Дмитрий Лелюшенко - Заря победы
«Командармам 30-й, 1-й, 20-й, 16-й и 5-й:
1. Противник, ведя упорные арьергардные бои, продолжает отход на запад.
2. Ближайшая задача армиям правого крыла фронта — неотступным преследованием завершить разгром отступающего противника и к исходу 18 декабря выйти на фронт: Степурино — Раменье — Шаховская — Андреевское — верховье реки Руза — Осташево — Ящерино — Васюково — Клементьево — Облянищево — Грибцово — Маурино. (В среднем 130–160 километров западнее и северо-западнее Москвы.)
3. Командующему 30-й армией окружить частью сил Клин, главным силам армии 16 декабря выйти на фронт: Тургиново — Покровское — Теряева Слобода. Прочно обеспечить правый фланг фронта (50–70 километров западнее г. Клина).
Командующему 1-й Ударной армией частью сил содействовать 30-й армии в окружении Клина с юга, главными силами 16 декабря выйти на фронт Теряева Слобода — Никита (55–60 километров юго-западнее г. Клина)»[38].
Для выполнения этой директивы большой переброски войск 30-й армии не потребовалось. Военный совет принял решение выполнять поставленную задачу в составе прежней группировки.
В этот же день разнеслась радостная весть: Совинформбюро сообщило о провале немецкого плана взятия Москвы.
В сообщении говорилось:
«6 декабря 1941 г. войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери…»
Это сообщение воодушевило воинов Красной Армии и весь советский народ. Час расплаты настал!
Сразу же после полуночи 14 декабря наша армия, уплотнив боевые порядки на ударном направлении, всеми силами вновь перешла в наступление. Через два часа 1233-й полк полковника Решетова из 371-й стрелковой дивизии, поддержанный 930-м артиллерийским полком майора Бесединского, ворвался в Клин с северо-востока. Спустя полчаса достигла юго-восточной окраины города 348-я стрелковая дивизия, головным шел 1172-й стрелковый полк майора Захарова, а затем 24-я кавалерийская, которой командовал полковник Александр Федорович Чудесов, и части 1-й Ударной армии.
Всю ночь шло сражение за этот важный узел шоссейных и железных дорог. Танковые бригады совместно с моторизованным и мотоциклетным полками сомкнули кольцо вокруг клинской группировки гитлеровцев, перерезав шоссе, идущее на запад, и вышли на тыловые коммуникации немцев. Враг попал в ловушку. Поле боя было усеяно трупами гитлеровских солдат и офицеров. В глубоком снегу повсюду виднелись брошенные орудия, танки, автомашины.
В ходе наступления на Клин наша авиация сделала около двух тысяч самолето-вылетов и нанесла огромные потери неприятелю. 14 декабря командир эскадрильи 521-го истребительного авиационного полка 43-й авиадивизии капитан Клещев уничтожил на аэродроме три вражеских самолета Ю-87. Затем он встретился в воздухе с семью истребителями противника. Смело вступил с ними в бой, двух сбил и вернулся на поврежденном самолете на свою базу.
Ожесточенный бой за Клин шел в течение суток. Фашисты стремились вырваться из окружения, сражались с упорством обреченных, но их попытки были тщетны! Повлиять на ход событий они уже не могли.
К утру 15 декабря наши войска полностью очистили Клин.
Страшные злодеяния творили гитлеровцы, отступая от Москвы. Когда 185-я стрелковая дивизия освободила Ново-Завидовский, первое, что мы увидели в центре города, была виселица с двенадцатью трупами. Среди повешенных — четыре совсем молоденькие девушки. Фашистские изверги превращали в пепелища города и села Подмосковья, безжалостно убивали детей, стариков, женщин, грабили наш народ. Все это делалось по указанию гитлеровского верховного командования, призывавшего немецких солдат создавать на советской земле после отступления «зоны пустыни». Не случайно недобитые гитлеровские генералы, возрождающие бундесвер в Федеративной Республике Германии, и поныне пытаются оправдать эти изуверские акты.
За время боев с 6 по 15 декабря противнику было нанесено чувствительное поражение. Только 30-я армия захватила и уничтожила более двухсот танков и бронемашин, свыше пятисот орудий и минометов, две тысячи пятьсот автомашин и другую боевую технику и вооружение. Свыше двадцати тысяч немецких солдат и офицеров было убито, несколько тысяч пленено. Полностью разгромлены 86-я пехотная и 36-я моторизованная дивизии, разбиты 14-я моторизованная, 1-я и 6-я танковые дивизии, нанесено крупное поражение 7-й танковой и 20-й моторизованной дивизиям.
Наша армия стремительно развивала наступление на запад. Глубоко охватывая противника с севера, 363-я стрелковая дивизия вышла на тылы его 3-й танковой группы и разгромила их. Особенно искусно управляли боем командир дивизии К. В. Свиридов и начальник штаба дивизии подполковник С. Г. Поплавский.
Хорошо помогали советским воинам наши отважные партизаны. В полосе наступления 30-й армии действовал отряд под командованием товарища Жабо. Народные мстители смело наносили удары по тылам врага, захватывали дороги, портили линии связи, подрывали склады боеприпасов, держали гитлеровцев в постоянном напряжении. «Самое опасное — это партизаны, — писал домой обер-ефрейтор Ганс Ремель, — наши солдаты все больше убеждаются, что против нас борется весь народ». «Партизанский фронт хуже, чем фронт», — жаловался родным ефрейтор Кандер.
В дни, когда советские воины громили ненавистного врага у Клина, в Москве находился министр иностранных дел Великобритании А. Иден. Он захотел посмотреть на результаты боев. Советское правительство предоставило ему такую возможность.
15 декабря к зданию военной комендатуры Клина подошла колонна легковых автомашин. Из них вышли гости — в шубах и теплых пальто, закутанные в разноцветные шарфы, с фотоаппаратами и записными книжками. Побеседовав с командирами и осмотрев город, А. Иден и его спутники совершили поездку к линии фронта. Впрочем, это мало походило на поездку: шоссе на протяжении десяти — пятнадцати километров было завалено разбитой фашистской боевой техникой, и гостям пришлось не столько ехать, сколько идти пешком. Англичане увидели тысячи трупов, подбитые танки, исковерканные орудия, бронемашины, транспортеры с штабным имуществом и награбленным у мирных жителей добром.
У линии, где разрывались снаряды, мы предложили гостям в целях безопасности вернуться в Клин. На обратном пути нам то и дело попадались группы пленных фашистов.
Иден пытался говорить с ними. Пленные отвечали в один голос:
— Гитлер капут!
В Клину англичане устроили пресс-конференцию, а потом направились обратно в Москву.
— Вэри гуд! Вэри уэл! Олрайт! — произносили Иден и его спутники, прощаясь с нами.
И снова колонна — автомашин с англичанами шла мимо пленных фашистов. Понуро плелись по дорогам Подмосковья гитлеровские вояки, еще недавно мечтавшие захватить нашу столицу.
О настроении немецких солдат тех дней говорят перехваченные нами письма. Вот что, например, писал своей сестре ефрейтор Алли Шахнер (полевая почта 0882):
«Чувствую себя теперь препаршиво в этой ужасной России. За это время я пережил страшные вещи. У канала Москва — Волга встретили страшное сопротивление русских, русские самолеты. Никогда я не видел их в таком количестве, как здесь. Русские здорово обкладывали нас. Под нажимом русских началось наше отступление. Просто вспомнить о нем не решаюсь. То, что здесь совершили с нами, словами описать невозможно. Преследуемые русскими на земле и с воздуха, рассеянные, окруженные, мы мчались назад по четыре — пять автомобилей в ряд. Много, очень много машин вынуждены мы были бросить. Я со своим товарищем тоже оставил нашу машину и топал дальше пешком без пищи и сна. И так продолжалось день за днем. Сейчас мы немного собрались с силами и заняли оборону. Идут суровые бои. Русские беспрестанно атакуют нас, чтобы отбросить еще дальше. Противник упорен и ожесточен. У русских много оружия. Выработали они его невероятное количество. Народ здесь сражается фанатически, не останавливаясь ни перед чем, лишь бы уничтожить нас…»
Это письмо врага не нуждается в комментариях.
А вот как оценивали те же события наши союзники.
Вашингтонская газета «Стар» писала в декабре 1941 года, что успехи СССР, достигнутые в борьбе с гитлеровской Германией, имеют большое значение не только для Москвы и всего русского народа, но и для Вашингтона, для будущности Соединенных Штатов. Отступление нацистов под Ростовом и их неудача под Москвой представляют собой первый случай, когда гитлеровским армиям не удалось выиграть начатую ими кампанию. История воздаст русским должное за то, что они не только приостановили молниеносную войну, но и сумели обратить своего противника в бегство.
