Евгений Сухов - Связной
Золотарев снял с плеч шинель, аккуратно повесил на вешалку.
— Дело в другом, Геннадий. Центр тебе доверяет, иначе бы меня и не отправили к тебе с посылкой, — приподнял он вещмешок с деньгами. — Просто не все в радиограмме можно передать, с человеком нужно увидеться, посмотреть, какое у него настроение.
— Тоже верно… А что в вещмешке?
— Деньги, которые ты просил. Триста пятьдесят тысяч рублей. Тут тебе хватит не только на хлеб с маслом, но и на вербовку.
— Это хорошо. — Развязав вещмешок, Копылов переложил деньги в шкаф. — А то, знаешь ли, в наше время никто не хочет за бесплатно работать, всем деньги подавай! Причем большие! Может, водочки с дорожки желаешь?
— Вот этого не нужно, — запротестовал Золотарев. — Пока к тебе добирался, так меня дважды комендантский патруль проверял.
— Обошлось?
— Слава богу! А если от меня водочкой будет попахивать, тогда что? Лучше не рисковать, а вот от чая не откажусь.
— Сделаю тогда чаю, — легко согласился Копылов, поставив чайник на плиту.
— А ты здесь, Неволин, хорошо устроился, — осмотревшись по сторонам, заметил Золотарев. — Хата отдельная, без соседей. Сейчас такие апартаменты большая редкость. А откуда радиограммы передаешь?
— Из леса. Там и рацию припрятал.
— Будь осторожнее, смотри, чтобы не запеленговали.
— Лес большой, меня просто так не вычислить. А потом, там столько дорог и разных тропиночек, что нужно целую дивизию привлекать, чтобы кого-то изловить.
— Контрразведка ни перед чем не остановится, если потребуется дивизия, так привлекут и дивизию.
— Не хочу хвалить советскую контрразведку, но работать они действительно умеют.
— Меня об этом предупреждали, поэтому инструктаж и подготовка была тщательной, — согласно кивнул гость.
— Золотарев, ты мне вот что скажи, а много ли с нашего набора осталось? — спросил Копылов, разливая чай по чашкам.
Отыскалась и колбаса с душистым хлебом, а еще стол украшали печенье и халва.
— А кто их знает? Тут сложно сказать… Есть группы, которых в первые же часы раскрыли, а есть и такие, как ты, умеют вживаться. Тут важно подстроиться под окружающую обстановку, сделаться невидимым, вот тогда можно уцелеть.
— А начальник разведшколы все тот же, барон фон Ризе?
— А что ему будет? — подцепил вилкой кусок колбасы Мельник. — Видно, он у начальства на хорошем счету, если его еще до сих пор не сняли. Агентов толковых готовит, они успешно по всей Московской области работают. Некоторых «Бранденбург-800» забрал. Ты мне лучше ответь, а почему это о тебе так пекутся? У тебя какое-то специальное задание? — напрямую спросил Мельник. — Знаешь, я не впервые за линией фронта, со многими выпускниками общался, но никогда меня так строго не инструктировали, как перед встречей с тобой. Может, ты какой-то особенный?
— Не особенный. Просто работаю на совесть и стараюсь получить достоверную информацию. А она денег стоит. Может, за достоверность и ценят, — серьезно ответил Копылов.
— Возможно… Чай у тебя, Неволин, хороший, подскажи рецепт, как такой заваривать, — поинтересовался Мельник, беря из вазочки печенье.
— А тут секрета никакого нет, главное, заварку не нужно жалеть, — хмыкнул Геннадий.
— А где твой напарник, Абрамов?
— На базар ушел.
— Скоро подойдет?
— А кто ж его знает? Тут у него в городе краля одна появилась. Молодая вдова… Вот он к ней и наведывается.
— Понятно… Ты один или с кем-нибудь из наших в контакте?
— А к чему ты это спрашиваешь?
— Одному-то непросто.
— Доверять здесь можно только самому себе. Это там мы все под присмотром у начальства были, а здесь — советская контрразведка, она ведь тоже не дремлет. Я на человека положусь, а окажется, что он на «СМЕРШ» работает.
— А ты осторожный.
— Не без того. Это и есть мой секрет… Сам-то куда думаешь дальше идти? У тебя еще есть какое-то задание?
— Имеется кое-что, — неопределенно протянул Мельник. — Одного человека нужно проведать, от него давненько никаких вестей не было. Не поймем — не то он жив, не то мертв! Работал ведь хорошо. Жаль будет терять такого ценного агента.
— Может, тебе какая-то помощь нужна, так ты только скажи!
— Помощь, говоришь… — призадумался Мельник. — Нет, не нужна, сам разберусь, дело небольшое.
— Кроме меня, здесь еще кто-нибудь есть?
— Что ты имеешь в виду?
— Иногда хотелось бы посоветоваться, а не с кем. Был бы резидент, тогда было бы все проще.
— Резидент есть, он тебя сам скоро найдет. Ладно, пойду, — неожиданно поднялся Мельник. — Вижу, что у тебя все в порядке, будет что докладывать Центру.
— Я по поводу рации хотел сказать…
— С ней что-то не в порядке? — насторожился Мельник.
— Рация хорошая, но через пару недель потребуются новые батареи, эти уже подсели.
— Хорошо, сообщу.
Попрощавшись, Золотарев ушел. Копылов подошел к окну и посмотрел в спину удалявшемуся приятелю. Подкинув на плечо сползающий вещмешок, тот ничем не отличался от прочих военных, идущих по улице. Ни торопливости, ни какой бы то ни было нервозности, ровным счетом ничего такого, что могло бы указать на вражеского агента.
Кажется, прошло все гладко, Золотарев даже не заподозрил, что разговаривал с перевербованным агентом. Осталось теперь выслушать оценку Романцева.
Завернув за угол, Мельник испытал облегчение. Разговор выдался нелегким, но, кажется, Копылов ничего не заподозрил. Неожиданно рядом остановилась легковая машина. Дверь распахнулась, и в салоне Мельник увидел старшего лейтенанта Романцева.
— Куда торопишься, гостиница в другой стороне.
— Хотел подальше отойти от дома, думал, что Неволин может проследить за мной. Незачем ему знать, где именно я остановился.
— Вижу, что ты совсем в образ вошел. Похвально! — улыбнулся Романцев. — Только сейчас Неволин в квартире сидит, его дом находится под нашим наблюдением. Так что не дрейфь, давай садись в машину!
Антон Мельник послушно устроился на заднем сиденье рядом с коренастым старшиной.
— А потом куда собирался пойти?
— В гостиницу.
— Отдохнуть хочешь? — дружелюбно спросил Романцев.
— Почему бы и нет? — неопределенно пожал плечами Мельник. — Последние несколько суток мне пришлось понервничать.
— Я тебя понимаю, вот только отдыхать нам пока еще рановато. Радист ничего не заподозрил? — Автомобиль ехал по неширокой улице в сторону городского отдела НКГБ. Внутри Мельника шевельнулось нехорошее предчувствие.
— Думаю, что ничего, — глухо ответил он, продолжая смотреть в окно.
— Ты чего так напрягся?
— Мы едем в горотдел?
— А думал, что я тебя на курорт, что ли, повезу? — усмехнулся Тимофей. — Рано нам еще отдыхать, работы невпроворот. Кто у вас в школе преподает диверсионное дело?
— В настоящее время штурмбаннфюрер СС Томас Редлик. Очень хорошо говорит по-русски.
— Оно и немудрено, он из прибалтийских немцев, друг самого Отто Скорцени, насколько нам известно. Тот не однажды обращался к нему за советом. Мы должны выманить Редлика на нашу территорию. Он очень много знает, и потом, за ним имеются весьма серьезные грешки, за которые нужно отвечать.
— А что именно?
— В своей последней командировке он подорвал поезд с ранеными бойцами.
— Понятно… Только Редлик не действует в одиночестве, он всегда работает в паре с Рихтером фон Ризе. Если вам удастся завлечь барона, то вы и Томаса Редлика получите.
Тимофей Романцев остановил машину около самого порога горотдела, посмотрел на Мельника, продолжавшего сидеть напряженно, и по-дружески проговорил:
— Вот ты нам в этом и поможешь.
— Но каким образом? — опешил Мельник. — Немцы ничего не делают просто так, они все тщательно перепроверяют.
— Тебе не нужно будет ничего врать. Передашь им, что на Калужском направлении ты заметил три плохо охраняемых железнодорожных моста, которые можно уничтожить всего лишь одной группой. Они не оставят без внимания твое сообщение. Наверняка поделятся информацией со Скорцени. Я, конечно, не тешу себя надеждой, что к нам пожалует такой дорогой гость, как Скорцени, хотя чем черт не шутит!.. Ну так что, договорились?
— Я сделаю все, что вы скажете.
— Вот и славно! Что с тебя потребуют, когда ты вернешься в Центр?
— Подробный письменный отчет о пребывании в советском тылу и о выполнении всех заданий. Такова практика для всех агентов, кто прибыл из командировки.
— Весьма неглупо придумано. Немцы могут поймать на противоречиях, а чтобы этого не случилось, напишешь отчет так, как если бы писал для самого Канариса. И потом покажешь мне!
— Где писать? — растерянно спросил Мельник.
— У меня в кабинете. Мы твой отчет прочитаем, подкорректируем, и ты должен будешь придерживаться наших рекомендаций.
