Анатолий Гончар - Рейд в ад
Неожиданно Исмаил резко ушел в сторону, еще не понимая, что произошло, я сделал то же самое и, вскинув к плечу автомат, затаился за небольшим темно-коричневым обломком скалы. Шедшие следом за мной повторили наш с Исмаилом маневр и тоже застыли, вслушиваясь — предохранитель снят, палец на спусковом крючке. Тишина. В лицо бьет ветер, одновременно принося и заглушая звуки. Что-то мелькнуло среди разнокалиберных валунов, разбросанных ниже по склону, но слишком быстрое, человек так не бегает. Палец расслабился, отпуская поджатый спусковой крючок, и в следующее мгновение в каких-то сорока метрах, словно взлетев, перед нашими изумленными взорами выскочило большое стройное животное. Заметив кого-то из нас, оно, затормозив всеми четырьмя копытами, встало, фыркнуло, повело рогами, словно угрожая неожиданно появившейся преграде, и, вскинув голову, понеслось прочь, с легкостью перепрыгивая встречающиеся на пути каменные преграды.
— Ух и напугал! — высказался Эдуард, поднимаясь на ноги.
— Вот скотина, — разглядывая порванную штанину, прошипел Ленька.
— Красивый! — прошептала Алла, завороженно глядя вслед убегающему зверю. — Олень? Олень, да?
— Козел, — продолжал ругаться Ленька.
— Мархур, — уважительно поправил Исмаил.
— Винторогий козел, — добавил я, возвращая предохранитель в крайнее верхнее положение.
— Все равно козел, — Шпак оставил штанину в покое и теперь глядел вслед убегающему животному сквозь прорезь прицела. — На шашлычок бы его…
— Тебя бы на шашлычок и сам ты козел, — обиделась за зверя Алла, — мархур — красиво.
— Пошли, — рассуждать о животном мире можно долго, но следовало как можно скорее спуститься вниз в «зеленку».
— Немного осталось, спустимся, отдохнем, — сообщил Исмаил, но на его лице я не увидел радости от предстоящего отдыха.
Спустились мы довольно быстро. Исмаил, отлично знавший дорогу, петляя среди часто растущих деревьев и огибая разрушенные дома, привел нас к небольшому на вид целому домику, стоявшему на берегу затерявшейся среди деревьев речушки с быстро бегущей и прозрачной до синевы водой. — Отдыхать станем здесь, — Исмаил сказал, словно сбросил с себя целый воз груза. Сказал, тяжело опустил на землю рюкзак, не сел, а буквально упал рядом. Упал, закрыл глаза и теперь едва заметно зашевелил губами. Будто молился, вот только была ли это на самом деле молитва. А если и была, то о чем?
Мы немного перекусили. Именно немного, путь предстоял еще неблизкий, и следовало экономить пищу. Хорошо хоть не пришлось экономить воду. Даже когда мы шли через горы, дважды нам попадались падающие со скал ручейки, которые, давая возможность спутникам утолить жажду и наполнить фляги, уже буквально через десять метров ныряли в расселину, чтобы вновь появиться на поверхности, возможно, лишь у самого подножья гор. Когда мы закончили трапезу, я огляделся и, привычно пересчитывая своих спутников, не досчитался Аллы.
Вспомнив, что она покинула нашу компанию довольно давно, я не на шутку встревожился. Прошлого раза мне хватило досыта, но решив не нервировать парней раньше времени, я сунул опорожненную кружку в рюкзак, встал и, никому ничего не сказав, отправился на поиски исчезнувшей девушки. Я надеялся, что она обнаружится тут же рядом, где-нибудь за стеной или в случайно сохранившейся беседке. Увы, около нашего убежища ее не было. Решив вначале обследовать одну сторону ручья, я, держа оружие наготове, двинулся вниз по течению.
Я отошел довольно далеко и уже хотел поворачивать обратно, когда впереди мелькнуло светлое пятно, я раздвинул ветви и замер в неподвижности, окаменел…
Нет, я не подглядывал, я созерцал красоту. Я никогда не видел более прекрасной женской фигуры. Я не хотел и не мог оторваться от открывшегося мне зрелища. Алла, закрыв глаза и запрокинув назад голову, стояла по щиколотку в воде, подставив свое обнаженное тело лучам жадно взирающего на нее солнца. Ее русые волосы, разметавшись по плечам, взлетали под порывами налетающего ветра. Стоять и созерцать дольше не было никаких сил, я развернулся и, стараясь, чтобы под ногой не хрустнула ни одна ветка, поспешно побежал прочь. Я не помню, когда у меня так барабанило сердце, даже в бою в минуты тяжелейших нагрузок оно стучало ровнее. «Вот дурак, зачем поперся на ее поиски? — И сам себе ответил: — А может быть, именно потому что… Нет, нет, я просто беспокоился… Просто? Ты стал бы так беспокоиться, если бы отсутствовал Леха? Или Эд? Вот ведь… Ты же… тебе же… Да она… Да и ладно, да и пусть. Все. Забыть, забыть, забыть. Скоро все это закончится. Все вернемся домой, к своим семьям… А у нее есть семья? Отец, мать? Муж… Муж??? Почему у нее не может быть мужа? У тебя же есть жена… Но мне сорок пять… А ей двадцать шесть или чуть больше… Я в ее возрасте давно был женат… Так, все. Забыть, забыть…»
— Михалыч, где тебя носит? — голый по пояс Эдик смотрел в мою сторону.
— Местность осматривал, — я отвернулся, чтобы он не увидел выступившую на моем лице краску, повел рукой в сторону.
— Ты, кстати, Аллу не видел?
— Нет, — поспешно ответил я, не зная, догадывается ли он, где я был на самом деле.
— Куда делась… Ладно, ты давай вверх по течению подходи, там заводь есть. Исмаил сказал. Искупаемся. Одежду простирнем. Все ушли. Я только тебя ждал.
— Ты иди, — я вздохнул, пытаясь изгнать из сознания никак не желающий исчезать образ, — я пока на охране побуду. А то больно мы расслабились…
— Постой на охране, постой, — в голосе послышалась насмешка, «мол, знаю, кого ты охранять собрался», — но только Исмаил сказал, здесь опасаться нечего. День жаркий, с вертолетов за кронами деревьев нас не разглядят, а на технике к кишлаку незаметно не подъехать. Если что, услышим сразу.
— Нет, я посижу, — прилюдно раздеваться мне сейчас никак не улыбалось.
— Как хочешь, — и Эд, перестав настаивать, отправился к заводи.
Я присоединился к купающимся минут через пятнадцать. На насмешливый вопрос Эда:
— А кто же на охране? — беспечно махнул рукой.
Разулся, осторожно ступил в реку. Вода показалась обжигающе холодной, ступни будто обдало осыпавшимся снегом, я сделал еще один осторожный шаг и, поскользнувшись на камне-голыше всем весом, подняв кучу брызг, плюхнулся в заводь. Сердце обмерло, дыхание перехватило, казалось, я никогда в жизни не смогу вздохнуть. Да мне почему-то больше этого и не хотелось, я начал опускаться на потянувшее меня к себе дно. А как же наши? На один ствол меньше… что один ствол? Один ствол ничего не решает. Ребята справятся… Они… они… С ними же Алла!!! А вдруг одного ствола, да что ствола, одной пули как раз и не хватит, чтобы дойти до своих? Я потянул в себя воду. Чувствуя, как нарастает кашель, гребанул руками, оттолкнулся ногой, взлетел вверх, с кашлем-хрипом выдохнул-втянул в себя воздух. Сердце вырвалось из сжимавших его тисков и начало стучать…
— Уф, блин, уф, — махнул ладонью по лицу, сгребая остатки воды, провел пятерней по волосам, откидывая их на сторону. Вновь, теперь уже медленно, опустился в реку. Речные струи обтекали меня, били в грудь, вода на этот раз приятно холодила, но не обжигала. Сердце стучало ровно и уверенно. Постояв пару минут в воде, я вышел на берег, разделся, несколько раз прополоскал одежду, избавляя от накопившейся соли, отжал и повесил на ветви ближайшего дерева.
— Хорошо, — Эд лежал на теплой траве и блаженно щурился.
— Хорошо, — согласился я, чувствуя, как тело постепенно наполняется внутренним жаром.
— Хобасти, — поддакнул лежавший неподалеку, но так и не снявший мокрой одежды Исмаил.
Постиравшие свои лохмотья летчики сидели на корточках. Раны на теле одного из них воспалились и имели нездоровый вид. Можно не сомневаться, что если в ближайшие дни не оказать надлежащей медицинской помощи, дело закончится весьма печально.
Мы никуда не торопились, но дождавшись, когда наша одежда слегка подсохнет, мы, облачившись в нее, возвратились к своему «дому». Все пошли в его тень, а я, сев на берегу речушки, погрузился в свои мысли.
Звуки ее шагов невозможно спутать с чьими-то иными. Едва заслышав их, я обернулся. Алла стояла совсем рядом. Маленькие босые ступни по щиколотку утопали в изумрудной траве. Она улыбалась.
— Мархур, какой он? Ты что-нибудь про них знаешь? — сев рядом со мной, спросила самая прекрасная на свете девушка. Я ощутил исходящее от нее тепло и, несмотря на то что мы находились в тени, мне сразу стало жарко. Я постарался вспомнить все, что когда-то читал об этих животных.
— Мархур, или, по-нашему, винторогий козел, обитает во многих странах, в том числе в Афганистане, Пакистане и Индии, но нигде не встречается в больших количествах. Внесен в «Международную Красную Книгу» как редкий, исчезающий вид. Крупное, красивое животное, самцы бывают весом до ста килограммов, самки значительно легче. Длина рогов у старых животных может достигать полутора метров. Живут в горах на высотах до четырех тысяч метров. Питаются… — я рассмеялся, — питаются растительностью.
