Андрей Загорцев - Водки летчикам не давать!
Потом подполковник резко подскочил, упал на пол отжался раз двадцать. Подошёл к зеркалу, поругал себя за неопрятный внешний вид. Бирюков недоумевая отпрыгнул от скважины и ринулся к тумбочке дневального. Товарищ комбат, вышел из кабинета сияющий, в приказном порядке отправил дежурного по роте спать и весело цокая каблуками шитых сапогов удалился, отдавая сам себе команды. Вечером Бирюков рассказал обо всём увиденном, Гене Рыжкову. Помозговали и пришли к выводу раз комбат еще с лейтенантов служил в Афгане да еще в разведке, а там говорят покуривали не только бойцы, то вполне всё возможно. Хотя в данном случае все обошлось благополучно и не имело никаких разрушительных для курсантских судеб последствий, Гена ни хрена не бросил свои пагубные пристрастия.
Однажды наш взвод чуть ли не в полном составе заступал в караул и в наряд. От взвода остался в "живых" только Эд Ворошилов, который предвкушал, конкретный самоход и полноценный отдых без нашей осточертевшей ему кампании. В ожидании развода, мы как водится получили оружие, ротный нас проинструктировал на караульном городке, осталось еще минут сорок свободного времени. Рыжков придя с караульного городка, сделал хитрое лицо и достал свой заветный портсигар.
— Чувствительная вещь!!! – провозгласил он, и стал искать сообщников.
— Как понять, чувствительная??? – посыпались многочисленные вопросы.
— Ну вот, покурите и узнаете!!!
Нашлось человек пять желающих. Гена достал еще парочку и группа любителей запретных удовольствий удалилась за угол казармы. Ну не будем ханжами, скажем так, в эту группу из любопытства попал и я. Вкус у травки был вполне достойный как у натурального дорогого трубочного табака. Выкурили мы изобретение Рыжкова немного постояли и пошли в теплое расположение. Надо сказать какого-либо воздействия травы на свои мозги я абсолютно не ощутил. Другие мои "подельщики", с недоумением смотрели друг на друга. Кажется на этот раз "изобретение" Гены не принесло ожидаемого результата. Посмеялись над Рыжковым и сели посмотреть в зале телевизор. Я уселся на табуретку, пристроил на коленях автомат и вылупился в телевизор. Шла как обычно "Санта-Барбара", я кстати вспомнил, что этот сериал шёл еще тогда когда я учился в школе. Надо же он до сих пор идёт!!! Какая-то светлая ностальгия по безвозвратной юности заползла мне в душу и уютно свернулась клубочком. Сериал мне почему-то начал нравится, только почему-то мне до безумия стало жалко некую девицу которую звали Джина. Все её ненавидели, и пытались сделать ей плохо, однако она не сдавалась обстоятельствам и при этом еще наладила торговлю то ли ПЕЧЕНЮШКАМИ, то ли "СНИКЕРСАМИ", подробностей уже не помню. Чувство жалости и сострадания, аналогичным способом пролезло в душу и, и нагло развалилось рядом со светлой ностальгией. Я оглянулся на сотоварищей, лица их были отрешены от всего сущего, они печальными глазами смотрели на голубой экран, закусывали губы, кто-то, что-то шептал себе под нос, Гена Рыжков тихонько всхлипывал. Что бы подавить чувство глубокой умилённости по поводу своих друзей я встал, переместился в умывальник и прямо из крана попил водички. Минут через … мне абсолютно не было никого не жалко, короче говоря "ямайским" языком меня "отпустило". Тут в расположение вошёл, ротный.
— Смирноооо!!! – заорал дневальный.
Личный состав караула, понуро и абсолютно не желая этого делать, поднялся с табуреток. Ротный величественно начал шествие к своему кабинету и тут узрел печальные лица моих друзей и всхлипывающего Рыжкова.
Ни фига себе!!! Перед караулом моральный настрой у заступающих на столь ответственный пост, ну ваще никакой.
Вон стоит курсант носом хлюпает и глаза на мокром месте??? Наверное, курсант получил какое-то письмецо из дома, нехорошее, подруга там кинула или ещё чего по хуже. Вон и остальные в плаксивом настроении. Надо, что-то срочно делать!!!
— Рыжков, за мной в канцелярию, – скомандовал ротный.
Мы в ужасе замерли, Гена вытирая слезы, побрёл за ротным, таща за ремень по полу автомат. Почти, что все "подельщики", в ужасе начали заламывать руки. Что же будет? Пропал Гена, ой пропал!!! Дело вообщем труба!?
Захлопнулась дверь канцелярии. Многие из нас начали вытирать, внезапно нахлынувшую "мужскую слезу".
— Рассказывай, сынок, что случилось, – начал расспросы наш ротный.
— Вы не поймёте, товарищ капитан, – всхлипывал Гена.
Вся наша толпа обезумела, ротный НИКОГДА!!! Кроме как "товарищи курсанты" и "проститутки семидесятых", в нашу сторону никогда не выражался, а тут "сынок"!!!
Всё пропал Рыжков, спалился скотина самым тривиальным, образом, а сейчас, еще и в порыве укуренной слезливости всех сдаст. Я пинками погнал, всех хлебать воду из под крана.
Ужас поселился в наших сердцах. За нашими стремительными перемещениями с удивлением наблюдал Ворошилов, готовящийся стремительному броску через забор.
— Вы куда пацаны, что случилось, а??? – носился он за нами.
Мы кое-как привели свои мозги и внешний вид в порядок. Появился наш взводник заступающий начальником караула.
— Через, пять минут строимся! – возвестил он.
Распахнулась дверь канцелярии из неё вышел, вытирающий слёзы Гена, следом с лицом выражающим крайнюю степень командирской и отеческой озабоченности о судьбах подчинённых, следовал ротный.
— Иди, Рыжков, иди отдохни там, в увольнении приди в себя, позвони домой, иди сынок счастливо!!!
Все в недоумении посмотрели на ротного. У Ворошилова так, вообще челюсть щелкнула по пряжке ремня.
— Ворошилов, хули вылупился!!! – заорал ротный, – ну-ка проститутка семидесятых собирайся в караул вместо Рыжкова, начкар в постовую ведомость изменения, через пять минут мне на подпись!!!
Гена Рыжков опустил голову и побрел в спальное расположение, разоблачаясь по дороге и завывая во всё горло:
— Ааааа, какой мужик, как он нас понимаеееееет…
Везет иногда и нам
У каждого военного, в том числе и офицера, в различные периоды службы наступает такой момент когда ему предоставляют отпуск. Причём иногда это случается весьма неожиданно. Вот и со мной эта неожиданная радость приключилась. Я тогда как раз был приехавший из очередной командировки, и пытался выбить у начальства всякие реабилитационные и "чеченские" отпуска. А комбриг видно, тогда то ли попутал меня с кем, то ли просто был не в настроении взял да и подписал мой рапорт. Мне стало аж как-то не по себе, я готовился к долгой и продолжительной борьбе за свой положенный по закону отдых, а тут на получай. Начфины мне выдали всё, положенное, да и с "боевыми" как-то всё быстро получилось не пришлось ждать несколько месяцев. Пару недель, я провёл в блаженном ничегонеделании, слава богу тогда ещё неженат был. К исходу второй недели, мне стало не по себе, потянуло на службу захотелось постоять на плацу, изнывая от жары, съездить на полигон пострелять или в муках творчества не смыкая глаз всю ночь, "рожать" план устранения каких-нибудь только, что выявленных недостатков.
Сел я на свою машину и приехал в часть, просто так одним глазком, глянуть, что творится в бригаде. Посидели в кабинете с моими менее удачливыми сослуживцами, пообщались и только я собрался ехать домой к нам завалился наш доблестный НШ.
Увидев меня он хищно потёр ручонки и оскалился. Я попытался, проскользнуть мимо, но полковник, довольно заржал и загородил дверь.
— А я то думаю, кто нам поможет! – радостно провозгласил он.
— Я в отпуске, товарищ полковник! – жалобно загундосил я.
— Вот, это как раз и отлично!!!
Полковник вкратце, изложил суть возникшей проблемы. В бригаду с самого Главного управления пришла бумага выделить человека на сборы по горной подготовке, причём категория должна быть такая то, такая то. Офицеров данной категории в части было не столь уж и много, несколько человек были в командировке в Чечне, а другие в связи со всякими неотложными делами были страсть как нужны на месте. Я под данную категорию, как раз и подходил, но к несчастью или к счастью находился в отпуске.
Начальник штаба предлагал мне съездить на сборы, а потом предоставить дальше отгуливать отпуск. Сборы проходили на "Красной Поляне" в Краснодарском крае.
— Подумай, сам, – уговаривал он меня – горы, море, санаторные условия, отдыхающие, питание, тем более тебе до твоей исторической родины рукой подать!!! Прям после сборов и поедешь к родителям.
— Я не хочу, свои деньги тратить!!! – пытался неуклюже отмазаться я, уже немного зачарованный речью начальника.
— Да успокойся, на сборы тебе придется лететь на самолёте, не по нашим проездным!!! На это деньги выделяют, телеграмма пришла, ехать в гражданке для обеспечения секретности, представь, как на халяву до Сочей прокатишься, отдохнёшь! Давай решайся!
Я решился. И как же я потом проклинал свою сговорчивость.
