Альберт Зарипов - Партай-геноссе
А теперь стоял жаркий афганский апрель. И вместо прежней каменистой пустыни Дашти-Марго нашу разведгруппу спецназа поджидала пустыня Регистан. То есть Страна Песков с её песчаными дюнами и барханами. Словом, боевая наша задача от этих природных факторов только усложнялась и усложнялась. Афганская жара и песчаная пустыня… С ними нам предстояло столкнуться в самый первый раз…
Именно потому, чтобы этот первый раз не стал для всех нас последним… Именно поэтому я очень хотел затариться, то есть запастись водой как можно больше. Однако любые ёмкости оказались в страшном дефиците. Ведь помимо нашей третьей разведгруппы, на войну в пустыню Регистан собиралось ещё целая орава солдат и офицеров. Это были первая и вторая разведгруппы нашей первой роты, укомплектованные аналогично нашему штатному расписанию. Кроме того, на выход собиралось командование первой роты: сам капитан Перемитин вместе с зампотехом и замом по боевой подготовке. Ну, и отделение управления роты, а также несколько бойцов из четвёртой группы, оставшейся «на хозяйстве». Таким образом командир роты имел под своим командованием вполне достаточное количество личного состава, вооружения и боевой техники, что могло соответствовать штатному составу одной разведгруппы спецназа.
И сейчас получалось так, что почти вся наша первая рота готовилась к боевому выходу. Механики-водители во главе с зампотехом роты круглые сутки пропадали в своём автопарке, подготавливая боевые машины пехоты к труднейшему испытанию песчаной пустыней. Их собратья, то есть наводчики-операторы тоже не сидели в сторонке. Они пополняли боекомплекты своих скорострельных пушек и спаренных с ними пулемётов, а также доводили работоспособность бортовых радиостанций до требуемого уровня качества связи. Остальной же личный состав, который не имел прямого отношения к боевой технике, занимался другими подготовительными делами. Ведь со склада РАВ требовалось получить боеприпасы к каждой разновидности стрелкового вооружения: начиная от обычных патронов и заканчивая одноразовыми гранатомётами. На складе инженерного имущества выдавались разносортные мины, взрывчатые вещества и всякие детонаторы с капсюлями. На складе связи можно было получить только аккумуляторы к ночным прицелам и батареи к радиостанциям. Зато на продскладе нас поджидало самое любимое солдатское имущество — сухие пайки. А если повезёт Витьке Бельмасу, то кое-что ещё…
И вот настал долгожданный день, когда все подготовительные мероприятия закончились. Боевая техника первой роты выстроилась в одну шеренгу рядом с каморкой дежурного по батальону. Всё полученное военное имущество расположилось в десантных отделениях и личных рюкзаках. Личное оружие почищено после пристрелки. Средства связи и наблюдения проверены и приведены в боеготовое состояние. Топографические карты получены, склеены и уложены в командирские планшеты. И наконец… Штатно-должностной состав всех трёх разведгрупп спецназа укомплектован самыми надёжными солдатами.
Словом, первая рота специального назначения к боевому выходу — готова!
Самой первой на правом фланге стояла БРМка командира роты. Эта боевая разведывательная машина внешне очень похожа на БМП-1. Точно такое же вооружение: гладкоствольная 73-хмиллиметровая пушка 2А28 с заранее устрашающим кодовым обозначением «Гром» да курсовой 7,62 миллимитровый пулемёт ПКТ. А вот по внутренней оснащённости БРМ превосходит своего пехотного собрата во многое количество раз. Это более мощная радиостанция и автономно-думающее бортовое навигационное устройство, которое самостоятельно и с поразительной точностью отслеживает местоположение БР-машины на всём протяжении её маршрута. В сверхнапичканной электроникой башне также находилось кое-что ещё, но очень уж секретное. А потому очень уж опечатанное и крайне недоступное простым смертным… То есть рядовым солдатам… Но самым любопытным моментом чудо-башни был лазерный дальномер. Со сверхпроникающей помощью которого скучающий наводчик-оператор БРМки периодически «сшибал» зазевавшихся назаборе воробьёв и чаек.[3]
Следом за командирской БРМкой стоял военный Урал. Обычный вроде бы трёхосный грузовой автомобиль оборонного предназначения. Однако и этот Урал был подвергнут некоторой модернизации, в результате чего обрёл очень даже агрессивный характер. Ведь в его кузове сразу же за кабиной был установлен крупнокалиберный пулемёт ДШК. Пожалуй, самый лучший экземпляр из всех крупнокалиберных пулемётов всего мира. Его 12,7 миллиметровые пули сохраняют свою убойную силу на расстоянии в семь километров. И это не шутка, а самая настоящая реальность!.. То есть эта «пулька», имеющая свою собственную окружность в 12,7 миллиметров… Она очень даже способна пролететь семь тысяч метров. То есть целых семь километров!.. И эта пуля даже на таком огромном удалении может запросто убить человека, самовольно или же случайно оказавшегося на её пути.
А ведь этот пулемётик был разработан советскими оружейными мастерами Дегтярёвым и Шпагиным аж в далёком-предалёком 1937-ом году! Но ДШК до сих пор состоит на вооружении отдельных танковых частей Советской Армии… И даже афганских бандформирований душманского толка! Ведь в своё время мы столько навыпускали этих крупнокалиберных пулемётов!.. А сколько их же потом попродавали в самые разные страны! В том числе и в соседний Афганистан!.. Так что советский пулемёт ДШК на вполне легитимном основании оказался на вооружении афганских душманских отрядов. Однако войска спецназначения Минобороны не теряли времени даром и периодически «изымали» пулемёты ДШК из враждебно настроенных рук. И вот один такой трофейный ДШК, выпущенный на тульском заводе в 1939-ом году, находился на хранении в ружпарке первой роты. А теперь этот пулемёт по случаю острой нуждаемости был установлен прямо над кабиной грузового Урала, который вместе с нашим разведотрядом отправлялся на боевой выход.
Следующим за БРМкой и боевым Уралом стоял МАЗ-топливозаправщик. Ведь мы отправлялись в очень дальнее путешествие и горючего в баках машин может не хватить на обратную дорогу. Поэтому и возникла необходимость того, чтобы в нашей колонне находился обычный бензовоз. Правда, на этот раз он был полностью загружен дизельным топливом.
После МАЗа в общем строю роты расположилась БМП-2, которая на время выхода была переброшена из четвёртой группы в распоряжение командира роты. И вот всё это вышеперечисленное количество боевой и вспомогательной техники относилось к личной гвардии капитана Перемитина. А вот по своему боевому предназначению они являлись ядром разведотряда Љ615.
А далее шли две БМПешки первой разведгруппы. Затем стояло две брони второй группы. И замыкающими были две боевые машины пехоты нашей третьей разведгруппы спецназа. И на каждой находилось охранение. Ведь уже всё готово к выходу. Правда, личное оружие всё ещё находится в ружпарке. Однако всё необходимое имущество уже загружено в боевую технику. Именно его и следовало сторожить и караулить.
А мне, как заместителю командира группы полагалось периодически проверять то, как же именно охраняется имущество подразделения старшего лейтенанта Веселкова. То есть нашего непосредственного военачальника. Вот поэтому-то я и пришёл поздним вечером, то есть перед отбоем к боевой технике нашей разведгруппы, чтобы ещё раз убедиться в том, что всё готово к выходу. А также в наличии добросовестной охраны из числа тех солдат, которым не выпало счастье отправиться завтра на войну.
Всё оказалось в норме. Двери десантных отделений БМПешек, в которых и находилось имущество, были по-прежнему опечатаны. Военные сторожа не спали и очень бдительно несли свою караульную вахту. Советский собрат французского актёра Бельмондо уже не просился на завтрашний выход, уже хорошо понимая всю бесперспективность своих попыток навязать нам персональную кандидатуру. Однако старлей Веселков стойко выдержал все атаки пронырливого бойца Виктора. И теперь солдат Бельмас добросовестно охранял технику и имущество нашей группы… Но и не забывая изредка поглядывать вправо, где находилось столько интересного… Но, увы, также охраняемого…
Мы побалагурили с Витьком по самым различным поводам, и я уже собрался идти в казарму, когда к расположенной неподалёку медсанчасти подъехал БТР-шестидесятка. Эти кургузые бронетранспортёры стояли на вооружении мотострелкового батальона, который вообще-то занимался боевым охранением нашего Лашкарёвского гарнизона, а потому в расположении спецназовских подразделений были большой редкостью. Однако появление пехотного БТРа, да ещё и около нашей медсанчасти могло означать только какую-то неординарную ситуацию. Естественно… Я не утерпел и пошёл посмотреть, что же там такое случилось.
Рядом со входом в санчасть на земле лежали носилки. Лежащий на них солдат был одет только в потёртые брюки полевой формы. А чуть ниже его правого подреберья виднелась маленькая дырочка с чёрной запёкшейся кровью по краям. Точно такого же цвета струйка протекла вбок на несколько сантиметров, да так и засохла. Скорее всего, вся вытекающая из раны кровь так и осталась в брюшной полости раненого. Солдат лежал совершенно неподвижно… Никаких признаков жизни уже не наблюдалось. Не подрагивали даже полузакрытые веки.
