кстати, их звали?
— Уайт. И Джонсон, — без выражения ответил Питер. Кессель все равно скоро узнает. А может, уже знает. Чоки и Джейми. И Дядька. Все мертвы. Этого ему было не вынести. Всплыло воспоминание: Дядька, перевесившийся через него, что-то кричит, перехватывает управление, а кто-то еще, может, Джейми, а может, Чоки, платком вытирает ему кровь со лба.
