Эрих Мария Ремарк - Возвращение с Западного фронта (сборник)
– Это не так важно, пишите что угодно.
Керн облегченно вздохнул и зарегистрировался как Людвиг Оппенгейм.
– Вот и хорошо! – сказал портье. – Двадцать пять франков.
Керн заплатил. Мальчик-посыльный повел их наверх. Комната оказалась небольшой, чистенькой и даже не лишенной некоторого уюта. Обстановка состояла из большой удобной кровати, двух умывальников и кресла. Шкафа не было.
– Обойдемся без шкафа, – сказал Керн и подошел к окну. – Вот мы и в Париже, Рут.
– Да, – ответила она и улыбнулась. – Как все это быстро получилось.
– Насчет регистрации здесь, кажется, не очень-то строго. Ты слышала, как я говорил по-французски с портье? Я понял каждое слово.
– Ты был неподражаем! – сказала Рут. – Я бы онемела от страха.
– А ведь ты говоришь по-французски куда лучше меня. Просто я нахальнее, вот и все! А теперь пойдем куда-нибудь поесть. Любой город перестает казаться враждебным, как только ты в нем поел и попил.
Они зашли в небольшое, ярко освещенное бистро, находившееся неподалеку. Зал сверкал зеркалами. Пахло древесной стружкой и анисом. За шесть франков им подали полный ужин и графин красного вина в придачу. Несмотря на дешевизну, вино оказалось отличным. Весь день они почти ничего не ели. Вино ударило им в голову, и, разомлев от усталости, они вскоре вернулись в отель.
В вестибюле у стола регистрации стояла девушка в меховой шубке и слегка подвыпивший мужчина. Они разговаривали с портье. Девушка, хорошенькая и искусно накрашенная, окинула Рут презрительным взглядом. Ее спутник, куривший сигару, не посторонился, когда Керн попросил ключ.
– Кажется, здесь довольно шикарно, – сказал Керн, когда они поднимались по лестнице. – Ты заметила, какая на ней шубка?
– Заметила, Людвиг. – Рут снисходительно улыбнулась. – Самая обыкновенная имитация. Кошачий мех. Такая шубка стоит не намного дороже добротного суконного пальто.
– Никогда бы не подумал. Решил, что это настоящая норка.
Керн повернул выключатель. Рут бросила на пол сумку и пальто, обняла его и прижалась щекой к щеке.
– Я очень устала, – сказала она, – устала, и счастлива, и немного боюсь. Но усталость перевешивает все остальное. Помоги мне и уложи в постель.
– Да…
Они улеглись рядом в темноте. Рут положила голову на его плечо и, вздохнув глубоко, как ребенок, сразу уснула. Некоторое время Керн лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к ее дыханию. Потом он тоже заснул.
Что-то разбудило его. Он мгновенно привстал и насторожился. Из вестибюля доносился шум. Его сердце замерло. Полиция, решил он. Соскочив с постели, подбежал к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Внизу бранился какой-то мужчина. В ответ раздавался разъяренный и визгливый женский голос. Немного спустя в коридоре появился портье.
– Что случилось? – взволнованно спросил Керн через дверную щель.
Портье лениво и изумленно посмотрел на него:
– Ничего не случилось. Просто пьяный. Не хочет заплатить своей даме.
– И все?
– Конечно, все! Это бывает. А вам разве больше нечем заняться?
Портье открыл дверь смежной комнаты и впустил туда поднявшихся снизу мужчину с черными как смоль усами и пышную блондинку. Керн закрыл дверь и ощупью пробрался к кровати. Ударившись о край и невольно выбросив вперед руку, он ощутил под ладонью грудь Рут. Как в Праге, подумал он, и теплая волна захлестнула его. Рут вздрогнула, привстала на локтях и прошептала сдавленным и испуганным, словно чужим голосом:
– Что?.. Что такое?.. Боже мой… – Голос оборвался. Керн слышал ее судорожное дыхание.
– Это я, Рут, – сказал он и лег в постель. – Я тебя напугал.
– Ах вот что… – пробормотала она, соскользнула с локтя на спину и тут же опять погрузилась в сон, прижавшись разгоряченной щекой к его плечу. Вот до чего они тебя довели, с горечью подумал он. Тогда, в Праге, ты тихо спросила: «Кто там?» А теперь пугаешься, дрожишь…
– Разденься совсем! – послышался через стенку сальный мужской голос. – Мне интересно посмотреть твою толстую задницу.
Женщина расхохоталась:
– Да, у меня есть что показать!
Керн понял, куда они попали, – в так называемый «отель на час». Он осторожно повернул голову к Рут. Кажется, она ничего не слышала.
– Рут, – сказал он почти беззвучно, – ты мой любимый, мой маленький и усталый пони… спи и не просыпайся. То, что там за стеной, не имеет к нам никакого отношения. Я люблю тебя, и ты любишь меня, и мы здесь совсем одни…
– Черт побери! – Через стенку донесся звук шлепка. – Вот это называется класс! Прямо каменная!
– Ох!.. Ну и боров же ты! Просто взбесившийся боров!
– А ты думала!.. Не из картона же я!
– Нас здесь нет, – шептал Керн. – Рут, мы с тобою совсем не здесь, а лежим на лугу, и светит солнце, и вокруг цветут ромашки, и подорожники, и мак, и где-то кукует кукушка, и пестрые бабочки кружатся над твоим лицом…
– А теперь повернись! И не гаси свет! – не унимался сальный голос за стеной.
– Ах ты вот чего захотел?.. Ну, знаешь… – Женщина залилась смехом.
– Мы с тобой в маленьком крестьянском домике, – шептал Керн. – Наступил вечер, мы поужинали простоквашей и свежим хлебом. Сумерки овевают наши лица, кругом тишина, мы ждем ночи, мы спокойны и знаем, что любим друг друга…
За стеной поднялась возня, слышались скрип кровати и нечленораздельные возгласы.
– Я положил голову на твои колени, и ты гладишь меня по волосам. Ты ничего больше не боишься, у тебя есть паспорт, и все полицейские козыряют нам, и кругом тишина, мы ждем ночи, мы спокойны и знаем, что любим друг друга… я…
Снова шаги в коридоре. Щелкнул замок в смежной комнате с другой стороны.
– Благодарю вас, – сказал портье. – Большое спасибо.
– Что ты мне подаришь, котик? – спросил равнодушный, скучающий голос.
– Много у меня нет, – ответил мужчина. – Ну, скажем, пятьдесят…
– Ты что – спятил? Меньше чем за сотню ни одной пуговки не расстегну.
– Но, послушай, дитя мое… – Голос перешел в какой-то гортанный шепот.
– У нас каникулы, и мы у моря, – тихо и настойчиво продолжал Керн. – Ты выкупалась и заснула на горячем песке. Море голубое, а на горизонте виден белый парус. Кричат чайки, и дует ветерок…
Что-то ударилось о стенку. Рут вздрогнула.
– Что такое? – спросила она сквозь сон.
– Ничего, ничего! Спи, Рут.
– Ты со мной, Людвиг?
– Я всегда с тобой и люблю тебя.
– Люби меня, пожалуйста…
Она опять заснула.
– Ты у меня и я у тебя, и нет нам дела до всей этой грязи, по которой они нас гонят, – шептал Керн на фоне грязного шума этого дома свиданий. – Мы одни, мы молоды, и наш сон чист… Слышишь, Рут, любимый пони, прибежавший ко мне с просторных, цветущих полей любви…
Керн вышел из Комитета помощи беженцам. В сущности, он знал заранее все, что ему там сказали. О получении вида на жительство не могло быть и речи, а пособия выдавались лишь в самых крайних случаях. Что же до права работать, то, независимо от наличия или отсутствия вида на жительство, такое право за беженцами, естественно, не признавалось. Все это не так уж сильно огорчило Керна – во всех странах было одно и то же. И все-таки, несмотря ни на что, тысячи эмигрантов продолжали жить, хотя по всем этим законам они уже давным-давно должны были бы умереть с голоду.
Он немного постоял в приемной, где теснился народ. Керн внимательно разглядел всех подряд. Затем подошел к мужчине, сидевшему в стороне и казавшемуся спокойнее и увереннее остальных.
– Простите, пожалуйста, – обратился к нему Керн. – Мне хотелось бы спросить вас кое о чем. Не скажете ли, где здесь можно пожить без регистрации? Я только вчера приехал в Париж.
– Деньги у вас есть? – спросил мужчина, ничуть не удивившись.
– Немного.
– Вы можете платить за комнату по шесть франков в сутки?
– Пока могу.
– Тогда отправляйтесь в отель «Верден» на улице Тюренн. Скажете хозяйке, что вы от меня. Меня зовут Классман. Доктор Классман, – добавил он с мрачной усмешкой.
– А как там насчет полиции? Надежно?
– Нынче ничего надежного нет. Просто на вас заполняют регистрационный бланк без проставления даты. Бланк в полицию не сдают. В случае проверки хозяйка скажет, что вы приехали как раз в этот день и что завтра она отнесет бланк в участок. Понимаете? Главное, чтобы вас не сцапали. Для этого там имеется первоклассный подземный ход. Сами увидите. «Верден» не отель в собственном смысле слова, а нечто такое, что Господь Бог в благостном и мудром предвидении своем создал специально для эмигрантов. Еще пятьдесят лет назад! Вы уже прочитали свою газету?
– Прочитал.
– Тогда давайте ее сюда, и будем в расчете.
– Хорошо. Очень вам обязан.
Керн пошел к Рут, ожидавшей его в кафе на углу. Перед ней лежали план города и французская грамматика.
– Вот что я успела купить, – сказала она. – Очень дешево. У букиниста. Мне кажется, для окончательного завоевания Парижа нам необходимо именно это оружие.
