Кен Фоллет - Галки
– Да.
Вошли остальные, и Руби закрыла дверь. Все прошли на кухню. На столе было накрыто к обеду – черный хлеб, натертая морковь, корка сыра.
– Что это значит? – с дрожью в голосе спросила Антуанетта.
– Сядьте, – попросила Искра, – закончите с обедом.
Антуанетта села, но заявила:
– Мне кусок в горло не лезет.
– Все очень просто, – сказала Искра. – Сегодня вечером вы с подругами не будете убираться в замке. Уборкой займемся мы.
– Как же это у вас получится? – недоуменно спросила та.
– Мы отправим записки всем уборщицам вечерней смены, чтобы по пути на работу они заглянули к вам. Мы всех вас свяжем, чтобы немцы решили, будто мы на вас напали.
– У вас же нет пропусков.
– Есть.
– Как… – начала Антуанетта и задохнулась от возмущения. – Ты украла мой пропуск! А я-то думала, он потерялся. Немцы чуть шкуру с меня не содрали.
– Простите, что угодили из-за меня в переделку.
– Но теперь будет куда хуже. Вы хотите взорвать замок! – Антуанетта запричитала: – Во всем обвинят меня. Вы же их знаете. Нас всех станут пытать. Может, даже убьют.
– Может, – сказала Искра скрепя сердце. – Поэтому войну и называют войной.
Марль – городок восточнее Реймса. Через туннель на окраине городка во Францию из Германии беспрерывным потоком шли оружие и боеприпасы. Уничтожение туннеля лишило бы Роммеля этих поставок.
Сам городок с выкрашенными в яркие цвета домами из дерева и кирпича напоминал Баварию. Начальник Местного отделения гестапо обосновался в здании мэрии прямо напротив станции. Он, Дитер Франк и капитан Берн, начальник охраны туннеля, склонились над картой.
– У меня по двадцать солдат на входе и выходе плюс отряд, который патрулирует гору, – доложил Берн. – До сих пор мы не замечали ничего подозрительного.
– Насколько туннель уязвим для взрывчатки? – спросил Дитер.
– Он пробит в скальной породе, так что потребуется целый грузовик динамита. И доставить его нужно так, чтобы мы не заметили.
Дитер обратился к начальнику гестапо:
– Поступали донесения о подозрительных транспортных средствах или о появлении в городе группы приезжих?
– Нет. Мои ребята не видели ничего необычного.
– Вы не допускаете, майор, – нерешительно спросил капитан Берн, – что информация о нападении на туннель – ложная и призвана отвлечь ваше внимание от настоящего объекта диверсии?
Такая мысль уже приходила Дитеру в голову. Неужели Искра Кларэ опять его одурачила? О подобном унижении он не хотел даже думать.
– Я сам допросил пленных диверсантов и уверен – они говорили правду, – ответил Дитер, огромным усилием воли сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Но не исключено, что их умышленно дезинформировали в целях безопасности.
Берн прислушался и сказал:
– Подходит поезд.
Шеф гестапо подошел к окну и сообщил:
– Поезд на запад. Вы, кажется, говорили, что ваш человек следует на восток?
Дитер кивнул.
– Вообще-то, – заметил Берн, – приближаются два поезда, один на восток, другой на запад.
Все трое вышли и направились к станции.
Первым подошел западный поезд. Пассажиры еще не успели вытащить багаж и выйти из вагонов, как, пуская пар, остановился восточный. Шеф гестапо и капитан Берн подошли к турникету пропускного пункта. Дитер вернулся к машине и сел на заднее сиденье.
Что делать, если капитан Берн прав и туннель – отвлекающий маневр? Придется выбирать между двумя вариантами. Можно допросить Мишеля прямо сейчас, как только он появится. Но знает ли Мишель правду? Лучше, пожалуй, за ним последить, пусть выведет на Искру. Только ей известен настоящий объект диверсии.
Гестаповцы тщательно просматривали документы, поодиночке пропуская приехавших, а Дитер от нетерпения не находил себе места. Раздался свисток, поезд на запад отошел от платформы. Затем тронулся состав в противоположном направлении. У выхода со станции появился Ганс Хессе, обвел взглядом площадь, заметил гестаповский «ситроен» и побежал к нему.
Дитер выскочил из машины навстречу Гансу.
– Что случилось? Где он? – выпалил Ганс.
– Как это «где»? – рявкнул Дитер. – Ты же за ним следил!
Он сошел с поезда. Я потерял его из виду в очереди у пропускного пункта.
– Он не мог пересесть на встречный поезд?
У Ганса отвалилась челюсть.
– Черт! – выругался Дитер. – Он возвращается в Реймс. Он же приманка, и вся эта его поездка – отвлекающий маневр. – Дитер был вне себя оттого, что так дешево купился. – Нагоним поезд, будешь следить дальше. Садись. Едем!
Искра боялась поверить своей удаче. Из шести Галок четыре ушли от ареста. И вот они на кухне у Антуанетты, в двух шагах от замка.
Антуанетта и пять уборщиц были крепко привязаны к кухонным стульям. Всем, кроме Антуанетты, Пол вставил в рот кляп. Каждая уборщица принесла с собой небольшую корзинку или парусиновую сумку с едой и питьем, чтобы поужинать, когда в половине десятого у них будет перерыв. Галки вытряхнули содержимое корзинок и сумок и принялись укладывать туда фонарики, оружие, боеприпасы и желтые брикеты пластиковой взрывчатки.
Искра быстро сообразила, что все снаряжение не поместится в сумки уборщиц. У нее был пистолет-пулемет «стен» с глушителем, разобранный на три части сантиметров по тридцать каждая. Арсенал Гели состоял из шестнадцати детонаторов в жестяном противоударном контейнере, термитной зажигательной бомбы и химического пакета, выделяющего кислород для поджога в закрытом помещении. Все это хозяйство надо было еще прикрыть сверху пакетами с едой. Нет, места явно не хватало.
В кладовке у Антуанетты Искра нашла большую тростниковую корзину, но одной было мало, требовались еще три.
– Где брали корзину? – спросила Искра Антуанетту.
– В лавочке через улицу.
– Ступай купи еще три, – велела Искра Руби. – Если получится, разной формы и цвета.
– Я мигом, – ответила та и ушла.
Искра отдала пропуска Гели и Грете и подошла к окну с пропуском Руби в руке.
Руби вышла из лавки с тремя корзинами. Искра перевела дыхание. Было без двух минут семь.
И тут произошла катастрофа. Только Руби собралась перейти улицу, как ее остановил мужчина в форме французской милиции.
– Только этого не хватало! – воскликнула Искра.
Милиционер обрушился на Руби с вопросами. Может, догадался, что смуглая Руби – цыганка, подумала Искра. Руби предъявила документы. Он внимательно их изучил и продолжил расспросы.
Пол извлек пистолет.
– Спрячь, – приказала Искра. – Затеем перестрелку – всем нам крышка.
Пол сунул пистолет за ремень.
Разговор милиционера с Руби перешел на повышенные тона. Он вцепился ей в левое плечо, явно решив задержать.
Руби отреагировала мгновенно. Бросив корзинки, она выхватила из кармана нож и ударом от бедра всадила лезвие милиционеру под ребра. Тот испустил вопль, тут же перешедший в отвратительное бульканье.
Искра лихорадочно соображала. Если быстро убрать с улицы тело, все может еще обойтись. Она высунулась из окна. Налево никого не было. Посмотрев направо, Искра увидела двоих молодых людей и девушку в темной форме. Служащие гестапо из замка, поняла она.
Искра даже не успела крикнуть – предупредить Руби, как к той подскочили двое гестаповцев. Девушка бросилась назад, к замку, видимо, за подмогой. Молодые люди поволокли Руби в том же направлении.
– Пол, сходи за корзинами, – распорядилась Искра.
– Слушаюсь, мэм, – не раздумывая, ответил Пол, выбежал на улицу, поднял корзины и вернулся в дом.
– Поторопимся, – сказала Искра, когда Пол принес корзины на кухню. – Нужно побыстрее миновать ворота, пока часовые занимаются Руби.
Искра упаковала в корзину фонарь, разобранный «стен», шесть обойм по тридцать два патрона и свою часть пластиковой взрывчатки. Все это она прикрыла чистой тряпицей, а сверху положила ломоть овощной пиццы в пергаментной бумаге. Пистолет и нож она сунула в карманы.
Церковные часы пробили семь. Все были готовы.
– Кто-то наверняка заметит, что вместо шести уборщиц вышли только три, – сказала Искра Полу. – Если кто-нибудь придет узнать у Антуанетты, в чем дело, тебе придется его пристрелить.
– Хорошо.
Искра поцеловала его и вышла, Гели и Грета – следом.
Троица направилась к площади. Искра увидела, как Руби втащили в замковые ворота. Что ж, подумала Искра, по крайней мере, Руби уже внутри.
Двое часовых с автоматами бежали по площади из замка. Они спешили к раненому милиционеру и не обратили внимания на уборщиц, которые шарахнулись с дороги.
Искра подошла к воротам. Там остался всего один часовой, да и тот следил за своими товарищами на площади. Бегло взглянув на пропуск, он махнул ей, чтоб проходила. С Гретой повторилось то же самое.
