Владимир Ераносян - Колорады
— Даже если бы ты точно знал, что я никогда не поблагодарю тебя за свое спасение? Никогда, слышишь, никогда не скажу спасибо и ни за что не прощу?
— Возможно, это была бы самая большая в моей жизни ошибка, но твою жизнь эта ошибка спасла бы. Так что можешь не прощать, но я бы поступил так, как сказал. И поступлю так теперь и впредь. Это чтоб ты знала! — не выдержал Денис.
— Дурак… — резюмировала Марта. Но с этого дня они снова спали вместе. Она оживилась. Раньше ко всему безразличная, теперь стала вникать в рабочие проблемы, стала интересоваться делами, которые шли с горем пополам. Спасла умирающий бизнес. И забеременела. Они никому не сказали, чтоб не сглазили. Чтоб зря не судачили в городишке. Ну а потом все пошло кувырком из-за нежданной-негаданной войны.
Попробуй разберись ныне! Кто прав, кто виноват… Глеб шнырял как шелудивый пес. Все вынюхивал для своих новых хозяев. Расшаркивался перед ними рабским прихвостнем. Как такой человек был рядом все эти годы, Денис и Марта глазам не верили. От него можно было ждать чего угодно… Да, от всех этих людей, незнакомых, чужих, жестоких, можно было ожидать только плохого.
Часы на фронтоне отсчитали третьи сутки, как в отеле появились вооруженные постояльцы. Всего трое суток, но казалось, что прошла целая вечность. У Марты все было готово к побегу. Чемодан с самым необходимым она собрала. А Дениса она и уговаривать не будет. Он знает, в каком она положении. Но он куда-то пропал, в подвале его не было. Может, в сарайчике, там, где инструменты? Она рассчитывала быстро отыскать супруга и без уговоров, дворами, исчезнуть на время из города. Авось пронесет. Сперва можно было перекантоваться у знакомых на окраине, а потом добраться до леса. Леса все боятся, а у нее отец в лесничестве четверть века проработал. Она лес как пять пальцев знала, к ночи они бы по просеке добрались до лесопилки. Там безопасность. Не то что здесь, с этими убийцами.
На холме набатом звонил колокол растревоженного прихода. Покров Пресвятой Богородицы. Праздник. Может, на богослужение зовут… Так подумала Марта. Доносились отрывочные крики. Ветер рассеивал мелодию форте, смешивая натиск с шумом листвы. Поглощая доносящуюся тревогу и скрывая ее за зеленым убранством яблоневых садов. Ветви деревьев качались в едва уловимых звуках пиано, робко умиротворяя грядущее ненастье.
Облака посерели и расчищали путь для бесформенной дымной тучи. Издалека она почему-то казалась не черной, а черно-алой. Подобной зловещему зареву, что не раз виделось Марте во снах. Эта туча ассоциировалась не с дождем, а с пожаром и сплошь состояла из клубов, кружащихся по спирали, словно множество водоворотов, из которых не выбраться, не спастись никому.
Дениса Кожевникова сдал Глеб. Он случайно увидел, как бывший теперь уже компаньон вырыл зарытый в огороде сверток, достал из него обрез и спрятал оружие в сарайчике. Брусника решил немедленно доложить об этом господину Урбану. Уж он-то оценил бы его верноподданическое рвение. Быть может, даже деньгами. Ведь он одарил его целым состоянием вообще просто так. А тут — конкретная помощь в выявлении опасного преступника-сепаратиста…
Подлость не бывает маленькой или большой. Благородство тоже. Качества эти либо есть, либо их нет. Урбан не отозвался, несмотря на всю важность вскрывшихся фактов, так как был слишком занят женой городского головы. Он даже не вышел на стук. Проклятие! Пришлось слить информацию американцу и сидящему напротив него за игровым столом комбату нацгвардии. Они не придали значения конфеденциальности дела и щепетильности вопроса. Пришлось делиться раздобытыми сведениями в присутствии посторонних. Глеб считал бывших прокурора и смотрящего без пяти минут покойниками, поэтому поведал все, что знал, вслух.
— Да, обрез. У него был тайник в огороде. Он хотел вступить в добровольцы, когда горловские тут хозяйничали. Эти гэрэушники или там фээсбэшники. За женский подол держится, вот и остался здесь. Может, с заданием… Может, диверсию какую готовит. Он бывший десантник. Подрывное дело точно знает. Не ровен час взорвет тут все. А тут ведь штаб, я так понимаю. Я в интересах государственных рассуждаю…
— Где он?..
— В данный момент в сарайчике. Там, возле клумбы с цветочками, — указал Брусника.
— Ну ты и сучий потрох, — хоркнул Партизан, не стесняясь в выражениях.
— Сиди и сопи в две дырочки! — осек уголовника Гроб и, взяв за рукав Бруснику, повел его во двор. — Показывай, где он…
Дениса взяли практически без шума. Правда, себе на беду, он все же успел оказать сопротивление, проломив череп одному из людей Гроба, а другого отправив в нокдаун. За это его поставили на колени и до полусмерти избили. А затем кинули в яму к убитому пленному и приказали охранять до двенадцати дня, чтоб разом, как только подвезут общак, определиться со всеми.
— Может, я сразу доставлю его в школу, там мои парни вытянут из него все жилы? Может, кого прицепом сдаст? А потом, если что, или обменяем, или к стенке? — спросил Гроб у Уайта, командование которого за отсутствием руководителя «Правого сектора» считал непререкаемым и неоспоримым.
— С этой деревенщиной мы успеем разобраться, как и с его женушкой. Ее я допрошу лично с особым пристрастием. Но несколько позднее. У меня отличная раздача. Думаю, поймаю каре, и тогда ты будешь вынужден выполнить то, что обещал. Это будет незабываемое зрелище. Эстетическое удовольствие всегда связано с музыкой.
— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Гроб.
— В чем? — поднял бровь мистер Уайт.
— Я о том, что вы допросите женушку этого десантника с особым пристрастием. В том, что вы сорвете каре, — это вряд ли. Только если в колоде пять королей!
— Давай без сарказма и без блефа. У тебя нет способностей. Ни к шуткам, ни к игре. Мне уже хочется скорее к столу, чтоб выбросить тебя из турнира. Вперед!
— Как скажете… — Гроб нехотя побрел в «Парадиз» для продолжения игры, в которой он определенно не являлся докой.
— Да уж, так и скажу, возвращайся к столу. Ты у меня не соскочишь, мне определенно прет сегодня! Хоть на этой раздаче баттон дилера был у тебя. Ты раздавал! А шоудаун будет мой! Да! Тебя уже не спасти. Как и прокурора. Но у тебя стек быстрее растает. За тобой должок, и очень скоро его придется погасить. Как же я люблю красоту и зрелища не для слабонервных. — Уайт пустил комбата вперед. Затем остановился, обернулся к стоящему по стойке смирно осведомителю и поманил его пальцем. Брусника хотел было подскочить вплотную, но Уайт так же вежливо остановил его ладонью, оставив на почтительном расстоянии. Американец негромко приказал Бруснике немедленно разыскать хозяйку апартаментов и доставить ее к нему.
— Есть! — чуть ли не щелкнул каблуками обезумевший от нагромождения событий Глеб Брусника.
— Молодец… — похвалил его американец, едва не потрепав за щеку, и Брусника едва не растаял в подобострастном экстазе.
— Рад стараться! — отчеканил он первое, что пришло на ум.
Как только входная дверь захлопнулась, Глеб на мгновение стряхнул с себя паническую трусость и стремглав помчался вниз, в подвал. Марта там. Ее надо доставить! Так приказал американец! Как же так?! Что он натворил? Куда-то не туда завела его активная жизненная позиция. Как-то все не так, как хотелось бы. Ладно, этот неблагодарный Денис… Марта ведь. Она такая красивая. Она могла быть с ним… Теперь он богат. Успешен. Как поступить, когда все так похоже на западню? Ему вдруг показалось, что в той яме залег не полумертвый Денис, а он сам. Грязь. Смрад. Мерзкие ощущения.
— Марта! Марта, ты здесь? — искал в темноте, между полок с закруткой, очумевший от безысходности Брусника. — Я без фонарика. Откликнись. Знаю, что ты здесь. Где ж тебе еще быть-то…
Марта вышла на просвет.
— Чего тебе?
— Я это. Тебя, это… К себе просят.
— Кто просит?
— Американец зовет.
— Что ему нужно?
— Ты. Запал он на тебя, Марта, — словно откровение, выпалил Брусника, — А ты куда это собралась с чемоданчиком своим? Чего без света? Убежать, что ли, надумала? Без Дениса деру дать решила?
— А ты видел его? — не смогла скрыть своего беспокойства Марта.
— Ты зря с ним связалась. Он тебе не ровня! — неожиданно заворковал Брусника. — Что он тебе может дать, кроме геморроя. Будешь вечно прозябать в этой дыре. Смотри, что у меня есть… Айда в стольный град Киев, а можно и куда подальше. Ты кроме Турции небось ничего и не видала с этим солдафоном в тельнике?!
Брусника достал из карманов три увесистые пачки стодолларовых банкнот и протянул их Марте. Она отстранилась от денег, как от заразы, и отпрыгнула от Брусники, словно от чумного.
— Где Денис?! Ты знаешь, где он?! — повторила Марта единственный интересующий ее вопрос.
— Что ж ты прицепилась ко мне. Я что, все знать должен? — отвернулся Брусника.
