Михель Гавен - Крестоносцы
— Что у нас сегодня, Михраб? — спросила Джин, направляясь в предоперационную, чтобы переодеться. Михраб шла за ней.
— Две травматические ампутации, много осколочных, мэм, — ответила сестра, — две полостные и проникающее в грудь. Доктор Фарад как-то справился со всем этим, но просит вас проверить швы. Еще есть один очень сложный случай. Ранение в голову, мэм, состояние критическое. Доктор Фарад говорит, надо делать трепанацию, но он не умеет. Вся надежда только на вас.
— Кто раненый?
— Мальчик тринадцати лет. На базаре, где его мать продавала финики, носился с мальчишками в футбол. Шахид взорвал себя, и попало в него. Мать рыдает в коридоре, ведь у нее бандиты уже двоих сыновей убили. Одного прямо во дворе за отказ от помощи, второй случайно попал в перестрелку, а самый маленький остался. Я ей сообщила о вашем приезде, мэм. Она готова вам ноги целовать!
— Лишнее, Михраб. — Джин недовольно поморщилась. — Надо сначала осмотреть рану.
— Доктор Фарад провел всю предварительную подготовку.
— Хорошо. Тогда разложи мой инструмент, и мальчика быстро отправляй в операционную. Что с тобой?
Она отметила дрожь в пальцах девушки. Та чуть не уронила кусачки для удаления костной ткани, когда саквояж раскрылся в руках Михраб.
— Осторожно, Михраб. — Джин подхватила его. — Инструмент стерилизован, и мне будет трудно…
— Простите, мэм, я сама не своя. — Медсестра побледнела.
— Так все-таки? Что-то серьезное?
Джин взяла саквояж из рук девушки и поставила на стол.
— Я сама разберу.
— Мэм, — Михраб подошла ближе и перешла на шепот, — вчера к нам в дом приходили эти… — Она запнулась.
— Понимаю.
— Люди шейха. Он контролирует наш район, поэтому прислал своих людей к моему брату.
— Их предложения?
— Они требуют от Салида заложить бомбу на элеваторе. Как вы знаете, мы живем недалеко. Я подслушала, мэм, бомба очень мощная.
— На элеваторе?
— Да, они уже водили его и показывали место. Там, где американские конвои проезжают постоянно, по пути в город и обратно на базу.
— Водили на элеватор?
«По идее, на элеваторе находятся украинцы», — подумала она.
— Никого не видели?
— Никого, мэм. Ваши солдаты оттуда ушли.
— Ушли? Ты уверена?
— Не знаю. Я наблюдала с чердака за их сборами и уходом. Элеватор пуст.
«Командование-то и не предполагает саботаж. Очень мило».
— Что же сказали ваши гости? — Джин внимательно посмотрела на Михраб. — Когда надо заложить бомбу?
— Салид не согласился. Он все рассказал нам, мне, отцу. Мэм! Я в шоке… — Михраб схватила молодую женщину за рукав. — Мы не знаем, к кому бежать за помощью. Отец в трансе. Он день и ночь молится Аллаху, чтобы он избавил его сына от необходимости убивать людей, но они так просто не отступятся. Салид теперь знает людей шейха в лицо. Либо он выполнит требования, либо убьют нас всех. Просто придут и убьют. Они дали Салиду сутки, и сегодня ночью придут за ответом.
— Успокойся. — Джин взяла Михраб за руку. — Пусть Салид соглашается. Мы постараемся выйти из этой истории с минимальными потерями.
— О чем вы, мэм?
— Сразу сказать тебе не могу. Пока пусть соглашается, но потянет время. Тогда мы успеем все взвесить. Ладно? Держи меня в курсе.
— Конечно, мэм. — Михраб слабо улыбнулась. — Вся наша надежда только на вас. Мы не хотим Аль-Каиды. Наша семья — правоверные мусульмане, но мы не желаем никакого террора, никакой священной войны, а хотим жить в мире. Саддам убил двоих моих старших братьев. Один погиб на войне с Ираном, второго в Кувейте застрелил один из национальных гвардейцев. Просто тот замешкался и не сразу выполнил приказ. Он был контужен и не расслышал требования начальства. Гвардеец застрелил его в лоб, смеясь, и никто ему ничего не сделал. Все боялись Саддама и его гвардейцев. Они похитили мою старшую сестру. Злодеи могли иметь любую женщину, какую только захотят, тогда как мы не имели никаких прав. Даже узнать, что с ней стало. Она не вернулась к нам. Мой отец — образованный человек, адвокат. Он знает английский и французский, до Саддама жил в Лондоне, учился на юриста. Отец очень хочет, чтобы я поехала с вами в Америку. Он сказал, если это свершится, отец сможет спокойно умереть. Здесь нам покоя не будет. Он молит Аллаха за вас и за всех американцев в Ираке. Если вы уйдете, нас всех точно убьют. Они ненавидят образованных людей и хотят полного подчинения неграмотного населения. Нам ничего не останется, как уйти с вами.
— Успокой своего отца…
По коридору прошли люди. Они громко разговаривали, из-за чего Джин сделала паузу.
— Я не оставлю вас. Ни тебя, ни твою семью. Мы поедем в Штаты. Сначала ты, а потом твои родственники смогут приехать к тебе. Сейчас надо сохранять хладнокровие и не дать им шанс уничтожить вас. Нужна осторожность! Ни в чем не возражайте им. Соглашайтесь на все, но сообщайте без промедления, любым способом. Мы обязательно поможем.
— Добрый вечер, коллега, рад снова увидеть вас. — В предоперационную вошел доктор Фарад. — Михраб уже рассказала вам о мальчике?
— Да, здравствуйте. — Джин кивнула. — Его будем оперировать первым. Распорядитесь отвезти ребенка в операционную.
— Хорошо, госпожа. Вот это денек сегодня. — Он смахнул испарину со лба. — Впрочем, с каждым днем становится все горячее. Весь день как в аду. Все везут и везут раненых.
— Я осмотрю всех, не сомневайтесь. Ты готова, Михраб?
— Да, госпожа.
— Тогда пойдем. У нас мало времени, а работы много.
— Так. Фарад, дайте-ка сюда больше света.
Несколько минут спустя Джин склонилась над раненым мальчиком. Вокруг царила тишина, и чувствовалось общее напряжение в операционной. Из-за духоты дверь открыли и слышались всхлипы безутешной матери, сидевшей у порога.
— Ее увести? — спросил Фарад.
— Нет, не надо. Она мне не мешает.
— Мы убрали волосы и обработали всю поверхность йодом, — продолжал доктор, — сделали предварительное рассечение для радиального направления раны. Для временной остановки крови поставили зажимы и прошили кетгутом. Пока все. — Он словно извинялся. — Кровь остановилась, но внутри много костных осколков. Я не решился их тронуть.
— Осколок мины нашли?
— Нет, госпожа. Видимо, он врезался слишком глубоко.
— Хорошо. — Джин кивнула. — Будем смотреть. Выходного отверстия я не вижу. Значит, он внутри. Не очень приятно, но что поделаешь.
За окном послышалась беспорядочная стрельба.
— Фарад, все нормально? — Джин вскинула голову.
— Сосед купил на рынке ишака и празднует, — объяснил доктор Фарад.
— Здесь стреляют по любому поводу. — Джин поморщилась. — К этому невозможно привыкнуть.
— Такие традиции, госпожа.
— Я понимаю, но обстановка неподходящая для праздников. Впрочем, жизнь есть жизнь. Вы правы, доктор. — Молодая женщина осмотрела рану. — Обломков много. Мы их сейчас удалим, а оставшееся потом соберем и уложим. Осколка я тоже не вижу. Чувствую, придется расширять рану. Михраб, кусачки. — Джин протянула руку, и сестра вложила в нее инструмент. — Надо скусить края кости с этой стороны.
— Госпожа, снова пошла кровь.
— Я вижу. Я сдавлю кусачками наружную и внутреннюю пластину. Михраб, приготовьте воск и марлевые тампоны с раствором хлорида натрия, да побыстрее.
— Слушаюсь, госпожа.
— Фарад, кровь убрать. Есть. Вот он! Я вижу осколок. Отлично! Он врезался в мозговую оболочку, и образовалась гематома. Я сейчас удалю его, Фарад, а вы готовьтесь отсосать кровь и разрушенную ткань. Михраб, хлорид натрия готов?
— Да, госпожа.
— Хорошо. Будем промывать, причем медленной струей. Быстро не надо, так как вы смоете защитную ткань. Вот так. Теперь я прошью артерию для остановки крови и обработаю среднюю менингеальную вену. Хм… — Джин на мгновение остановилась. — Я вижу повреждение стенки синуса твердой мозговой оболочки.
— Можно тромбировать кусочком мышцы, — предложил доктор Фарад, — а в дальнейшем рассчитывать на реканализацию.
— В идеале. Подобное хорошо звучит в теории. — Джин с сомнением покачала головой. — Моя бабушка, а она кое-что понимала в этом, — Джин улыбнулась, — всегда говорила о простейших путях как о ловушке. Надо идти трудным путем, и тогда многое получается. Здесь почти на сто процентов тромб перекроет кровоток, что приведет позднее к отеку мозга. Если прошить синус лигатурой, то мы получим похожую картину. Чем ближе к confluens sinuum, тем хуже прогноз. Здесь имеем дело с достаточно близким местом. Придется накладывать сосудистый шов на линейную рану синуса. Прислушаюсь к советам бабушки.
— Очень сложно, — возразил доктор Фарад. — Нужна высочайшая квалификация.
— Надеюсь, она у меня имеется. Благодаря бабушке, конечно.
Молодая женщина снова склонилась над мальчиком. Повисла тишина, прерываемая только бряцанием инструментов и непрекращающимися всхлипываниями матери.
