Александр Родимцев - Добровольцы-интернационалисты
Надо отдать должное действиям бойцов 12-й интернациональной бригады. Пехота генерала Лукача наступала непосредственно вместе с танками. Несмотря на то, что в борьбе за первую линию окопов противник оказал сильное противодействие, она все же сравнительно быстро была занята батальонами имени Домбровского и имени Гарибальди. Когда начались бои непосредственно за Бриуэгу, противнику удалось сильным артиллерийским огнем приостановить наступление солдат генерала Лукача. Танкисты обошли Бриуэгу с севера, но этот успех не был закреплен пехотой 70-й бригады, которая двигалась слишком медленно и осторожно. Листер, узнав, что пехота 70-й бригады потеряла наступательный порыв, а командир ее сумел использовать успех танкистов, немедленно переподчинил генералу Лукачу две танковые роты, которые действовали с 70-й бригадой. Лукач был очень доволен этим и с прибытием танковых рот атаковал Бриуэгу. Танкисты, проявив исключительную храбрость, ворвались по шоссе в расположение противника. За танками, не отставая, шли бойцы батальонов имени Гарибальди и имени Домбровского.
Чтобы не отставать от наступающих частей, Листер приказал начальнику штаба подготовить наблюдательный пункт на высоте в стыке 70-й и 1-й ударных бригад. Со старого НП было невозможно наблюдать за правым флангом дивизии на участке 1-й ударной бригады и бригады генерала Лукача.
Советник Петрович, внимательно следивший за боем, обратил внимание, что на участке 70-й бригады пехота стоит на месте, несмотря на то что итальянская пехота в беспорядке отступает, а командир 1-й ударной бригады, видя пассивность своего левого соседа, тоже выжидает.
— Товарищ Павлито, — приказал мне Петрович, — немедленно отправляйтесь в штаб первой ударной бригады и помогите им. Сейчас многое зависит от активных, смелых и решительных действий этой бригады. Главное, чтобы бригада в тесном взаимодействии с танками и при поддержке артиллерии смелым ударом захватила дорогу, соединяющую Бриуэгу и Французское шоссе, и тем самым отрезала путь отхода итальянским войскам на север. Надеюсь, что с задачей вы успешно справитесь.
В 1-й ударной бригаде мне до этого не приходилось бывать. Добраться туда оказалось не так-то легко. Почти весь путь пришлось преодолеть ползком, под непрерывным огнем врага. Я передал разговор с Петровичем Листеру, взял бойца, и вместе с Марио мы двинулись по дороге из Торихи на Бриуэгу. Примерно в четырех-пяти километрах от района действия бригады наш «форд» попал под обстрел итальянской артиллерии. Но нам некогда было пережидать, пока прекратится обстрел. Шофер Пако увеличил скорость, и мы удачно проскочили опасный район. Я посмотрел на спидометр, стрелка моталась около цифры «110». Для плохой дороги это было чересчур. Внезапно машина стала уменьшать скорость, а потом совсем остановилась.
— В чем дело? — крикнул я.
Пако спокойно ответил:
— Сам не знаю, Павлито, что случилось.
Мы быстро выскочили из машины, осмотрели ее и увидели, что небольшим осколком пробит бензиновый бак. Пако остался возле «форда», а мы втроем пошли дальше пешком. Через час, уставшие и измученные, добрались наконец до штаба 1-й ударной бригады.
Вошли в полуразрушенный домик. В одной из комнат на низком стуле возле камина сидел командир бригады. Я рассказал ему о боевых действиях 12-й и 11-й интернациональных бригад на левом фланге дивизии, севернее Трихуэке. Он покачал головой.
— А вот у меня, камарада, дела идут не совсем хорошо. Очень уж соседи мои плохо действуют. Вот, к примеру, сосед слева: на его участке итальянцы под действием наших танков отошли, а пехота семидесятой бригады бездействует. В результате, когда мои бойцы поднимаются в атаку, они попадают слева под пулеметный огонь. Разве так можно воевать? Листер, вместо того чтобы танковые роты передать в мою бригаду, подчинил их генералу Лукачу…
В общем, он высказал много обид и недовольство в адрес своих соседей и Листера. Мне не хотелось его раздражать, ибо это подлило бы только масла в огонь, а дело вряд ли сдвинулось с места. Мне же нужно было уговорить его как можно быстрее бросить бригаду в наступление.
— Ну, хорошо, — говорю ему. — Все это, может быть, и правильно: соседи плохо дерутся, но ведь ваши храбрые солдаты и офицеры уже не раз громили их и сейчас хотят сражаться так, чтобы неповадно было свинье совать нос в чужой огород.
— Моя бригада все эти дни хорошо воевала. Но народ сильно устал. Вот отдохнут немного, покушают, приведут себя в порядок, получат боеприпасы, и к вечеру мы организуем наступление.
— Но ведь до темноты осталось три часа: итальянцы воспользуются этим, свободно оторвутся и отойдут без всяких потерь к себе в тыл. Разве это можно будет простить? Несмотря на то что пехота семидесятой бригады не продвигается, нам надо обязательно наступать, а за нами пойдет и пехота семидесятой бригады. Только бы успеть перехватить последний путь отхода итальянцев. Когда ваша бригада начнет наступать с фланга и зайдет в тыл к итальянцам, тогда двенадцатой интербригаде легче будет действовать по захвату Бриуэги с фронта.
После недолгого раздумья командир бригады вызвал своего начальника штаба и приказал готовить батальоны первого эшелона, чтобы начать наступление через полтора часа. Основные силы решено было сосредоточить на левом фланге.
В назначенный срок командиры батальонов первого эшелона и танкисты доложили о готовности к наступлению.
— Ну вот, — потирал руки комбриг, — все готово. Сейчас произведем десятиминутный артналет и начнем атаку.
— Очень хорошо, — остановил я его. — Но откуда вы будете управлять бригадой?
Он удивленно посмотрел на меня.
— Как — откуда? Только танки с пехотой бросятся на итальянцев, мы сразу же пристроимся за батальонами и пойдем вперед. Нам будут видны все боевые порядки, и в случае, если кто не поднимется в атаку, так я их сразу расшевелю.
Вот это, думаю, новость. Что ж, посмотрим: все равно я не в силах что-либо изменить, да и времени нет. Пусть воюет и командует, как он делал раньше.
После огневого налета в воздухе вспыхнули две красные ракеты. Танкисты развернулись по фронту и на большой скорости двинулись вперед. За танками поднялась пехота и с криком «ура!», ведя на ходу интенсивный огонь, атаковала итальянцев. Преодолевая сопротивление небольших групп противника, передовые танки, а за ними и пехота быстро подошли вплотную к шоссе, по которому в беспорядке бежали деморализованные части 1-й волонтерской дивизии. Два наших танка смело перекрыли шоссе. Таким образом путь отхода итальянцам был отрезан. В это время командир одной из пехотных рот известил танкистов, что в лощине с огневых позиций снимается итальянская артиллерия и на гусеничных тракторах вытягивается на шоссе.
Командир танковой роты недолго думая развернул свои машины и вместе с пехотной ротой вышел навстречу вражеской артиллерии. На наших глазах итальянцы бросив орудия и тракторы, разбежались, оставив всю материальную часть и большое количество боеприпасов. Но это были, как говорится, только цветочки, В это время начштаба бригады доложил, что из Бриуэги на север вытягивается колонна итальянских автомашин. Итальянцы явно не подозревали, что шоссе перехвачено нашими танками и пехотой. Вражеская автоколонна двигалась на больших скоростях без всякого охранения. Командир бригады обратился ко мне:
— Вот было бы хорошо захватить эти автомашины в исправности. Как бы они нам пригодились. Но боюсь, что из ненависти к интервентам мои бойцы приведут их в полную негодность.
Начальник штаба предложил:
— А что, если открыть огонь, когда вся автоколонна вытянется на шоссе и головная машина упрется в наши танки? Тогда колонна остановится, произойдет замешательство, среди водителей, а мы начнем бить из пулеметов только по кузовам: моторы останутся невредимыми, а кузова можно будет быстро починить.
Командир согласился с этим, отдал распоряжение, и колонна, насчитывающая около 70 машин со всевозможным штабным имуществом и оперативными документами, была захвачена целиком.
— Вот видите, — указал я рукой на трофеи. — А могло и не достаться.
— Муй бьен, Павлито. Муй бьен, камарада. — Командир бригады удовлетворенно кивал головой.
Расставаясь с командиром и комиссаром бригады, я обещал доложить Листеру об их героизме.
К исходу дня 1-я итальянская дивизия, оборонявшая Бриуэгу, не выдержала сильного удара частей 11-й дивизии Листера и в панике бежала. Итальянцы бросали все: пулеметы, винтовки, патроны, гранаты, артиллерию, боеприпасы и другое имущество. Танкисты оставили совершенно исправные машины.
К вечеру 18 марта Бриуэга была полностью очищена от неприятеля.
Дивизия «Божья воля» потеряла почти половину своей артиллерии, пулеметов и почти весь автотранспорт. Было взято в плен около трехсот человек, захвачено тридцать орудий всех систем, шесть танков, сто тридцать автомашин и тракторов, большое количество всевозможного инженерного и интендантского имущества, продовольствия и много других материальных ценностей. Жалкие остатки дивизии «Божья воля» бежали на Онтанарес и Масегозо. Разгром врага и захват богатых трофеев войсками 11-й дивизии подняли моральное состояние личного состава всех частей и соединений, действовавших на Гвадалахарском направлении. Захватив шесть исправных итальянских танков «Ансальдо», бойцы генерала Лукача с успехом использовали их в последующих боях. Не только танки, но и все трофеи: исправные автомашины, тягачи, артиллерия, станковые пулеметы — немедленно приводились в порядок и направлялись против бывших своих хозяев.
