Владимир Казаков - Артиллерия, огонь!
Командир дивизии решил подкрепить передовой отряд вторым и третьим батальонами 18-го мотострелкового полка, первым и вторым дивизионами 18-го гаубичного артполка.
Получив приказание, батальоны и дивизионы устремились вперед.
На следующий день, перед восходом солнца, они уже были на месте. Командир гаубичного артполка, выбравший себе наблюдательный пункт на безымянной высоте восточнее Сенно, хорошо видел, как батальоны с ходу атаковали фашистов, засевших в окопах и окраинных зданиях города.
Гитлеровцы вели сильный огонь из пулеметов и минометов. Особенно нашим пехотинцам досаждала минометная батарея, расположенная позади белого двухэтажного дома, возвышавшегося в центре города. Стрелки залегли, атака захлебнулась. В этот момент вступила в бой артиллерия. Батареи уже стояли на огневых позициях, а их командиры заняли наблюдательные пункты.
Массированный огонь наших 152-миллиметровых гаубиц-пушек обрушился на немцев. Мощные разрывы накрыли расположение вражеских минометчиков. Это стреляла первая батарея, которой командовал старший лейтенант Тугарев. Пехота снова поднялась в атаку и вскоре освободила восточную половину города.
Тут, надо сказать, против наших войск действовали части 17-й танковой дивизии из группы Гудериана.
В бою за город Сенно произошел весьма знаменательный эпизод, в котором наглядно проявился высокий патриотизм советских граждан. Под вечер на НП командира гаубичного артполка Д. Брюхова пришел местный житель — мужчина лет пятидесяти, высокий, с начинающей седеть бородой. Он сумел пройти под огнем с занятой врагом территории, ежесекундно рискуя погибнуть от пули или осколка снаряда (жаль, что никто не записал тогда его фамилии), и сообщил, что в лесу, западнее города, на поляне гитлеровцы устанавливают орудия. Видимо, он когда-то был солдатом, потому что на карте быстро нашел поляну и указал, где оборудуются вражеские огневые позиции.
Через полчаса гаубичные дивизионы старшего лейтенанта Шаренкова и капитана Скверчинского произвели пятиминутный огневой налет по гитлеровским батареям.
Когда дивизия полностью освободила город Сенно, стало известно, что артиллеристы очень удачно накрыли вражеский дивизион, разбили несколько орудий и тягачей. И как все это важно было для нас в те суровые дни!
Вспоминается и еще один эпизод той поры, который убедительно говорит о таком ценном качестве наших артиллерийских командиров, как военная хитрость.
Почти весь день 7 июля над расположением советских войск летал самолет-разведчик, который за своеобразную форму крыльев и пилотской кабины солдаты прозвали «горбылем». Артиллеристы, конечно, поняли, что он фотографирует боевые порядки. И знали, что вслед за этим последует налет бомбардировщиков или удар вражеской артиллерии. Они решили перехитрить фашистов.
Вечером все наши батареи ушли на другие позиции, а на прежних оставили маскировочные сети и ящики из-под снарядов.
В 8 часов вечера следующего дня действительно появились 18 пикирующих Ю-87. Не делая обычного полукруга, они сбросили бомбы на ложные позиции батареи.
Надо было видеть наших солдат, торжествовавших над тем, как немецкие летчики усердно бомбили пустые места. Впоследствии советские артиллеристы не один раз успешно использовали подобный прием.
Бои за город Сенно запомнились мне и еще одним фактом, имевшим важные последствия в борьбе нашей артиллерии с фашистскими танками.
Как я уже говорил, на боевые качества своих танков немецкий генералитет и сам Гитлер возлагали огромные надежды. Мы в предвоенное время, конечно, знали об этом. Многие командиры слышали о книге немецкого генерала Г. Гудериана «Внимание, танки!», теоретические положения которой проверялись фашистами в войне против Польши и Франции. Однако почему-то считалось (а в наставлении по стрельбе об этом говорилось), что успешно поражать бронированные цели способна только противотанковая артиллерия. Жизнь опровергла эти убеждения.
Утром 10 июля в районе артиллерийских позиций послышалась частая стрельба танковых пушек и глухие выстрелы гаубиц. Что такое? Оказалось, что к первой батарее, которой командовал уже упоминавшийся старший лейтенант Тугарев, прорвалось восемь танков. Немцы увидели батарею и ринулись на нее. Но было поздно. Расчеты успели развернуть свои орудия навстречу бронированным машинам и открыли по ним прицельный огонь. Разрыв 152-миллиметрового снаряда около танка опрокидывал его. А о результатах прямого попадания даже говорить нечего.
Три уцелевшие вражеские машины поспешно покинули поле боя. А опыт применения тяжелых орудий в борьбе с танками, полученный на нашем и других фронтах, в скором времени лег в основу специальной инструкции. В ней предписывалось вести бой с танками всеми имеющимися на вооружении Красной Армии орудиями. Это заметно повысило наши» возможности в организации противотанковой борьбы, способствовало преодолению «танкобоязни», которой страдала некоторая часть воинов…
18-й гаубичный артполк находился в корпусном, то есть в моем непосредственном подчинении. Поэтому я хорошо знал, что в боях за освобождение города Сенно весь его личный состав, начиная от командира до орудийных номеров и водителей артиллерийских тягачей, проявил высокие качества — мужество, храбрость. Солдаты, сержанты, командиры выполняли свои обязанности энергично и сметливо, не страшась ни бомбежек, ни сильного огня противника, ни атак его танков. Пример смелости и отваги, как обычно, показывали коммунисты и комсомольцы. Заместитель командира полка по политчасти батальонный комиссар П. Л. Емельяненко, помимо своей непосредственной работы, обеспечил бесперебойный подвоз боеприпасов на огневые позиции, заботился об организации своевременного питания личного состава, находился на самых трудных и ответственных участках боя. Отличился смелостью и инициативными действиями командир 2-го дивизиона капитан Скверчинский.
К сожалению, несколько дней спустя он был тяжело ранен и умер в медсанбате. Заслуживают доброго слова и храбрые, искусные в артиллерийском деле командиры батарей Тугарев, Сандаков и Чабан, командир огневого взвода лейтенант Гужаловский и многие другие воины.
Рассказывая о первых боях артиллеристов 7-го механизированного корпуса, их мужестве и высоком воинском мастерстве, благодаря которому они не раз били хваленых вояк вермахта, мне хотелось бы поведать еще об одном боевом эпизоде.
12 июля 1941 года наша 14-я танковая дивизия совершала марш в район Вязьмы. По параллельной ее маршруту шоссейной дороге Демидово — Духовщина двигалась колонна фашистских танков и бронетранспортеров, прорвавшихся на соседнем участке фронта. Расстояние между дорогами местами не превышало четырех километров. Но ни наши танкисты, ни немцы не подозревали о том, что они идут так близко друг от друга.
Вечером, когда советские танкисты остановились на привал, они услышали шум моторов и лязг гусениц. Командир дивизии полковник И, Д. Васильев приказал начальнику артиллерии майору Е. П. Липовскому срочно выслать к шоссе разведчиков, чтобы выяснить, кто и в каком направлении там движется.
Через два часа командир взвода разведки старший лейтенант Киселев доложил, что на шоссе у деревни остановились на привал около сотни танков и бронетранспортеров противника. Немцы вели себя беспечно и боевого охранения не выставили, что с ними случалось очень редко.
Решение напрашивалось само собой: нанести врагу внезапный удар и уничтожить его. Полковник Васильев решил поручить выполнение этой задачи артиллеристам.
Ближе всех к немцам располагался дивизион, которым командовал капитан Шепелев. Ему и приказали под покровом ночи незаметно занять огневые позиции для стрельбы прямой наводкой.
Ночь была безветренная. Тучи закрывали звезды, иногда накрапывал мелкий дождь. Стояла тишина. Лишь издалека, откуда-то из района Витебска, доносились звуки редкой артиллерийской стрельбы.
Капитан Щавелев с командирами батарей тщательно изучили предполагаемый рубеж, на котором должны располагаться орудия, и подступы к нему. Рубеж проходил по высотке, метрах в 600–700 от противника.
Щавелев хотел поставить пушки на указанные места незадолго до рассвета. Чтобы не создавать шума, орудия решили выкатить на руках. На каждое выдали по десять снарядов. Первый залп должны были произвести по команде майора Липовского. Предусмотрели, что после окончания стрельбы расчеты так же на руках откатывают орудия в укрытие, где их будут ждать тягачи.
До рассвета оставалось еще не менее получаса, а пушки уже стояли на своих местах. Наводчики устанавливали на прицельном механизме исходные данные для стрельбы, подносчики снарядов протирали снаряды. Все это делалось бесшумно. Около половины пятого рассвело, хорошо стали видны стоявшие открыто на шоссе танки, бронетранспортеры и большие, покрытые тентами грузовые автомашины оккупантов. Можно было открывать огонь.
