Анатолий Гончар - Рейд в ад

— Мне пора, — это прозвучало совсем буднично, будто я не уезжал на три месяца черт-те знает куда, а отправлялся в магазин за хлебом. Собственно, сказал я это для самого себя — в квартире никого не было, супруга позвонила и сказала, что задержится на работе. — Да и ладно, — успокоил я сам себя, хотя слегка и досадуя, что она не появилась меня проводить. Но работа есть работа, и терять ее никому не хочется. Телефон я выключил и положил рядом с монитором компьютера. Надел рюкзак, сунул ноги в туфли. До свидания, мой уютный диван, впереди три месяца совсем другой жизни. Я захлопнул дверь, сунув в замочную скважину, два раза повернул ключ. Позвонил в соседнюю дверь, открыл сосед Виктор — болезненного вида худой мужик, но душа парень.

— Здорово, сосед, — он, как всегда, улыбался.

— Привет, моя появится — передай ключи, будь другом, — поздоровался и попросил я.

— А ты, что ли, опять куда собрался? — забирая связку, поинтересовался Виктор.

— Да на работу устроился, на вахту еду, на Север, — слегка приврал я.

— Я бы тоже поехал! — мечтательно проговорил Виктор, в глазах его мелькнула горечь.

— Ладно, бывай, мне надо спешить, — пора поторопиться, сомнительно, что меня стали бы ждать.

— Удачи! — донеслось до меня, когда я уже прыгал вниз по лестнице.

Каково же было мое удивление, когда, придя на условленное место встречи, я увидел стоявшего с рюкзаком Эдика. Собственно, поразило меня не само Эдиково явление, он-то вроде бы намекал, что мы еще пересечемся, а наличие у него за спиной солидного рюкзака.

— Ты что, в наши кураторы заделался? — спросил я вместо приветствия. — И до какой границы будешь нас сопровождать?

— Да я с вами, — Эдуард расплылся в широченной улыбке. — Я раньше тебя, еще неделю назад, контракт подписал.

Я крутанул пальцем у виска.

— И за каким тебе это надо? — спросил я, справедливо предполагая, что если пожил человек два года на гражданке и не похудел, то, значит, вполне устроился.

— Тебе одному, что ли, деньгу зашибать? — Эд отделался шуткой, видимо, не считая нужным раскрывать мотивы своего поступка. Не хочет — так не хочет. С другой стороны, чего ему не поехать? С Надюхой он развелся, детей нет, сам детдомовский, однокомнатная квартира, закрыл и поехал.

От нечего делать мы начали перемывать косточки общим знакомым. Время шло, и постепенно к месту сбора начали прибывать и остальные наемники. Первым прибыл Рудин. Темно-вишневое такси, резко тормознув, выплюнуло из своего нутра слегка поддатого коренастого парня в армейском камуфляжном свитере со спортивной сумкой в руках.

— Леха, — подойдя к нам, протянул руку коренастый.

— Эдуард, — в свою очередь представился Эдик.

— Михалыч, — поздоровался я. Называть меня по имени-отчеству все равно не будут, а представляться Коляном в моем возрасте как-то несолидно. А Леха, слегка пошатываясь, закурил, огляделся по сторонам, уперся взглядом в Эдика.

— Когда трогаем? — Рудин выпустил изо рта облако дыма.

— Ну, ты, брат, спросил, — Эдуард аж присвистнул. — Мы-то откуда знаем?

— А вы разве не из этих? — Леха кивнул куда-то за спину.

— Мы такие же, как ты, — улыбающийся Эдуард поспешил рассеять его заблуждения.

— Тогда ладно, — Леха глубоко затянулся, тяжело выдохнул и, сделав несколько шагов, плюхнулся на скамейку остановки. — Если че — разбудите тогда, лады?!

— Разбудим, — пообещал Эдик, а я, глядя на этого типа, подумал: «Да будь моя воля — я бы тебя тут и оставил».

Как ни странно, следующей заявилась женщина — девушка, довольно миловидная, лет двадцати пяти — двадцати семи. Она появилась откуда-то из хитросплетения зданий. Не обращая внимания на машины, по прямой перешла дорогу и довольно жизнерадостно поинтересовалась:

— Я не опоздала? — от ее нежного голоса проснулся даже, казалось бы, навеки уснувший Леха.

— Мадмуазель, — он привстал и приложил ладонь к груди, — вы не могли опоздать, даже если бы появились завтра. Вселенная вас бы подождала!

— Значит, нет, — произнесла она, по-своему истолковав слова ловеласа.

— Эдуард, — отставной майор протянул девушке руку.

— Михалыч, — что-то мы слишком торопимся знакомиться, еще успеем. Что еще всю дорогу делать, кроме как знакомиться?

— Алла, — представилась она, и мы хором ответили:

— Очень приятно, — хотя, если по-честному, лично для меня ее появление приятным назвать было нельзя. Женщина в чисто мужском коллективе — это всегда дополнительные проблемы. Я не говорю, что это обязательно мужские разборки, совершенно не обязательно, но взять хотя бы вопросы проживания или гигиены? Женщина — это уже отдельный душ, сортир. Хотя по крайности, конечно, достаточно и по одному экземпляру того и другого, но тогда придется вешать табличку «Занято». А в полевых условиях? Хотя, думаю, полевые условия в моем понимании нам не грозят.

Народ прибывал. Ровно в восемнадцать к остановке подкатил видавший виды «Икарус». Дверца открылась, и на асфальт выбрался вчерашний доктор и теперешний «куратор» на время пути. В руках он держал аккуратненькую черную папочку. Раскрыв ее, доктор поправил какой-то лежавший в ней листок, обвел нас взглядом и провозгласил:

— Ерохина Алла Семеновна?

— Я на месте.

— Хорошо, давайте сюда ваш паспорт и проходите в салон.

Алла полезла в сумочку.

— Быстрее, пожалуйста, — поторопил ее наш «контролер». Алла подняла взгляд, хотела сказать ему что-то резкое, но, видимо, передумала. Наконец вытащила паспорт, положила его на папку доктора и, едва не оттолкнув «куратора» с дороги, с независимым видом прошла в автобус.

— Каретников Эдуард Витальевич, — второй оказалась названа фамилия моего сослуживца.

— Ефтеев Николай Михайлович, — третьим в списке шел я.

Путь на юг оказался долгим. Автобус, самолет, снова автобус и новый перелет. Круговерть дней и ночей. И вот он, крайний бросок, а за ним — неизвестность. Самолет бросило в воздушную яму, потом еще раз и еще, и почти сразу же летчик пошел на снижение, земля приближалась, трава росла и становилась деревьями, и с правого и с левого иллюминатора открывался вид на горы. Казалось, самолет падал, но вот он выровнялся, и навстречу нам понеслась бетонная полоса аэродрома. Удар колес, и летательный аппарат запрыгал на стыках плит. Все, прилетели.

После приземления самолет довольно долго катился по переплетению рулежных дорожек, неспешно увозя нас к россыпи ангаров. Но вот он сбавил скорость, тормознув, клюнул носом вперед и замер.

— Прибыли, — возвестил сопровождающий нас худощавый тип, представившийся Артуром и сменивший в одном из перелетов успевшего стать почти своим доктора. — Забирайте вещи, выходим.

Оповестив нас, этот тип первым сбежал по трапу и, дожидаясь, когда все соберутся внизу, начал медленно похаживать из стороны в сторону.

— Следуйте за мной, — как всегда, Артур был немногословен, за время нашего знакомства он, по-моему, сказал не больше нескольких десятков слов. Эд пробовал его разговорить, но безуспешно — «Да, конечно, возможно, не могу знать, предположительно…» На любой вопрос короткий, ничего не объясняющий ответ. Артур весело приплясывал, мы медленно плелись следом. Взлетная полоса дышала жаром. Казалось, еще чуть-чуть, и бетон под нашими ногами начнет плавиться.

— Мы где? В Афгане? — Леха Рудин, размахивая сумкой, шел рядом со мной.

— Возможно, — поняв, что и сам вдруг начал отвечать как сопровождающий нас Артур, я спешно поправился, — похоже. Жарко, горы вокруг. Хотя с таким же успехом какая-нибудь Киргизия или Узбекистан могут быть. Там тоже и горы и жарко. А ты с какой, так сказать, целью интересуешься?

— Да вот, лететь нам еще или, наконец, приехали? — видимо, ему хотелось поскорее приступить к работе. Молодо — зелено.

— А, если так, — я почувствовал, как жаром начинает прожигать тонкие подошвы моих туфель. Вот ведь не терпится человеку работой заняться, а по мне, так чем позже на месте будем, тем меньше дней останется до конца командировки. Денежки-то хоть так, хоть этак капают, я нарочно смотрел текст документа — у нас посуточная оплата, с момента заключения контракта. И никого не чешет, чем и как мы эти сутки заняты. Правда, отдельной строкой выписано возможное получение бонусов, то бишь, по-нашему, премий. Но это, как говорится, призрак журавля в небе.

На горизонте мелькнула вышка, а на ней едва угадываемая фигура часового. Вот она шевельнулась и исчезла из видимости. Шевелится — значит, не спит. Идя следом за нашим куратором, мы вскоре оказались во внутренней части ангара, представлявшего собой высокую земляную насыпь в виде вытянутой подковы. В конце ангара стоял наполовину разобранный самолет, по-моему мнению, «МиГ-21бис» со знаками опознавания армии Демократической Республики Афганистан. А в одной из стен ангара виднелась железная дверца, вделанная, казалось бы, прямо в почву.