Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5
А что касается потерь, то они выглядят следующим образом (цитирую «Гриф «секретно» снят», с. 128 и 131):
— …Общие прямые людские потери страны за все годы Великой Отечественной войны оцениваются почти в 27 млн. человек.
— Фактически число безвозвратных военных потерь — 8668400 человек, в том числе не вернулось из плена (погибло, умерло, эмигрировало в другие страны) — 1 783 300 человек.
Вот так! А если эти цифры сопоставить с противником, то в этом же документе говорится (с. 392), что Германия и ее союзники потеряли 8 649 500 человек, из них почти 7 млн. — немецкие войска, а остальное — их союзники.
Да, большое число людей мы потеряли в начальный период войны. Но это далеко не те цифры, что у С. С. Говорухина.
Тему о потерях, но теперь уже в Афганистане, полезно продолжить. Как-то выступая на съезде народных депутатов СССР, уважаемый академик А. Д. Сахаров сказал, что он осуждает ввод наших войск в Афганистан. А потом, говоря о наших потерях в этой стране, начал нести такую околесицу, что было стыдно слушать. Он заявил, что якобы имели место случаи, когда наши боевые вертолеты своим огнем (разрывными снарядами и пулеметами) полностью уничтожили наших же солдат и офицеров, которые попадали в окружение. Делалось это якобы для того, чтобы наши военнослужащие не попали в плен.
Вначале я подумал, что Андрей Дмитриевич «выдал» это, не подумав. Видимо, кто-то буквально перед выступлением подсунул ему этот факт, а он, не проверив, воспользовался им. Однако это оказалось далеко не так. Когда я начал разбираться, то мне сказали, что у Сахарова это уже не первое выступление на эту тему, и дали мне видеокассету (я ее храню и сейчас). Оказывается, об этом же он говорил и на пресс-конференции в Канаде. И это была не просто откровенная ложь, но и гнусная клевета на наши Вооруженные Силы, на советских офицеров. В то же время у меня не укладывалось в голове — как мог опять же умный человек поверить в этот бред? Но если он действительно поверил, то это беда. Человек такого уровня и вдруг совершенно не знает реальной жизни, не имеет ни малейшего представления об Афганской войне! Скорее всего он оказался орудием в руках политических проходимцев, работающих на американцев. И, сожалея об этом, я задался целью как-нибудь при удобном случае повидаться с ним и раскрыть ему глаза. Увы, я опоздал. Смерть безвременно унесла А. Д. Сахарова. Жаль его, конечно, и как человека, и как ученого, и как политика, и как истинного демократа. Ведь если стряхнуть с него разную псевдодемократическую «шелуху», то зерно-то оказывается у него социалистическое. Вот почему «демократы» сегодняшнего дня «забыли» о нем.
Но вернемся к методам и способам боевых действий в Афганистане. Они находились в зависимости от видов боевых действий. На этом фоне покажу и некоторые операции, которые были проведены с моим участием.
Во время пребывания в Афганистане фактически каждый наш солдат и офицер без преувеличения всегда и везде должен был быть готов к бою. Основные виды боевых действий — наступление и оборона — имели много различных особенностей, тонкостей, которые характерны были только для Афганистана. Но хотелось бы, чтобы читатель хотя бы мысленно проникся тем чувством, которое испытывал каждый из нас в Афганистане. Когда находишься в своем советском военном городке, немного расслабляешься, чувствуя потенциальную силу большого коллектива, — какая бы банда ни напала, она обязательно получит по зубам. Вот почему и у нас, в Оперативной группе, на каждого офицера и генерала были не только пистолет, но и автомат с заряженным магазином, а также по несколько ручных гранат. Но когда выходишь или выезжаешь за пределы этого городка, весь внутренне собираешься — надо быть всегда готовым к отражению внезапного нападения. Ты весь — как сжатая пружина: улицы это Кабула, или скалы ущелья Пыджшер, или пустыня Марго.
Итак, где бы воин ни находился, он обязан быть готовым вступить в бой. Ниже мы рассмотрим эти ситуации (застава, проводка колонн, засада, перехват караванов, захват и ликвидация баз душманов, «прочесывание» местности или населенного пункта и т. д.) и разберем подробно необходимые при этом действия.
Застава — это важнейший элемент в нашей общей военной и социально-политической системе, которая сложилась с вводом советских войск в Афганистан. Как правило, застава «стояла» так, чтобы могла видеть всё и всех, простреливать весь охраняемый участок дороги, все подступы к охраняемому объекту, а также держать все подступы к ней под прицельным огнем (а складки местности «доставать» из миномета). Все вокруг минировалось, устанавливались различные инженерные заграждения. Остается лишь одна тропа-дорога (редко две), по которой застава общалась с внешним миром, но на ночь и она закрывалась заграждениями.
Застава обносилась сплошной мощной каменной или глинобитной стеной. Все помещения внутри заставы пристраивались к этому ограждению и максимально укреплялись, особенно сверху (от реактивных снарядов). Помещения, как и огневые точки (позиции минометов), соединялись ходами сообщения.
Все виды оружия пристреляны на местности. Так что если я давал вводную: «Вот из-за этой скалы (показывал на местности) выдвигается до 20 человек душманов. Действуйте!» — командир сразу же заранее условленными сигналами давал команду открыть огонь на поражение. Как правило, все получалось нормально. Но при проверке бывали и конфузы — с первых выстрелов «противник» не поражался, поэтому в этих случаях проверялась практически вся система огня.
Каждая застава имела как минимум месячный, но обычно трехмесячный запас боеприпасов, горючего, продовольствия, медикаментов, а также запасные комплекты аккумуляторов, запасные части к оружию и боевой технике.
В конце 1986 года перед командованием армии мною была поставлена задача сделать каждую заставу неприступной крепостью. И мы делали это, и сделали многое, особенно в бытность командования армией Б. В. Громовым.
Мы понимали, что вечно на афганской земле не будем, поэтому поначалу на всем лежала печать временности. И заставы выглядели убого, как курятники. Да, техника и вооружение были установлены на позициях, для личного состава отрыты окопы и кое-где построены блиндажи. Однако жить и служить в таких условиях месяцами и годами было нельзя. Кроме того, мы отдавали себе отчет в том, что, построив добротную заставу, мы, уходя, оставим ее правительственным войскам. А что потребуется охранять коммуникации и после нас — в этом сомнения не было: некоторые кишлаки только и жили за счет дороги (нападали и грабили). Правда, быт мы старались организовать даже в тех условиях. На каждой заставе было все: помещения для отдыха, досуга, столовая, кухня, санузел, банька, там же прачечная, склады, мастерская. На каждой заставе — обязательно радиоприемник, а на больших и недалеко расположенных от крупного центра — и телевизор. Но самое главное — были отлично оборудованы и защищены позиции для всех видов оружия.
Как-то президент Наджибулла попросил свозить его на какую-нибудь из застав, которая стоит на подступах к Кабулу. Поехали мы на заставу номер 31 — это в десяти километрах восточнее столицы. От основной магистрали на высотку, где располагалась застава, шла отличная гравийная дорога, по которой можно было проехать и на мерседесе. Сама застава внешне представляла настоящую крепость. Мощная, из бетонных конструкций трехметровой высоты стена шла по всему овальному периметру. Наверху пробиты бойницы, через которые можно стрелять из стрелкового оружия. Массивные металлические ворота. Вокруг стены, с ее внешней стороны, свои позиции в окопах заняли три танка, три боевых машины пехоты и четыре 122 мм гаубицы на прямой наводке. Позиции же для минометчиков были оборудованы внутри заставы.
Уже внешний осмотр заставы произвел на Наджибуллу большое впечатление. Но то, что он увидел внутри нее, поразило все его ожидания. Во всех помещениях царила идеальная чистота, постели с белоснежным бельем, помещения уютные и светлые, в них прохладно, а за окном — жара плюс сорок градусов. Заглянули даже в баню — там, кроме парилки, имелся и небольшой бассейн с холодной ключевой голубой водой. Президент пообедал с солдатами, вышел во внутренний дворик и при виде зеленых газонов и клумб с цветами совсем «растаял». Он даже чуть погрустнел и медленно произнес: «Такого наш солдат даже в королевской гвардии не видел…»
Конечно, это была лучшая застава, а по составу — и одна из самых больших (более 70 человек). Таких было несколько. И большинство из них были действительно крепостями, поскольку им постоянно приходилось отражать нападения моджахедов. Некоторые заставы обстреливались из всех видов оружия. Душманы нападали и на охраняемые объекты, поэтому их требовалось отбить и защитить расположенные по соседству кишлаки местных жителей, с которыми поддерживались контакты.
