Максим Михайлов - Чего не прощает ракетчик
Севастьянов лишь качнул головой, закидывая ногу на ногу. Нельзя сказать, что его сильно удивил род деятельности Грома. Валерка, по природе своей, всегда был экстремалом, любившим ходить по самому краю. К тому же его задиристый нрав в соединении с полным отсутствием инстинкта самосохранения и общей безбашенностью, и в офицерскую бытность порой толкал его на такие проделки, что могли закончиться весьма печально. Стоит ли удивляться, что оказавшись предоставленным самому себе в мире, где мерилом успеха человека были лишь деньги в карманах, Гром легко нашел способ выгрызть себе место под солнцем, оттеснив со своего пути более трусливых и слабых.
— Есть непроверенная информация, о том, что ваш товарищ неплохо замазан кровью и принимал личное участие в недавнем переделе собственности, происходившим после занятия нынешним украинским президентом своего поста и всех этих оранжевых свистоплясок. Тогда Громов оказался на правильной стороне и не просто выжил в завертевшейся бойне, а еще и солидно приподнялся, став обладателем весьма приличного состояния. Не олигарх, конечно, но что-то порядка зеленого «лимончика» за душой имеется, если считать все скопом.
Севастьянов невольно присвистнул, для него такие деньги казались чем-то нереальным, фантастическим, по его мнению валютными миллионами в реальности могли обладать только какие-то особенные люди, абсолютно не похожие на понятных и пресных окружающих. Люди другой, особенной породы… А чтобы подобная сумма могла найтись у младшего армейского товарища, которого знал как облупленного, а порой и весьма жестко воспитывал "приводя к нормальному бою", было уже совсем за границами его понимания.
— Вот и мне непонятно, — несколько превратно расценил его удивление чекист. — Чем же его могли соблазнить? Как загнали в эту грузинскую задницу? Ведь, что не говори, это всего лишь прокол наших "сердюковских соколят", что твои однополчане ушли оттуда живыми и невредимыми, могло вовсе даже наоборот обернуться. Что могло? Должно было быть наоборот! И он, как профи, должен был это понимать. Должен был четко соображать, что это не прогулка за пряниками и в итоге, вполне можно с нее не вернуться… Так чем же его, такого благополучного и устроенного по жизни, зацепили, а?
Севастьянов отрицательно мотнул головой, показывая, что тоже внятного объяснения предположить не может, хотя на самом деле, лично для него, в поведении Грома не было ничего непонятного. Все та же неистребимая любовь к щекочущим нервы ощущениям, что заставляла его и раньше влезать в любые, даже абсолютно не касавшиеся его заварухи, конечно. Любой, знавший Грома лично, мог с уверенностью сказать, что предложи ему сколь угодно опасную авантюру, он немедленно согласится, ничуть не задумываясь о возможных последствиях, если, конечно, не будет в этот момент занят какой-нибудь более перспективной, в плане возможности свернуть себе шею, темой. В умении и желании всюду переть исключительно на красный свет с Громом мог бы поспорить разве что выставленный на корриду бык. Да и то, быка-то специально дразнят, доводят до исступления, понуждая броситься на верную смерть, а вот Грома никогда не требовалось раскачивать на очередную выходку. Он всегда был готов к риску и, казалось, сам выискивал по жизни опасные ситуации…
— Короче, ладно, тут можно долго гадать и все без толку будет… проживает Валерий Андреевич в собственной квартире в центре стольного града Киева. Контактов у него масса, и все они весьма своеобразные… Коммерсанты, бандиты, менты, частные охранники и прочие в этом же роде… Но есть одна интересная деталь. Имеется у Валерия Андреевича более-менее постоянное увлечение довольно забавной девицей.
Щелчок мыши и экран монитора высветил женское лицо, так и дышащее холодной недоступной красотой снежной королевы, неестественной, наверняка рукотворной, созданной немалыми стараниями косметологов и пластических хирургов. Внимательный и надменный взгляд красавицы окинул убогую обстановку кабинета и заморозился, замер в презрительном ступоре. Фотографировал ее истинный мастер, полная иллюзия живого человека, заглядывающего в наш мир, через жидкокристаллический экран. Да, это тоже было в духе Грома, красть так миллион, иметь, так королеву, он всегда придерживался этого девиза. И вот теперь, как видно добился своего — наличие у него искомого миллиона только что признал более чем осведомленный чекист, а женщина глядящая с монитора вполне тянула на королеву. Снежную, не живую, но все же…
— Анастасия Валерьевна Гришко, столичная дама полусвета, как сказали бы в начале прошлого века. Куртизанка, авантюристка, — смачно крякнув, охарактеризовал любовницу Грома Петр Максимович и вздохнул не то завистливо, не то сожалеюще. — Охотница за олигархами, причем достаточно выделяющаяся из толпы себе подобных бесспорным умом, блестящей образованностью и аристократическими манерами. Уж не знаю, где она все это приобрела, судя по нашей информации, детство Анастасии Валерьевны прошло в обычном рабочем квартале, причем в довольно неблагополучной семье. Однако теперь мадемуазель этот факт тщательно скрывает, предпочитая о своих молодых годах не распространяться. На данный момент Гришко поддерживает близкие отношения с несколькими влиятельными политиками и крупными бизнесменами одновременно, надо сказать балансирует меж ними с искусством канатоходца, как-то умудряясь получать деньги, услуги и подарки от каждого, но при этом избегать приступов ревности и попыток полностью прибрать ее к рукам. Чрезвычайно ловкая особа. С Вашим бывшим сослуживцем скорее просто играет, держит его, как запасного туза в рукаве на случай необходимости силового прикрытия какой-то из интриг. Несколько подобных случаев нам, кстати сказать, известны. Сам Громов при этом, похоже, серьезно влюблен и даже страдает от неверности объекта обожания, хотя и старается не показывать этого. Возможно, причины участия Громова в грузинской авантюре нужно искать с этой стороны, он вполне мог ввязаться в эту заваруху по просьбе любимой женщины, или, скажем назло ей, стремясь что-то доказать…
Севастьянов невольно отрицательно мотнул головой. Вот такого наверняка случиться не могло. Сколько он помнил, Грому никогда не нужно было лишний раз доказывать свою крутизну, ее и так прекрасно видели и чувствовали на интуитивном уровне все окружающие, она, вульгарно выражаясь, из него так и перла. Разве что Валерка совсем радикально изменился за прошедшие с их последней встречи годы. Впрочем, это как раз вряд ли…
— Ладно, не важно, оставим это… — нетерпеливым жестом остановил уже готового возразить вслух Севастьянова чекист. — Адреса и телефоны как Громова, так и его любовницы Вы, разумеется, тоже получите. Так же имеется небольшое досье на Гришко, не слишком полное правда, так с миру по нитке надерганное, но для составления первичного представления об этой особе, вполне хватит. Вот собственно и все, что мы можем предоставить Вам для работы.
— Не густо, прямо скажем, — проворчал себе под нос Севастьянов.
— Что делать, мы тоже не всесильны… — улыбаясь с притворным раскаяньем развел руками Петр Максимович. — Теперь чисто технические вопросы. Завтра же напишите в части рапорт на отпуск по семейным обстоятельствам с выездом в Украину. Повод — тяжелая болезнь тестя. Внезапный инфаркт…
— Что? — Севастьянов не смог сдержать удивления. — Но мой тесть сроду не жил на Украине…
Тесть Севастьянова действительно проживал в городе Омске, если еще не сподобился переселиться в лучший мир по старости лет, или болезни. С бывшей женой, студенткой педагогического института выскочившей замуж за курсанта еще Севастьянова по большой любви, отношения давно и благополучно закончились. Еще до окончания ею института. И если в первые несколько лет после такого же скоропалительного как и брак развода они еще принужденно поздравляли друг друга с днями рождения и прочими праздниками, а то и перезванивались изредка, то на настоящий момент Севастьянов не имел сведений о бывшей супруге уже лет десять не меньше, соответственно ничего не знал и о ее родителях. Да и не интересовался этим вопросом, если честно…
— Ошибаетесь, Виктор Сергеевич, ошибаетесь… — злорадно ухмыльнувшись сладким голосом пропел Петр Максимович. — Тесть Ваш проживает как раз в городе Киеве, вот теща, увы, умерла несколько лет назад. Так что старикан совсем одинок и помочь ему сейчас можете только Вы и, конечно же, Ваша супруга, это и укажете в рапорте. Мы позаботимся, чтобы командир части удовлетворил Вашу просьбу об отпуске без лишних проволочек.
— Подождите, подождите… — непроизвольно вздрогнул начавший смутно что-то подозревать Севастьянов. — Вы сказали, я и моя супруга? Так что же, я поеду не один?
— Конечно нет, — расплылся в широкой улыбке Петр Максимович. — Было бы странно, согласитесь, если бы на помощь больному тестю бросились один Вы, а его родная дочь преспокойно осталась сидеть дома… Так, извините, не бывает… Родная кровь, знаете ли, очень многое значит…
