Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов
В партию Дыбенко вступает там же на флоте в 1912 году. Тогда она, как известно, именовалась РСДРП – Российская социал-демократическая рабочая партия. По мнению историка Леонида Млечина, «свободолюбивая или, точнее, анархистская натура Дыбенко не принимала суровой флотской дисциплины. Он не мог примириться с необходимостью подчиняться командирам. Словом, служба вызывала у Дыбенко ненависть и отвращение. И он присоединился к тем, кто намеревался разрушить всю существующую систему, – к большевикам».
Во всех биографиях Дыбенко называется одним из организаторов восстания на военных судах в 1915 году. В своих воспоминаниях он вообще называет себя руководителем восстания матросов. Историк В. Савченко считает, что «так называемое “восстание” было не чем иным, как ночной сходкой части матросов, на которой звучали антиправительственные лозунги. Утром все рассеялось, как туман. За организацию “незаконной сходки” на корабле “Император Павел Первый” были арестованы матросы Ховрин и Марусев. Но вот руководитель – Дыбенко – оказался вне подозрений».
На второй год Первой мировой войны, осенью 1915 года, Дыбенко включили в состав отдельного морского батальона под Ригой. Эта вновь сформированная часть должна была поддержать в наступлении сухопутные части. Но моряки категорически не хотели воевать, как обыкновенная пехота, считая себя выше «царицы полей». Отказ идти в бой они объяснили просто: «Нас не кормят, офицеры забрали наши деньги, не хотим воевать!»
В результате неблагонадежный батальон был разоружен, расформирован. Моряков же под конвоем отправили в Гельсингфорс на главную базу Балтийского флота. После разбирательств, многих моряков арестовали. А Павел Ефимович «заболев», на два месяца лег в госпиталь. И только после выписки его все-таки арестовали и приговорили к двум месяцам тюремного заключения.
С лета 1916 года унтер-офицер Дыбенко, как ни в чем не бывало, служил на транспортном судне все в том же Гельсингфорсе.
Во всех биографиях Дыбенко называют участником Февральской революции 1917 года в Петрограде. В марте в Гельсингфорсе его избирают членом Совета рабочих и солдатских депутатов, куда входили и матросы. В конце апреля он является одним из организаторов Центробалта. В мае 1917-го на транспорте «Виола» он избирается председателем ЦК Балтийского флота, являясь одним из шести большевиков (и еще пятеро им сочувствовали) в составе 33 членов ЦК этого высшего выборного органа матросских коллективов.
2 мая Дыбенко избирают председателем делегации 1-го съезда моряков Балтфлота (25 мая – 15 июня), где он выступил содокладчиком по вопросу «О взаимоотношениях Центробалта со штабом флота» по которому съезд принял предложенную Дыбенко резолюцию: Центробалту предоставлялось право контролировать деятельность командующего и его штаба. На полученном приказе командующего флотом Д. Н. Вердеревского о сформировании шести матросских батальонов для участия в готовящемся июньском наступлении на фронте Дыбенко написал резолюцию: «Ввиду недостатка специалистов на кораблях и угрозы наступления немецкого флота ни один матрос, верный революции, не может покинуть корабль… Тот, кто добровольно покинет корабль, исключается из списков флота и считается дезорганизатором последнего».
Именно Павел Ефимович добился принятия устава, в котором говорилось, что Центробалт (ЦКБФ) признает Временное правительство, но все распоряжения командования флота исполняются исключительно с разрешения Центробалта. В устав было записано: «Отказываясь от предварительного контроля операций, ЦКБФ оставляет за собой право контролировать оперативные действия после их свершения…»
Как отмечает Л. Млечин, «Временному правительству пришлось смириться с самостоятельностью Центробалта, потому что балтийские моряки были мощной силой, с которой никто не рисковал ссориться. Сухопутные войска сражались на фронте, далеко от Петрограда, а балтийцы были рядом, разгуливали по столице, и правительство понимало, что лучше иметь их в союзниках.
Дыбенко с товарищами отправились в Петроград, на прием к главе Временного правительства. Вес и роль балтийцев были таковы, что Александр Федорович Керенский незамедлительно их принял и узаконил существование Центробалта.
Когда глава Временного правительства, в свою очередь, приехал на Балтийский флот, то вынужден был прийти к Дыбенко в Центробалт. Причем Павел Ефимович, понимая собственную значимость, разговаривал с Александром Федоровичем на равных, если не свысока».
В июле во главе делегации Центробалта Дыбенко прибыл в Петроград с требованием к ВЦИК о переходе власти к Советам. На следующий же день его арестовали и заключили в знаменитую тюрьму «Кресты», где он просидел сорок пять дней. Потери же от той акции оказались куда более серьезные: Центробалт был разогнан Керенским, более того – его правительство временно приводит Балтийский флот к повиновению. Освободили Павла Ефимовича по настоянию большевиков 5 сентября, правда, с запретом выезжать в Гельсингфорс. Однако он буквально через несколько дней вернется туда и включится в работу Центробалта и в подготовку созыва 2-го съезда Балтфлота. Вскоре будет принята резолюция, в которой Центробалт откажется признавать власть Временного правительства.
В дни Октябрьского вооруженного восстания Павел Ефимович Дыбенко будет руководить формированием и отправкой из Гельсингфорса и Кронштадта отрядов революционных моряков и военных кораблей в Петроград. Это будет уже совершенно новая биография русского революционера, советского политического и военного деятеля, 1-го народного комиссара по морским делам РСФСР и командарма 2-го ранга.
Валькирия революции
Александра Михайловна Домонтович (Коллонтай) родилась 1 апреля 1872 года в Петербурге, в богатом трехэтажном особняке, в обеспеченной дворянской семье, своими корнями уходящей в Средневековье. Отец Александры (Шуры), полковник Михаил Домонтович (принимал участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. и сразу же после войны был назначен тырновским губернатором в Болгарии), женился в сорок лет на женщине (Александре Масалине-Мравинской, дочери финского фабриканта, торгующего лесоматериалами) с тремя детьми, которая ушла от своего первого мужа, военного инженера Мравинского. В сущности, Александра Коллонтай – «дитя любви», так как брак между ее матерью и ее отцом был заключен накануне ее рождения. Полковник вскоре был произведен в генералы, а Шура стала генеральской дочкой.
В девочке удивительным образом перемешалась русская, украинская, финская, немецкая и французская кровь. Ее дальним предком по отцу был средневековый князь Довмонт Псковский. Сводная сестра матери, Е. К. Мравинская, – известнейшая оперная певица. Словом, немудрено, что в такой семье Александре удалось получить самое настоящее разностороннее домашнее образование. Она знала по меньшей мере шесть иностранных языков: английский, немецкий, французский, шведский, норвежский, финский. Но и это еще не все… Она серьезно интересовалась литературой. В 1888 году сдала экзамены за курс в гимназии в 6-й мужской гимназии в Санкт-Петербурге. Она посещала Школу поощрения художеств. Она брала частные уроки рисования. Она была введена в великосветское общество и посещала балы. Она была награждена природой, казалось бы, всем: и красотой,
