Донская рана - Александр Александрович Тамоников
И караул в составе четырех солдат, во главе с капитаном Хорстом, отправился арестовывать связиста Виктора Фельдмана.
…В этот день с самого утра Шубин чувствовал какую-то непонятную тревогу. Внешне все было спокойно: они со Степанчуком снова протянули провода из штаба во все подразделения, установили там разъемы, чтобы можно было подключиться и прослушивать переговоры немецких генералов. Теперь у них был свободный день. После двенадцати Шубин планировал идти на линии, прослушивать переговоры и запоминать информацию. А пока после очередной бессонной ночи можно было и подремать. Но ему что-то не дремалось. Ощущение надвигающейся опасности гнало его прочь из блиндажа. У этого ощущения не было никакого разумного объяснения, это была чистая интуиция. Однако за полтора года войны Шубин научился доверять своей интуиции.
Окончательно поняв, что заснуть ему сегодня не удастся, он сел на нарах и шепнул Степанчуку:
– Слушай, Виктор, где у нас сейчас рация?
– Там же, где всегда, – ответил Степанчук. – Передающее устройство у вас, а батарея у меня в мешке. Ее бы, кстати, подзарядить надо…
– Позже подзарядим. Автомат у тебя заряжен?
– Ну да, полный рожок. А что случилось?
– Пока еще ничего не случилось, но у меня нехорошее предчувствие. Знаешь, я, пожалуй, выйду, воздухом подышу. Ну, и огляжусь кругом…
Шубин вышел из блиндажа. У самого выхода он столкнулся с фельдфебелем Курцем, тем самым важным фельдфебелем, с которым они вместе ехали на попутной машине из Ростова в штаб Гота. Тогда Курц относился к ефрейтору Кнехту свысока, с видимым пренебрежением. Но за последние несколько дней он резко изменил свое отношение, видя, как высоко оценил новенького связиста генерал Фангор. Поэтому Курц первым окликнул Кнехта, чтобы сообщить ему новость.
– Ты слышал новость, Эрих? – спросил он. – В штаб приехал какой-то важный чин из Ростова. Сидит, изучает документы всех, кто служит при штабе.
«Ефрейтор Кнехт» не выразил никакого интереса к этому сообщению.
– Мало ли какие штабные сюда приезжают, – сказал он. – Может, там, в тылу, готовят на нас наградные листы. Это было бы неплохо…
– Нет, на наградные листы непохоже, – заявил Курц. – И это не какой-то штабной. Он больше похож на гестаповца, хотя форма на нем офицера вермахта и погоны капитана…
На этом их разговор закончился, и Курц нырнул в блиндаж, а ефрейтор Кнехт остался стоять на морозе. Желание гулять и дышать воздухом у него пропало. В голове у Шубина лихорадочно крутились мысли.
«Скорее всего, этот чин приехал по нашу с Виктором душу, – думал он. – Стало быть, надо бежать. Но куда? Может, назад в Ростов? Но что там делать? Спрятаться, конечно, можно, хотя бы у того же мастера Петра Чижова. А дальше что? Наши данные передадут всем постовым, всем армейским службам. На улицу носа не высунешь. Никакой новой информации мы нигде не получим, ничего нашим не передадим. Останется только смирно сидеть и ждать, когда наши части войдут в город. Нет, это не подходит! Лучше прорываться через линию фронта. Тогда, по крайней мере, я смогу вместе с нашими войсками участвовать в освобождении Ростова».
Приняв такое решение, Шубин вернулся в блиндаж, строго приказал «рядовому Фельдману» собраться, взять вещмешок и автомат и идти к выходу.
– Нас опять генерал Гот зовет, – громко, на весь блиндаж, сообщил он. – Кажется, снова надо куда-то срочно протянуть провод. Да, мои вещи тоже захвати. И автомат мой возьми.
Глава 13
Степанчук не мешкал и уже спустя минуту присоединился к Шубину, весь обвешанный мешками и автоматами. Глеб забрал свое оружие, перекинул через плечо мешок… И в этот момент он заметил, что по улице хутора к их блиндажу спешат пятеро: четверо солдат караульной службы, а впереди – высокий офицер в капитанской форме. «Это за нами!» – понял Шубин. И негромко сказал Степанчуку:
– Идем налево, вроде как в штаб. Да не торопись, не нервничай. А главное – не оглядывайся.
Разведчики неторопливо двинулись влево. Шубин принялся рассказывать своему напарнику смешной случай, который случился с ним год назад, когда он воевал под Ржевом, и сам первый засмеялся над той смешной ситуацией. Со стороны они должны были выглядеть как двое обычных солдат, которым совершенно нечего бояться – кроме русских, конечно. Между тем Шубин, чуть повернув голову, следил за продвижением караульной команды. Вот пятеро людей подошли к блиндажу… Вот шедший впереди капитан скрылся внутри…
Дальше тянуть, изображая неторопливо прогуливающихся солдат, было не нужно.
– Теперь быстро сворачиваем направо, – скомандовал Шубин.
– Но там ничего нет, только степь, – возразил Степанчук.
– А нам сейчас степь и нужна, – ответил разведчик.
Они свернули в узкий проулок и помчались к последним домам. За домами было поле, и сразу от хутора начинался глубокий овраг. Скрыться в нем Шубин в основном и рассчитывал.
И тут из-за крайнего дома в проулок вышел хороший знакомый двух связистов – капитан Ример. Зачем он ходил сюда, на окраину хутора, хотя его склад находился в другом месте, было неизвестно. И некогда было разбираться с этим вопросом. Главное было то, что Ример стоял на дороге, видел спешащих куда-то друзей, и в данный момент он являлся серьезной помехой.
– Кнехт, что вы здесь делаете? – удивленно спросил капитан. – И куда вы так бежите? Что случилось?
– Да уж случилось, капитан Ример, – ответил Шубин. – Что случилось, то и случилось. Тут, понимаете, какое дело…
И в этот момент, приблизившись к снабженцу, он коротко, без замаха, ударил его ножом, который успел незаметно достать из-за голенища. Удар пришелся в самое сердце, и капитан рухнул на снег, не издав ни звука.
– Быстро, помоги перебросить тело через забор! – скомандовал Шубин товарищу. – Они не должны заметить труп, а то сразу поймут, куда мы побежали!
Вдвоем они подхватили тело капитана и перебросили его через ближайший забор. Однако все эти усилия скрыть свое направление движения оказались напрасными. Едва разведчики бросились дальше по проулку, как сзади раздался крик:
– Стой! Фельдман, ты арестован! Стой, стрелять буду!
И, поскольку разведчики не остановились, тут же послышались выстрелы. Шубин кинулся на землю и толкнул Степанчука, чтобы тот тоже лег. Было неизвестно, насколько метко стреляют солдаты караула. Уйти быстро и без шума не получилось; надо было, по крайней мере, уйти без потерь.
– Я тебя прикрою, беги! – крикнул Шубин и открыл огонь по фигурам, маячившим на другом конце проулка.
