Николай Чергинец - Сыновья
— Спасибо и на этом. — Капитан решительно направился к дверям. Вскоре он вышел с подполковником. Тот дружелюбно говорил:
— Не волнуйтесь, товарищ капитан, небесную пехоту не обидим. Видите, сколько орлов дожидается отправки? Выбирайте любого…
У Николая перехватило дыхание. Надо действовать! И Коблик решительно вышел из своей «коробки».
— Товарищ капитан, возьмите меня! Я все время мечтал попасть в десантные войска. — Увидев, что капитан внимательно осматривает его фигуру, Коблик добавил: — Мой старший брат служил у вас!
— У меня?
— Нет-нет, в десантных войсках.
— А что, товарищ капитан, — улыбнулся подполковник, — может, возьмете? Парень-то сам рвется, значит, толк должен быть.
— Худющий он, — засомневался капитан, — высокий.
— Я прекрасно стреляю, вожу мотоцикл, знаю приемы… — умоляюще смотрел на него Николай.
— Фамилия? — решительно махнул рукой капитан.
— Коблик Николай.
Капитан повернулся к подполковнику.
— Возьму его. Как переоформить документы?
— Пойдем, я распоряжусь.
Капитан посмотрел на Коблика.
— Возьмите свои вещи и станьте в мою команду.
— Есть, товарищ капитан!
Коля радостно засуетился, схватил свой чемодан и быстро направился к десантникам.
— Дезертир! — бросил вслед ему кто-то из артиллеристов. Но Коля не обиделся. Он готов был обнять весь мир.
Их группе разрешили отойти в угол двора, но предупредили, чтобы не расходились. Коблик потихоньку начал осматривать своих новых товарищей. Одного из них, Павла, он знал. Жили в соседних домах и иногда вместе играли в футбол на дворовой площадке. Павел подошел к нему сам.
— У меня есть кое-что поесть, не хочешь?
— Нет, спасибо. Мне мама столько положила — на всех хватит, да еще и при себе, бедная, в сумке таскает.
— Моя мать тоже здесь, жаль, что мы не можем поговорить с ними, ждут зря. Шли бы домой.
— Не пойдут они, — окидывая взглядом высокий каменный забор, уверенно сказал Николай. — Представляю, как сейчас какую-нибудь щелочку в заборе ищут, чтобы нас увидеть.
Николай не догадывался, что родные хорошо видят его. Чтобы убедиться в этом, ему надо было только внимательно осмотреться. В одном из больших окон соседнего здания он увидел бы мать и брата. Сергей сообразил быстро, где можно организовать наблюдательный пункт. Сбегал «в разведку», и вскоре они поднялись по лестнице и устроились между пятым и шестым этажами, оттуда был виден весь двор. Вера Федоровна недоумевала, почему Колю перевели из одной группы в другую. Сергей же был убежден, что брат попросился в другой род войск. Он догадывался, что Коля попал в группу десантников, но говорить об этом матери не стал.
День клонился к вечеру, когда группу, в которой был Коблик, начали строить в колонну. Вера Федоровна и Сергей побежали вниз. И вовремя. Ребята вышли из ворот и двинулись по улице Немиге к вокзалу. Подойти поближе к колонне было трудно, очень много было провожающих, а тут еще и Коля шел крайним со стороны проезжей части. Ребят, очевидно, предупредили в строю не разговаривать, и они шли молча. Вера Федоровна не удержалась и обратилась к капитану, который шел сзади Коли:
— Товарищ капитан, что же это, неужели нельзя узнать, куда сына призвали?
— Не волнуйтесь, — неожиданно широко улыбнулся капитан, — ваш сын попал в воздушно-десантные войска.
— Ой, господи, так он же ни разу с парашютом не прыгал!
— Ничего, — опять улыбнулся капитан. — Он этому делу научится быстро, а когда вернется, то и не узнаете сына. Будет настоящим мужчиной.
Капитан знал, что сказать матери солдата и какими словами ее успокоить. Вера Федоровна приободрилась и пошла спокойнее.
Они прошли на перрон. И здесь Вера Федоровна вдруг потеряла из виду Колю. Спросила у Сергея:
— Сынок, ты не видишь его?
— Нет, мам. Сам вот ищу, где он затерялся.
— Странно… вон уже все начинают прощаться, значит, они на этом поезде поедут.
Сергей, не отвечая, пошел вдоль последнего вагона. Призывники стояли со своими провожающими.
Но где же Коля? Сергей на всякий случай осмотрел все окна, хотя понимал, что не мог Коля, не попрощавшись, уйти в вагон. Решил спросить у капитана, но тот куда-то пропал. Подошла мать.
— Господи, да где же он?
Сергей пробежал не больше десятка шагов, как увидел брата. Коля и еще четверо парней в сопровождении двух сержантов несли Какие-то ящики. Сергей хотел помочь брату, но идущий сзади сержант строго сказал:
— Не мешайте ему, ящик нетяжелый.
Они подошли к вагону, сержант приказал внести туда ящики: Коля поднялся последним, и тут же последовала команда появившегося капитана: всем занять места в вагоне.
Николай стоял в проходе недалеко от окна. Лучшие места заняли другие ребята, и ему приходилось, вытягивая шею, выглядывать из-за их голов. Он улыбался и махал рукой. У Веры Федоровны выступили слезы. Она лихорадочно стала махать Коле руками. Убедившись, что он видит ее, показала, иди мол, в конец вагона.
Сергей с матерью быстро обошли вагон и сразу же увидели Колю. Он стоял у окна. Постриженный, растерянный, совсем ребенок. Еще больше сжалось сердце матери, но огромным усилием воли она заставила себя улыбаться. Главное, чтобы он не огорчился. Коля тоже улыбался, махал рукой, но разве обманешь мать. Вера Федоровна хорошо понимала, чего это ему стоит.
Совсем неожиданно поезд тронулся, и вагон медленно поплыл мимо. Вера Федоровна и Сергей пошли рядом. Скорость увеличивалась, и вдруг Вере Федоровне показалось, что Коля плачет. Будто что-то острое пронзило ей сердце, она рванулась за вагоном. Ей нестерпимо хотелось быть рядом с сыном, обнять его, приласкать, утереть слезинки.
Уже давно скрылись огни последнего вагона, а Вера Федоровна стояла и неотрывно смотрела ему вслед. Сережа взял ее под руку.
— Пойдем, мама…
Домой они возвращались пешком. Открыли дверь, зажгли в коридоре свет. На полу, уткнувшись носом в Колин шлем, лежал пес Кузя. Он никого не замечал.
НА ПОМОЩЬ
Роте капитана Бочарова поступил приказ: немедленно на боевых машинах пехоты ударом с севера обрушиться на душманов, находившихся в районе кишлака Момози, и оказать помощь афганским подразделениям царандоя и госбезопасности.
— Понимаешь, — инструктировал Бочарова командир батальона Бунцев, — афганцы очищают от бандитов кишлак Момози и его окрестности. Этот кишлак уже давно покинуло население. А на днях туда пробрались душманы, и, когда утром афганские роты вошли в кишлак, душманы насели на них со всех сторон. Афганцы по радио запросили помощи. Там находятся две роты министерства внутренних дел и госбезопасности.
Комбат и командир роты стояли у большой карты, развешенной на стене в кабинете подполковника Бунцева.
— Кишлак большой, — задумчиво сказал Бочаров.
— Да, к нему ведут две дороги. Мин на них нет. Духи попытаются уйти в горы к югу. Возьмешь с собой артиллерию и авианаводчиков. Если понадобится, вызывай вертолеты.
Слушая комбата, Бочаров поспешно делал какие-то пометки на своей карте.
— Как я буду поддерживать связь с афганскими ротами? — спросил он.
— С вами пойдет афганский офицер, хорошо знающий русский язык, и с ним радист. При подходе к кишлаку договоритесь с командирами афганских рот о взаимодействии. Задача ясна?
— Так точно, товарищ подполковник! Разрешите идти?
— Действуйте, товарищ капитан, только зайдите к нач-штаба. Связь будете поддерживать со штабом батальона постоянно.
После ухода командира роты Бунцев еще некоторое время стоял у карты. «Жаль, что сил у нас маловато, — думал он. — В этой ситуации хорошо бы выбросить десант на вершины гор. Вон они как нависают над кишлаком с юга. Ни одного духа не выпустили бы».
За окном заревели мощные моторы, и Бунцев направился к дверям. Штаб батальона размещался в сборном бараке, стоявшем в центре площадки, отведенной для батальона. Из штаба вышел Бочаров и быстро направился к колонне.
Рота Бочарова шла мимо комбата к выездным воротам, а точнее КПП-2. Впереди — бронетранспортер саперов. Огромный пес Цезарь привычно устроился за башней. Он весело посматривал по сторонам, понимая, что, если его посадили за башню, значит, работы не предвидится и ему предстоит приятная прогулка. У ствола пулемета сидел командир саперов прапорщик Святцев. Он козырнул комбату. Бунцев ответил взмахом руки. На бронетранспортере разместились еще шестеро солдат. Сзади, почти у самых решеток, прикрывающих двигатели, как всегда, прикреплен резиновый баул, в котором саперы хранили воду.
Вслед за бронетранспортером шла боевая машина пехоты. Командир роты, сидевший на ней, отдал честь комбату и рукой показал на устроившихся на броне у орудийной башни афганских офицера и радиста: мол, все в порядке, все согласовали. По сторонам боевой машины сидели десантники. В касках, бронежилетах, спокойные, уверенные.
