Василий Мурзинцев - Записки военного советника в Египте
Бедуины позади, я снова смотрю на солнце. Коснувшись земли, оно не расплылось по горизонту, не расплющилось, а, не меняя формы, спускалось за горизонт. Вот уже виден краешек, словно кончик верблюжьего горба, вот уже верхний край коснулся горизонта и исчез. Сразу же высыпали звезды, словно в театре повернули сцену и сменили декорации. Еще минут пятнадцать чуть розовело небо, но потом потемнело и стало темно-синего цвета. Пустыня замерла.
В Кену приехали в полной темноте. До отхода поезда оставалось четыре часа. Взяли билеты, мистер Фавзи Фаттах, отправив машины, повел меня ужинать. На слабо освещенных улицах было мало машин, но много экипажей, запряженных худыми лошадьми.
— Такси феллаха, — сказал Фавзи, показывая на один из экипажей.
Такие экипажи мне приходилось видеть в кино, когда показывали события прошлых веков — крытые кареты на рессорах с облучком для кучера. Керосиновые фонари спереди и сзади. Очень похожи на кареты из кинофильма «Большой вальс».
Подошли к длинному зданию и поднялись на второй этаж. Заняли свободный столик и заказали ужин. Просторный зал с колоннами заполнен посетителями. За столиками сидели и пожилые, и молодые люди. О чем-то оживленно разговаривали. Некоторые играли: бросали косточки и передвигали фишки.
Только закончился ужин, подошел чистильщик сапог и тут же навел блеск на наши армейские ботинки. В спальном вагоне оказалось прохладно. Кондиционные установки работали усердно. Пришлось укрыться одеялом. Черная ночь, словно пологом, закрыла окна и рассмотреть ничего не удалось. Если бы не редкие огоньки, проносившиеся иногда мимо окна, можно было бы подумать, что кто-то на месте качает и трясет наш вагон с довольно большой силой.
Рассвет мы встретили в Каире.
Былое и настоящее.Нет, ты не русская землянкаС накатом бревен в три ряда,В которой пела нам тальянкаВ былые прошлые года.Но мэльгу помнить буду свято:Москиты, мухи, духота…Как ту, сырую, в три накатаВ победоносные года!
Глава 2
Рас-Гариб и Гордэга
Получилось так, что два городка на берегу Красного моря стали объектами моего любопытства. Между ними нет большой разницы, однако есть такие особенности и достопримечательности, которые заслуживают внимания.
Одной из достопримечательностей Рас-Гариба является то, что жители его живут на всем привозном, исключая песок и морскую воду. Пресная вода привозится танкером из Адена, а морская вода плещется рядом. Но ни той воды, ни другой население не имеет в избытке. Еще подъезжая к Рас-Гарибу, я почувствовал сильный запах нефти. Нефть так близко выходит к поверхности, что на самом берегу лежит толстый слой загустевшего и смешанного с песком асфальта, водоросли черные от нефти. Вокруг города большие черные пятна песка, словно политые нефтью. Да они на самом деле политы нефтью, только снизу. Десятки нефтяных вышек и насосов-качалок теснятся на берегу залива. Некоторые из них шагнули по широким дамбам в море на 20–30 метров и качают нефть со дна морского. Не нужно быть особо проницательным, чтобы определить, почему именно здесь, на пустынном и безжизненном берегу, вдали от других населенных пунктов, лет 20 назад возник город, а точнее рабочий поселок. Нефть — вот причина того, что «Петроль компани» не пожалела средств на строительство городка и асфальтированных дорог к нему. В наши дни Рас-Гариб — довольно благоустроенный поселок с населением примерно 10000 человек. Широкие асфальтированные, но без тротуаров улицы, торговая площадь с двухэтажным полукруглым магазином, больница, школа, два клуба, гостиница и другие заведения придают поселку городской вид. Многочисленные козы и собаки, бегающие свободно по улицам и между домами, а также местное население, большей частью в национальной одежде, вероятно, сохранившее склонность феллахов к своему хозяйству, накладывают на поселок отпечаток деревни. Поэтому, как это часто бывает в небольших городах, в Рас-Гарибе город мирно сосуществует с деревней на небольшом полуострове. Козы — тоже одна из достопримечательностей города-деревни. На сотни верст ни деревца, ни травинки, а между тем козы процветают. Чем их кормят владельцы, неизвестно, но я часто видел коз, подбирающих остатки пищи и отбросы: куски лепешек, арбузные корки, выброшенные бананы и …бумагу. Обыкновенную оберточную или газетную бумагу, которую ветер в изобилии гоняет из Одного края города в другой. Козы не жуют бумагу, как теленок простыню, а одной ногой наступают и рвут ее на куски зубами. Если оторвется большой кусок, коза не станет жевать его целиком, а наступит ногой и оторвет поменьше. В ход идет и тонкий картон.
Два клуба — украшение города. Один из них для рабочих и солдат, другой для ИТР и офицеров. Второй клуб имеет зимний кинозал, площадку для демонстрации кино летом с небольшой сценой для выступления артистов. Небольшой, 25x12 метров, бассейн наполняется чистой морской водой. Бассейн красиво выложен белым кафелем. Имеется подводное освещение. После бассейна можно принять душ с пресной водой, сильно прогретой солнцем. Имеется и кафе с прохладительными напитками. Странно бывает купаться в бассейне с морской водой в 20 метрах от моря.
Мечеть низкая, похожа на склад. Приземистый минарет похож на силосную башню с конусообразным куполом, увенчанным полумесяцем.
Небольшой причал для рыболовных судов на литых металлических ногах, словно половинка моста, шагнул в море.
В Рас-Гарибе свежей рыбы почти не бывает, хотя в Гордэге ее можно купить свободно. Мест для купания почти нет из-за нефти и мин. Побережье минировали разные люди и в разное время. Схемы минирования затерялись, и теперь никто толком не знает, где опасные места.
Мне удалось купаться в Рас-Гарибе всего два раза. Второе купание запомнится надолго. На «газике» мы приехали к причалу, проверенному месту, в полдень. В море уже купались человек десять солдат и офицеров нашего полка. Я поспешил раздеться и побежал к морю, чтобы не сгореть под солнцем. На этот раз захватил с собой маску, рассчитывая полюбоваться морским дном и обитателями моря. Меня радостно приветствовали купающиеся:
— Добрый день, мистер Васили! Иди сюда, здесь много рыбы. Это очень красиво!
Все дружно показывали в сторону. Я надел маску, сунул в рот трубку и лег на воду. Никаких усилий для того, чтобы держаться на поверхности воды, делать не нужно. Вода настолько насыщена солью, что прекрасно держит на себе человека. Я потихонечку плыл в указанном направлении, но кроме песчаного дна ничего не видел. Потом впереди показалось темное пятно не то водорослей, не то кораллов. В прозрачной воде видимость отличная, и я повернул к темному пятну, рассчитывая там увидеть красивых рыбок, каких во множестве довелось видеть в Сафаге и Гордэге. Вдруг я увидел, как прямо на меня мчится серая акула. Я оцепенел. Акула внезапно остановилась в одном метре от меня и уставилась своими круглыми немигающими глазами. Через какое-то мгновение она, не разворачиваясь, поплыла обратно, словно пятилась для нового прыжка. Вероятно, сработал инстинкт самосохранения, и я буквально выпрыгнул из воды и стал обеими руками бить по ее поверхности.
По-моему, от страха я ничего не соображал и только одна мысль давила на мозг: Сейчас откусит ногу!
Я старался как можно выше поднять ноги и бил и бил руками по воде. Появилось страстное желание оторваться от воды, взлететь птицей от акулы, пока она собирается бросится на меня снова. Не знаю, почему я не кричал. Возможно и тут инстинкт подсказал, что криком от акулы не спасешься, а нужно сопротивляться. Может поэтому в моей руке оказалась трубка и я начал орудовать ею как шпагой. В это время за моей спиной раздался громкий дружный смех, а чуть в стороне один из солдат за жабры держал голову акулы на уровне своего лица и тоже смеялся.
Я понял, что надо мной пошутили и чтобы с достоинством выйти из этого положения, присоединился к шутникам, своим смехом давая понять, что оценил их остроумие по достоинству. От этой шутки целый день у меня внутри что-то дрожало, как натянутая струна.
Оказалось, что солдаты достали где-то акулью голову с изрядным куском тела, привязали к ней веревку и шутили. От сильного толчка акулий обрубок стремительно мчался вперед и только веревка останавливала и возвращала его обратно. Я попросил одного солдата открыть рот акуле. Меня занимал этот хищник. Солдат взялся одной рукой за плоский, как весло, длинный акулий нос, другой рукой оттянул вниз небольшую треугольную челюсть, точно открыл крышку люка, на внутренней стороне которой оказались белые, необычайно острые зубы, загнутые как крючки у вешалки.
На мой взгляд, подобное устройство не очень удобно для захвата добычи, но акулы имеют на этот счет свое мнение.
