Владимир Шатов - Сталинград
- Точно, расскажем интересные случаи из жизни…
Худой и бледный младший сержант с охотой откликнулся на предложение.
- Я сам из Ленинграда. – Откашлявшись, начал он. - Иду я ранней весной этого года по блокадному городу, едва ноги тащу… Вдруг мимо несётся грузовик. Взвыл на повороте, свернул резко, а из кузова посыпалось что-то. Гляжу - мёрзлые покойники. Они там, в кузове сложены штабелем, а по углам двое поставлены для упора.
- Стой, - кричу, - гад! Подбирай!
А водитель в ответ: «Некогда, иди в задницу!»
Почти никто не отреагировал, к смерти привыкли. Она больше не вызывала ни слёз, ни смеха. Павел Лисинчук молча расстегнул штаны, выворотил огромную мужскую часть, и спросил:
- Видели?
Последовала недоумённая пауза.
- Ты што Паша сдурел? – удивился Григорий и пояснил: - Не в энтом обществе следовало бы демонстрировать свои достоинства…
- Да нет, вы глядите, глядите! - настаивал Лисинчук и куда-то тыкал пальцем.
Тут все заметили белый шрам, пересекающий мужское великолепие бравого сержанта. Не торопясь, Павел застегнул штаны и поведал следующее:
- В январе я был ранен в руку, задело мякоть плеча. Ноги целы, и я побрёл своим ходом в медсанбат. Выбравшись из-под обстрела, я уже почти дошёл до палаток с красным крестом, но остановился по малой нужде. Вытащил «дружка», но тут рядом разорвалась мина… Ты же знаешь, Пантелеевич меня на шахте «трехногим» за размеры звали…
- Так вы раньше были знакомы?
- Пустое! – отмахнулся Григорий.
- Тут обнаружилось, что самое важное место в теле мужчины рассечено осколком мины напополам! – вдохновенно продолжал Павел. - Кровь пока не шла - очевидно, получился какой-то спазм… Но стоило мне об этом подумать, как началось обильное кровотечение.
- Проблема прямо скажем большая! – ухмыляясь, сказал Григорий.
- Зажал я рану в кулаке, и побежал в санчасть, - не обращая внимания на сарказм, рассказывал сержант, - где сразу, очень удачно, попал на операционный стол.
- «Дело дрянь, - сказал молодой хирург, - придется ампутировать!»
- Ни в коем случае!.. Умру, но с ним…
Все кто сидел в подвале покатывались от хохота. Кошевой мелко икал от смеха, не в силах вдохнуть полной грудью.
- Я себе думаю: «Всю жизнь он мне нормально с бабами общаться мешал, а теперь из-за него ещё и погибать...»
- За такой агрегат не грех и умереть…
- Я потребовал, чтобы оперировали без наркоза. – Хихикая сказал Лисинчук.
- Само собой, усыпят да оттяпают! – со слезами на глазах вставил Григорий.
- Было больно, аж зелёные круги перед глазами!.. Затем меня попутным самолётом отправили в тыловой госпиталь Ярославля, и всю дорогу молоденькая сестричка зажимала рукою не окончательно заделанную рану.
- Первый раз в руках держала? – издевались ржущие сослуживцы.
- Не знаю, но сестричка смущалась и хихикала. – Павел изобразил на физиономии смущение. - В Ярославле опытный хирург, пожилая дама, полковник медицинской службы, сделала ещё операцию - и удачную… Потом последовало лечение, усиленное питание - надо было восстановить потерю крови. Наконец всё заросло. Однажды хирург вызвала меня к себе и сказала: «Сержант, вы здоровы и можете отправляться в часть. Но ваш случай редкий, и мы в научных целях хотим сделать эксперимент. Даю вам неделю отпуска, двойной паёк... Попытайтесь познакомиться в городе с женщиной и проверьте себя!"
- Не бреши!
- Собака брешет, а я согласился.
Хохот стоял такой, что не стало слышно немецких орудий.
- В тот же вечер на танцах я подцепил хорошенькую толстушку, и дело пошло. На следующий день оприходовал рыженькую сестричку... Через неделю встретился с хирургом.
- «Получилось?»
- Знаете, я очень робкий человек - вроде познакомился, но стесняюсь… Мне бы недельку отпуска…
- «Отлично, дадим».
Григорий упал на пол и, дрыгая от смеха ногами попросил:
- Прекрати, а то я зараз помру!
Лисинчук из последних сил держал серьёзное выражение лица:
- Прошло всего пять дней, но толстушка подралась с рыжей, которая из ревности пообещала зарезать или облить кислотой свою соперницу… Разразился скандал, и слава о моих похождениях дошла до хирурга. Через день я отправился на фронт…
В подвале не осталось ни одного человека, который бы не обхохатывался до слёз. Пашка тоже не выдержал и громко ржал над собственной историей.
- Так что не всё хорошо, то, что большое…
Вечером он случайно попал под залп немецкого многоствольного миномёта. Когда Григорий видел его в последний раз, Лисинчука несли на самодельных носилках на берег Волги. Взрывом ему оторвало обе ноги и левую руку.
- Прощай Пашка! – прошептал Григорий и нырнул в очередные развалины.
Времени, сожалеть о товарище не было, немцы пошли в очередную атаку.
***Следующей ночью командир батальона Гаврилов присел за самодельный стол в цокольном этаже центрального универмага и начал писать домой письмо. Его первый заместитель Кошевой, уставший после беспрерывных боёв, спал на сломанном топчане у передней стены. Взрыв тяжёлого снаряда грохнул совсем рядом.
- Жене написать не дадут! – возмутился комбат, стряхивая с мятого тетрадного листка сыпавшуюся с потолка пыль.
- Что такое? – поднял взлохмаченную голову Михаил.
- Ничего, спи.
Кошевой потянулся всем крепким телом, перевернулся на спину, но сон ушёл безвозвратно.
- Пополнение не прибыло? – зевая, спросил он.
- От сырости, что ли возьмутся? – вопросом ответил Гаврилов.
- Как думаешь, почему мы в Сталинграде оказались? - неожиданно поинтересовался Кошевой.
- В каком смысле?
- Почему Красная Армия отступила аж до Волги?
- Просто наши войска уступают врагу в техническом отношении. – Отложил в сторону письмо, сказал комбат. - Немецкие соединения и части по сравнению с советскими войсками имеют больше автоматического оружия, автомобилей, средств механизации строительства оборонительных сооружений и дорог.
- Немцы лучше обеспечены средствами связи и сигнализации. – Вставил Михаил.
- Вот-вот! – подтвердил Гаврилов. - Все армии фронта являются у нас чисто пехотными... Войска передвигаются исключительно в пешем строю.
- Артиллерия на конной тяге. В обозе преимущественно лошади.
- В силу этого подвижность войск крайне низка.
Кошевой встал и прошёлся по низенькой комнате:
- Чайку бы попить…
- Наша пехота из-за отсутствия танковой и авиационной поддержки вынуждена ломать оборону противника штыком и гранатой, неся при этом большие потери. – Не мог остановиться командир батальона. - Там же, где удавалось организовать поддержку пехоты танками и авиацией, потерь меньше, а успехи значительнее.
- Только это же нужно спланировать! – почти крикнул Михаил. – Легче просто послать солдат в атаку…
- Ведь штаб находится, как правило, километрах в пятнадцати в тылу. Там живут припеваючи…
- Лишают иллюзий комсомолок, добровольно пришедших на фронт «для борьбы с фашистскими извергами», - с горечью сказал Кошевой, - пьют коньяк и вкусно едят…
- Только ты громко не говори такое! – Гаврилов с испугом посмотрел за спину. – Мало ли кто услышит…
Вдруг снаряд с тяжёлым гулом взорвался у низкого окна. Один из осколков, отрикошетив дважды от железобетонного потолка, попал в голову комбата. Половина головы со лбом отвалились, кровь хлестанула по всему бункеру, обрызгав стены и потолок…
- Да как он сюда залетел? – удивился опешивший Кошевой. – Даже по теории вероятности такое невозможно!
… Так как он остался одним из немногих выживших офицеров его назначили на место погибшего Гаврилова. В батальоне осталось всего четыре пулемёта, и Михаилу пришлось первым делом учить новых пулемётчиков, которые погибали раньше других.
- Айда за мной! – велел новичкам старший лейтенант и побежал, пригнувшись в сторону единственного целого здания в округе.
Бывший манеж выходил фасадом-громадой на берег Волги. Там же высилась водонапорная башня - кирпичная, одетая в толстый бетон. Эта башня стала дотом, куда Кошевой поставил один пулемёт. Туда можно добраться только подземным бетонным водоводом - ползком на животе. Поверху днём били снайперы, а ночью сплошной пулемётный огонь вперемежку с взрывами мин.
- А может лучше дождаться темноты? – робко спросил щуплый солдатик.
- Когда висят ракеты не перебегать, иначе накроют!
Пятьдесят метров здания, полуразрушенного снарядами, противник обстреливал ожесточенно всеми видами оружия, стараясь всё разрушить, и особенно водонапорную башню, где находился НП батальона.
- Нужно установить пулемёты в окнах второго этажа и обложить мешками с песком. – Приказал накануне новый комбат.
